обжигал кожу и болезненно стекал в глаза. Его рука не выдержала напряжения. Он почувствовал, как она начала сползать.
С последним рывком он рванулся вверх. Его левая рука схватилась за выступ, а правая уже не выдерживала.
Теперь он висел на двух руках. Он почувствовал некоторое облегчение, но это ненадолго. Единственным выходом было подняться наверх. Он поднял левую руку и нащупал в камне узелок размером не больше крабового яблока. Это было все, что ему было нужно. Он нашел точку опоры, потом еще одну. Его сердце билось так сильно, что сотрясалась вся гора. Все, чего он хотел, - это отдохнуть и восстановить силы, но инерция была необходима. Он продолжал карабкаться, не обращая внимания на ружья и мушкеты, стреляющие внизу, и грохот огромных орудий. Гора поддалась. Его руки потянулись к выступу, и он наконец почувствовал ровную землю. Он перелез через нее и с облегчением растянулся на земле. Его руки и ноги болели так, словно их растянули на дыбе.
Времени на отдых не было. Он вышел на другой участок тропы, гораздо выше того места, откуда начал, выше французских солдат. Он наблюдал за ними внизу, как они рассыпались по склону горы в своих лисьих норах и шкурах. Они не видели, как он карабкался, и не заметили, как он навалился на них сзади. Пережив подъем, Тео обрел новые силы. Одного он убил, перебив ему позвоночник томагавком, а второго - ножом между ребер. Третьего он сбросил со скалы. Солдат только что зарядил свое ружье. Тео взял его, навел на другого стрелка, которого видел в десяти ярдах от себя, и выстрелил. Он издал боевой клич абенаки, глубокий вой, который эхом отражался от скал и замораживал сердца всех, кто его слышал.
Моисей знал, что это значит. Он выскочил из своего укрытия и бросился вверх по склону, стреляя на бегу из пистолетов. Уцелевшие рейнджеры радостно закричали и подошли сзади, в то время как французы на верхних высотах, сбитые с толку нападением Тео на их тыл, колебались.
Тео выстрелил еще раз. И еще раз. Французы не знали, куда целиться, и их нерешительность была всем, что требовалось рейнджерам. Они обрушились на французские позиции, убивая их остриями своих ножей и штыков. Французские резервы увидели эту бойню и запаниковали. Они повернулись и побежали обратно вверх по утесу.
- “Не дайте им перегруппироваться!" - крикнул Тео. К этому времени Моисей уже добрался до него. Они бежали вместе, гоня своих врагов к вершине. Дорогу им преградил неуклюжий француз, хромая из-за раны в ноге. Тео схватил его за плечи и сбросил с обрыва.
За следующим поворотом он достиг вершины утеса. Он молился, чтобы не опоздать.
•••
Англичане несли ужасные потери. Они попытались сделать вылазку из леса и заплатили за это высокую цену. Выжженная земля перед фортом была заполнена искалеченными трупами и криками умирающих людей. Оказавшись между пушками из форта и пушками на утесе, они были превращены в пыль. Те, кто выжил, прятались в лесу, ожидая передышки, которая никогда не наступит. Скоро они сломаются.
Для такого исхода Корбейль держал в резерве целый батальон солдат. Когда англичане разбегутся, их отступление превратится в настоящий разгром. Он мог бы преследовать их до самого Олбани, а может быть, и до Нью-Йорка. Оборонительная кампания превратилась бы в славное завоевание. Он представил себе, как будет отмечать свою победу, возможно, подобно древним римским военачальникам - пронзая отрубленные головы побежденной армии на обочине дороги, по одной на каждую милю от Квебека до Нью-Йорка. Он закрыл глаза и улыбнулся, представив себе это зрелище.
- “Передайте сообщение в резерв, - приказал он одному из своих помощников. - Скажите им, чтобы готовились к преследованию.”
Адъютант отдал честь и отправился в путь. Орудия на высотах затихли. Возможно, британцы отступили, и у его людей больше не было целей. Корбейль посмотрел на гору. Сражение, казалось, закончилось, хотя несколько клубов порохового дыма висели, как облако, вокруг утесов.
Он увидел желтую вспышку, когда одна из пушек выстрелила снова. На таком расстоянии ему потребовалось несколько секунд, чтобы услышать этот звук. Британские солдаты в лесу услышали его и в ужасе посмотрели вверх. Еще несколько мгновений понадобилось бы ядру, чтобы завершить свою длинную дугу - мгновения, когда люди на его пути могли бы молиться или обмочиться. Они были бессильны.
Корбейль сжал кулаки вокруг парапета. Он ждал глухого удара и громких криков. Но когда послышались звуки, они оказались гораздо ближе, чем он ожидал. Внизу, на внешнем бастионе форта, лежали мертвыми два его артиллериста. Орудие, которое они обслуживали, было сброшено с лафета, придавив третьего человека своим весом в две с половиной тонны. Он ревел от боли.
Корбейль в ярости уставился на него. Как это могло случиться? Орудия на высотах были тщательно расставлены и нацелены. Почему же одно из них дало осечку именно сейчас?
С вершины утеса сверкнули еще дула. Теперь именно Корбейль терпел эту мучительную задержку, каждая секунда которой казалась ему смертным приговором. Конечно, эти выстрелы снова попадут в цель и разобьют британцев.
Ядра ударили по крепостному валу молотом - четыре раза подряд. Люди были разорваны на части, пушки перевернуты, а в камне выбиты огромные дыры.
Констанция повернулась к нему, ее глаза загорелись. - “Это - англичане. Они захватили высоты. Они направили на тебя твое собственное оружие.”
Корбейлю показалось, что одна из пушек выстрелила ему в живот. С яростным криком он ударил Констанцию по лицу. Он схватил ее за запястье. - “Я еще не закончил, - прошипел он.
•••
Тео стоял на вершине холма и осматривал поле боя. В стенах форта были проделаны огромные дыры, а люди и пушки лежали разбросанными.
У парапета люди Тео обслуживали артиллерию, заряжая и стреляя с убийственной эффективностью. Они не были артиллеристами, но готовились к этой битве всю неделю и были в ужасном настроении после того, как потеряли на утесе так много своих друзей.
Позади них несколько рейнджеров наблюдали за жалкой кучкой пленников, которых они захватили. Многие из пленников, должно быть, жалели, что не сражались с большей силой духа. Даже когда Тео добрался до вершины, французы могли бы удержать ее. У них было больше солдат, и рейнджеры были измотаны. Но защитники города были так потрясены, увидев, как англичане взбираются на непроходимую скалу, что