Тир, лениво перекатив голову по мрамору купальни, спросил:
— И кто может их тут украсть?
— Да вот хотя бы я! — засопела Ирейн. — Это же рас-то-чи-тель-но!
Он вздохнул.
— Сердце моё, — проникновенно. — Это же наши покои. То есть, если ты их и украдешь, то у себя самой. Это, я тебе скажу, точно породит новый прецедент в мировом праве. И вообще, у меня возникает чувство, что дракон, переживающий за свои сокровища, у нас ты, а никак не я!
Ирейн снова посмотрела на стену, изукрашенную барельефом с вкраплениями драгоценных камней. Собственно, насчет сохранности оных она и пыталась вести с разомлевшим драконом разъяснительную беседу — с очень переменным успехом.
— Но...
Тир, очевидно, посчитал, что ещё одного витка диалога просто не выдержит, потому ловко изловил свою пару и принялся отвлекать всеми возможными способами. Отвлекателем он был умелым и ненасытным, вода подогревалась магией, солнце давно опустилось над княжеской долиной, потому Ирейн позволила себе просто расслабиться и плыть по течению — благо, оно того стоило.
Князь последовал советам лекаря с выдающимся рвением: десять дней Ирейн не видела ничего, кроме роскошных комнат так называемого «женского крыла», прилегающих к ним висячих садов да зелёной зоны, пропитанной целебной магией. И никого, кроме Тира и Веты.
Правда, мелькали ещё служанки, что умудрялись оставаться совершенно незаметными и не докучать. Это, впрочем, было частью культуры: у девушек были одинаковые наряды, максимально скрывающие фигуру, одинаковые причёски (как утверждал Тир, ту, что явилась бы с неаккуратно убранными волосами или хоть толикой косметики, ждало бы немедленное увольнение), а лица прислужниц скрывали полумаски, которые не то чтобы прятали черты лица, но смазывали их. В общем, сии девы умудрялись казаться скорее привидениями, чем реальными людьми.
Надо сказать, первые несколько дней Ирейн за такой подарок, как одиночество и покой, Тиру была благодарна: она исследовала ту часть Княжеской Резиденции, где её поселили, наблюдала с высоты за Долиной, чтобы вечером забросать дракона вопросами о том, как все устроено, пробовала всяческие необычные блюда, играла с Ветой. Тишина после всего, что случилось за последние недели, вовсе не тяготила, да и Тир, надо отдать ему должное, проводил с ней каждую свободную минуту — к обоюдному удовольствию.
Как знать, была ли это специальная тактика или нет, но произошло неизбежное: очень быстро Ирейн, натура деятельная и к праздному времяпровождению не привыкшая, в своих роскошных покоях основательно заскучала. Общую тоску слегка разбавляла возможность поболтать с Фло: как выяснилось, та дала Ирейн в дорогу не только пироги, но и несколько неактивированных куколок тишины, зеркальце для связи, ещё парочку интересных полезностей и письмо с дельными советами и объяснением, как новыми подарками пользоваться.
На десятый день Ирейн окончательно и бесповоротно взвыла от скуки. Она вцепилась в попытавшегося поутру вероломно удрать по своим княжеским делам Тира, как медвежонок в ветку, и отчаянно запросила пощады. Он не удивился, даже обрадовался (чем окончательно подтвердил теорию хитромудрого заговора). И тут же предложил устроить небольшой завтрак в кругу друзей — благо, гардероб ей на первый случай уже приготовили, драгоценности он ей отобрал, а его советники уже ночей не спят — так жаждут познакомиться.
Ирейн подозревала, что видали её драконы-советники... собственно, там же, где и она их. Тем не менее, понимала и то, что знакомиться с друзьями Тира все равно придётся. Так к чему оттягивать неизбежное?
*
Состоялся «скромный дружеский обед» на оплетённой диковинной растительностью площадке над водопадом, с которой открывался поистине роскошный вид на Долину. Какие-то чары заглушили рокот воды, и она падала бесшумно, порождая многочисленные радуги и создавая иллюзию абсолютной нереальности происходящего. Это было Ирейн на руку: как-то проще было думать, что это не она выходит с Тиром пред светлы очи его советников, а просто сон такой причудливый, предрассветный.
Даже прибыль мысленно высчитывать не пришлось.
В одном Тир не солгал: за столом обреталось не так уж и много народу. Впрочем, это был тот случай, когда качество куда важнее количества — с одного взгляда на это сборище становилось понятно, что это, во-первых, ни разу не люди, во-вторых, ни разу не простые. Потому, когда Тир важно сказал этим ребятам:
— Поприветствуйте Ирейн, мою пару и вашу Княгиню волею Неба!
Ей только и осталось, что мысленно добавить: «Ну и чувство юмора у этого вашего Неба. Никому не пожелаешь!».
Драконы, наверное, тоже что-то такое подумали, но встали и молча склонились — все, даже Казначей. Ирейн отметила, что не было никаких реверансов — и женщины, и мужчины кланялись одинаково. Неудивительно, в принципе: Тир уже успел рассказать ей, что драконы и драконицы равны в своих правах, точно как человеческие маги и магини.
— Моя пара, позволь представить тебе господина Оса Водного, моего первого советника.
Аристократичного вида мужчина с волосами, и впрямь чем-то напоминающими воду, встал и поклонился снова. Был он высок, поразительно пластичен и — права Элена — весьма красив, хотя и не на вкус Ирейн. Слишком уж отстраненное лицо, словно маска, будто дракон здесь и не здесь одновременно. Странно даже: как у существа вроде матушки Му, весёлого и полного жизни, мог родиться такой ребёнок? Или это сама Ирейн смотрит не туда, не замечает очевидного?
— ... Второй Советник, господин Иш Зелёный, и его пара, госпожа Аки Белая.
С места поднялся статный мужчина с зелёными волосами и удивительно мягкой, доброй улыбкой; компанию ему составила почти невозможной красоты женщина, тоже высокая, стройная и состоящая, казалось, из одного белого цвета — одному небу ведомо, как она при этом исхитрялась казаться не бледной молью, а богиней, величественной и неземной. «Вот кому бы в княгини, — подумала Ирейн. — Эта точно не останется за столом голодной, ведь точно будет знать, какой вилкой жрать рыбу».