Читать интересную книгу Наследница Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель

…И Андреас понял, что в его преисполненные надежды расчеты прокралась ошибка. Если Кёнигсмарк действительно хотел подождать объединения с Виттенбергом, то почему он не сделал этого в том месте, которое полностью контролировали шведские войска? В Эгере, к примеру. Или, если уж он хотел стать как можно ближе к своей цели, почему он разбил лагерь с одним лишь авангардом? Если на них нападут здесь, им будет очень трудно отбить нападение. Когда армию хотели защитить от атак, ее держали в постоянном движении. Почему тогда этот палаточный городок появился в половине дневного перехода от Праги? Или генерал собирался штурмовать город с этой жалкой кучкой солдат? Совершенно невероятно… Это имело бы смысл только в том случае, если бы он попытался не идти в лобовую атаку на стены города, а, воспользовавшись какой-либо брешью в защитном кольце, прокрасться в город, захватить целый квартал и окопаться там.

Андреас остановился. Он получил новый удар и чуть не упал лицом вперед. Он никогда бы не подумал, что это возможно, но ужас, который он испытывал до того, еще усилился. Теперь он знал, какая роль была отведена ему в этой трагедии.

11

Мельхиор словно попал в город-призрак. В Праге всегда витала некая атмосфера, заставлявшая думать – особенно ночью, – что вот-вот из-за угла появятся привидения или что доносящуюся откуда-то мелодию одинокой скрипки на самом деле исполняет мертвый рыцарь Далибор и под нее танцует Голем… Но сегодня атмосфера над городом была еще более тяжелой, чем обычно. Прага готовилась, и сама не знала, к чему: к гибели или очередному чудесному спасению благодаря духам. Мельхиор скорчился в темном саду. О том, что находится вокруг, можно было скорее догадаться, чем увидеть, но он неплохо ориентировался. В этих садах он бегал еще ребенком, когда мир не был таким сложным, а пути детства лучше всего запечатлеваются в памяти.

Мельхиор вспотел. Он никогда не думал, что однажды будет красться по улицам, как вор, в своем собственном городе. Он не должен был попасться в руки ночной страже: да, в городе его все знали, и фамилия Хлесль обладала прекрасной репутацией, но очень сомнительно, что генерал Коллоредо учтет это – во всяком случае, не в том положении, в котором оказалась Прага. Тот, кто мог держать в руках оружие, должен был защищать город, а больше всего Мельхиор сейчас нуждался в свободе передвижений. Он задержал дыхание и осторожно постучал в ставень. Этот звук разорвал ночь, словно ружейные выстрелы.

Через некоторое время из дома донесся шум – так щелкают взводимые курки пистолетов. Он мысленно улыбнулся, на всякий случай вжался в стену рядом с окном и постучал еще раз.

– Кто там?

– Мельхиор Хлесль!

– Черт побери!

Ставень распахнулся. Мельхиор осторожно выпрямился. В темноте за окном стояла какая-то фигура в длинной рубахе, с распущенными волосами и с пистолетом в руке. Пистолет медленно опустился.

– Рената, – прошептал Мельхиор. – Можно мне войти?

– Ты мог бы это сделать и через дверь. Зачем ты нас так пугаешь – да еще среди ночи?

– Кто знает, не подглядывает ли кто в конце улицы. Я предпочитаю черный ход. Эта штука заряжена?

– Можешь быть уверен!

– А ты не могла бы направить его в другое место?

– За одно лишь подозрение, что пистолет у меня в руке может выстрелить по ошибке, тебе бы следовало слегка попортить шкуру, мой мальчик. – Она отвернулась, и Мельхиор услышал щелчок, с которым курок аккуратно лег обратно на полку. Он влез в окно и прикрыл за собой ставень; в помещении воцарилась полная темнота. Рената в своей белой одежде скорее угадывалась во мраке, чем действительно виднелась. Она стояла перед ним и ждала, когда он заговорит.

– Гануш, Филипп – выходите! – крикнул Мельхиор.

– О-ой, черт! – воскликнули в унисон два юношеских голоса где-то в темноте. – Как ты догадался, Мельхиор?!

– Так я ведь сам научил вас прятаться в тени слева и справа от окна, чтобы, в крайнем случае, тому, кто лезет в окно, можно было дать по башке, – напомнил им Мельхиор.

Рената отвернулась и засуетилась. Раздался треск кремня о кресало, искра перескочила на трут, и уже через пару мгновений фитиль свечи загорелся и наполнил помещение золотым светом. Рената положила пистолет на стол. Мельхиор подошел к ней и обнял эту крепкую седовласую женщину. Улыбнулся ей.

– Ты не постарела и на день, с тех пор как я видел тебя в последний раз.

