ГЛАВА IX
Допрашивать Тони Лэссера было мучением, какого Хейвз и Карелла надеялись никогда больше не испытать, но мучение это надо было пережить — в конце концов, человек признается в убийстве.
Они допрашивали его в комнате сыскной группы, сидя возле забранных решетками окон, в которые ударял январский ветер, и стекла были затянуты инеем, и радиаторы гудели. Лэссер сидел перед ними и трясся. У полицейского стенографа был сильнейший насморк, притом его одолела скука, поэтому он уставился в блокнот и не поднимал глаз на Лэссера, который дрожал, делал глотательные движения и, казалось, вот-вот мог потерять сознание. Полицейский стенограф шмыгнул носом.
— Почему вы его убили? — спросил Карелла.
— Не знаю, — ответил Лэссер.
— У вас, наверное, была причина.
— Да, да, была причина.
— Какая?
— Я не любил его, — сказал Лэссер, и его опять затрясло.
— Расскажите нам, как все произошло, по порядку, — попросил Хейвз.
— Что вы хотите знать?
— Когда вам пришла в голову мысль сделать это?
— Где-то… на прошлой неделе.
— На прошлой неделе? — спросил Хейвз.
— Нет, разве я сказал на прошлой?.
— Да, вы так сказали.
— Я хотел сказать на той неделе, когда я это сделал.
— Когда это было, мистер Лэссер?
— До той пятницы.
— Какой пятницы? .
— Тр… третьего, до пятницы третьего числа.
— Продолжайте, мистер Лэссер. *
— Тогда мне пришла мысль убить его. На той неделе.
— Примерно под Новый год?
— Раньше.
— Когда же? На рождество?
— Между рождеством и Новым годом.
— Хорошо, мистер Лэссер, продолжайте. Вам пришла такая мысль, и что потом?
— Я уехал из дома в пятницу после ленча.
— Мы считали, что вы никогда не выходите из дома, мистер Лэссер.
В течение нескольких минут Лэссер не мог побороть дрожь, его зубы стучали, руки тряслись. С большим трудом он поборол себя и проговорил:
— Я… я… обычно не выхожу. На этот раз я… я вышел. Чтобы у-у-бить его.
— Как вы собирались убить его, мистер Лэссер?
— Что?
— Как вы собирались убить своего отца?
— Топором.
— Вы его привезли с собой?
— Нет. Я… я… на… на… нашел его, когда приехал сюда. В подвале.
— Топор был в подвале?
— Да.
— Где именно?
— Возле топки.
— Он не был в сарае для инструментов?
— Нет.
— Вы знали, что топор будет лежать там?
— Что?
— Вы когда-нибудь до этого бывали в подвале?
— Нет.
— