class="p1">Срединным путём называется центр между привязанностью и отвращением, между бытием и небытием, между формой и пустотой, между свободной волей и детерминизмом. Чем дальше мы заходим по срединному пути, тем глубже наш покой посреди игры противоположностей. Иногда Аджан Чаа выражал это в форме коана, говоря, что «нет ни движения вперёд, ни движения назад, ни неподвижности». Чтобы обнаружить срединный путь, продолжал он, «постарайтесь быть внимательными и позвольте всему идти своим чередом. Тогда ваш ум станет неподвижным в любом окружении, подобно чистому лесному озеру. Всевозможные чудесные, редкие животные придут напиться к озеру, и вы ясно увидите природу всех вещей. Вы увидите, как возникает и исчезает множество странных и удивительных вещей, но будете сохранять неподвижность. Это счастье Будды».
Чтобы научиться покоиться на срединном пути, требуется доверие к самой жизни. Это похоже на обучение плаванию. Я помню свои первые уроки плавания в возрасте семи лет. Я был худым, дрожащим мальчиком, который молотил руками по воде, пытаясь не утонуть в холодном бассейне. Но однажды утром настал волшебный момент, когда я при поддержке учителя лежал на спине, а затем он отпустил меня. Я осознал, что вода удержит меня, что я могу оставаться на поверхности. Я начал доверять. Доверие — это срединный путь, в нём есть лёгкость и благодать, знание на клеточном уровне о том, что мы тоже можем держаться на поверхности постоянно меняющегося океана жизни, который всегда поддерживал нас.
Буддийское учение предлагает нам находить эту лёгкость везде: в медитации и на рынке — где бы мы ни находились. На срединном пути мы покоимся в реальности настоящего, где существуют все противоположности. Т. С. Элиот называет это «неподвижной точкой вращающегося мира. Не плоть и не бесплотность; / Не от чего-то и не к чему-то… не замирание и не движение». Святой мудрец Шантидева назвал срединный путь «совершенно ни с чем не связанной лёгкостью». «Сутра совершенной мудрости» описывает его как «реализацию таковости, запредельной достижению хорошего или плохого, вечно присутствующей со всеми вещами как путь и как цель».
Что же означают эти таинственные слова? Они — попытка описать радостное переживание выхода за пределы времени, за пределы обретений и потерь, за пределы двойственности. Они описывают способность жить в реальности настоящего. Как выразился один учитель, «срединный путь не начинается здесь и не заканчивается там. Он начинается там, а заканчивается здесь». Срединный путь — это присутствие вечности. В реальности настоящего жизнь оказывается ясной, яркой, пробуждённой, пустой и одновременно наполненной возможностями.
Когда мы обнаруживаем срединный путь, мы не отстраняемся от мира и не теряемся в нём. Мы можем быть со своими переживаниями во всей их сложности, с теми мыслями, чувствами и драмой, которые у нас уже есть. Мы учимся принимать напряжение, парадокс, изменения. Вместо того чтобы искать разрешения и ждать финального аккорда песни, мы позволяем себе открыться и расслабиться ещё в середине. В середине мы обнаруживаем, что с миром можно работать. Аджан Сумедхо учит нас открываться тому, каким является всё на самом деле: «Конечно, мы всегда можем представить более совершенные условия, то, как всё должно быть в идеале и как должны вести себя другие. Однако наша задача — не в том, чтобы создавать идеал. Наша задача — в том, чтобы видеть всё так, как есть, и учиться у того мира, который уже есть. Для пробуждения сердца условия всегда достаточно хороши».
Двадцать четвёртый принцип буддийской психологии:
———————————————————
24. Срединный путь лежит между противоположностями. Покойтесь на срединном пути — и вы найдёте благополучие,
где бы вы ни были.
———————————————————
Джинджер был пятьдесят один год, и она много лет вела социальную работу в клинике в Центральной долине Калифорнии. Она была предана своей практике медитации и взяла месячный отпуск на время летнего ретрита. Поначалу ей было трудно успокоить свой ум. Её любимый младший брат снова оказался в психиатрической больнице, где уже проходил лечение прежде после приступа шизофрении. Она сказала мне, что её захлёстывали эмоции, переполняли страх, замешательство, неуверенность, гнев и горе. Я посоветовал ей позволить этому всему быть, просто сидеть и ходить по земле и позволить ситуации разрешиться, когда придёт время. Однако чем дольше она сидела, тем сильнее становились чувства и истории. Я процитировал для неё учение Аджана Чаа о том, как можно сидеть подобно лесному озеру. Я предложил ей признать одного за другим всех диких животных, приходивших напиться к озеру.
Она начала называть их: страх потери контроля, страх смерти, страх жить полной жизнью, горе и цепляние за старые отношения, желание найти партнёра и одновременно сохранить свою независимость, страх за брата, тревога о деньгах, гнев на систему здравоохранения, с которой ей каждый день приходилось сражаться на работе, благодарность к коллегам.
Я предложил ей посидеть среди всего этого: среди парадоксов, запутанности, надежд и страхов. «Займите своё место, подобно царице на троне, — сказал я, — и позвольте игре жизни, радостям и горестям, страхам и запутанности, рождениям и смертям происходить вокруг вас. Не думайте, что должны что-то исправить».
Джинджер практиковала сидя и при ходьбе, позволяя всему быть. Интенсивные чувства продолжали приходить и уходить, но она расслабилась и постепенно стала более неподвижной и больше присутствовала в настоящем. В её медитации появилось больше пространства; возникавшие сильные состояния и чувства казались безличными, подобно волнам энергии. Её тело стало легче, возникла радость. Через два дня ей стало хуже. Она заболела гриппом, чувствовала себя очень слабой и незащищённой и впала в депрессию. Поскольку Джинджер также болела гепатитом С, она волновалась, что её тело никогда не будет достаточно сильным для хорошей жизни или расслабленной медитации.
Я напомнил ей сидеть посреди всего, что есть, и, когда она пришла на следующий день, она вновь была счастливой и спокойной. Она сказала: «Я вернулась в центр. Я не позволю карме моего прошлого и этим препятствиям лишить меня моего настоящего». Она рассмеялась и добавила: «Я, как и Будда, осознала: „О, это просто Мара“. Я просто говорю: „Я вижу тебя, Мара“. Мара может быть моим горем или надеждами, болью в моём теле или моим страхом. Всё это просто жизнь, и срединный путь настолько глубок, что является всем этим и ничем из этого. Он всегда здесь».
После окончания того ретрита на протяжении нескольких лет я несколько раз встречал Джинджер. Её внешние обстоятельства почти не улучшились. У неё по-прежнему есть сложности с братом, работой и здоровьем. Однако на сердце у неё стало легче. Она спокойно сидит почти каждый день посреди хаоса своей жизни. Джинджер сказала мне, что медитация помогла ей найти срединный путь и ту