– А ты не стал и на день умнее. – Она отстранила его на расстояние вытянутой руки. – Как всегда, добро пожаловать к дом Августинов, Мельхиор Хлесль. – Ее улыбка исчезла. – Скажи мне – что с вами случилось? Я волнуюсь.

Мельхиор обнял Гануша и Филиппа Августинов, младших сыновей Ренаты и Адама Августина, и похлопал их по плечу. Они почитали его как героя с тех пор, как себя помнили; он не знал, чем заслужил такую честь. Он также не знал, чем заслужил то, что Рената Августин всегда считала его кем-то вроде еще одного сына, затесавшегося в большую толпу ее родных детей. Дружба между Августинами и другими партнерами фирмы: Хлеслями, обоими Лангенфелями и семьей Вилема Влаха в Брюнне, – была всегда крепкой, но в отношениях Ренаты и Мельхиора с самого начала присутствовало нечто особенное. Сам же Мельхиор считал расположение Ренаты настоящим сокровищем – ведь это, наверное, что-нибудь да значит, если он внушает такую симпатию женщине, которая однажды впечатала полный подгузник одного из своих детей в лицо человеку, который мог бы уничтожить и ее саму, и всю ее семью одним движением пальца.

– Что с тобой-то стряслось? Ты весь в грязи…

– Ты даже шляпу замарал, – заметил Филипп, тем самым подтвердив, что пристрастие Мельхиора к новым шляпам было известно и в доме Августинов.

– Мне пришлось черпать ею воду из полузамерзшего пруда, чтобы напоить лошадь.

– Вот ведь черт, – сочувственно сказал Гануш. – Бедное животное.

– Рената, а где все? Я сегодня ночью перелез через стену и припустил домой что есть духу, но дом был пуст. Даже слуг…

– Все, кто в состоянии бегать и держать в руках оружие, были зачислены в отряды, набранные из дворянской челяди. С тех пор как враг объявился, всех защитников города разместили по казармам в местах сбора. Стариков, женщин и детей – в церквях. Ваш дом не единственный стоит пустым.

– Но ведь папа… и дядя Андрей… Они должны были давно уже вернуться из поездки!

Рената положила руку ему на плечо.

– Я не знаю, Мельхиор. Я знаю одно: что-то пошло не так. Но зачем ты постарался пробраться в город незаметно?

– Если бы я попал в руки ночной страже, я бы скорее стал членом какого-нибудь отряда Коллоредо, чем успел бы произнести «Да нет же!».

– Значит, ты не хочешь защищать город?

– Даже мы записались в ополчение! – вставил Гануш.

– Да, рассыльными и оруженосцами! – рявкнула Рената. – Только не вздумайте натворить глупостей!

– Мы – члены студенческого легиона Дона Хуана Арриджи!

– Собственно, легионом командует отец Плахи, но он слишком скромен, чтобы произнести это вслух!

– Отец Плахи – настоящий великан. Его называют Черным Священником. Он уже сейчас – герой!

– Ходят слухи, что он может делать своих солдат пуленепробиваемыми! Мельхиор, ты непременно должен сражаться рядом с нами…

Мельхиор повесил голову.

– Я не могу, – тихо ответил он. – Вот поэтому я и должен оставаться на свободе. Если только это поможет… Рената, мы в ужасном положении! Я надеялся получить подкрепление из дома, но теперь… Я не знаю, что мне теперь делать!

– И все-таки, что произошло?

И Мельхиор начал свой рассказ; он пытался останавливаться только на самом важном, но затем его словно прорвало, и он упомянул даже о споре с Андреасом и о том, чем этот спор закончился. Ему удалось оставить Карину за рамками своего рассказа, но взгляд, которым его окинула старая вдова, показал ему: она, вероятно, догадалась, что на самом деле послужило причиной ссоры между Андреасом и Мельхиором.

– Что ты собирался делать? – спросила она, когда он закончил.

– Я хотел взять с собой как можно больше людей, напасть на лагерь Кёнигсмарка и освободить Андреаса и его семью. – Он не стал открывать ей, чего ему стоило принять решение не последовать просто за солдатами и их пленниками, а поступить благоразумно и собрать подкрепление. По сострадательному выражению лица Ренаты он понял, что она и без того знала это.

– Никто из командиров отрядов, а уж тем более генерал Коллоредо, не выделят тебе ни одного человека.

– Поэтому я и хотел дома… – Мельхиор сжал кулаки. – Это было возможно. Я планировал разогнать украденных животных и воспользоваться возникшим хаосом. Шведы решили бы, что на них напали. Никому ведь и в голову бы не пришло, что все это затеяли из-за пленников.

– Украденных животных?

– Солдаты, очевидно, ограбили все окрестные села и доставили в лагерь все, что ходит на четырех ногах и может бытьсъедено.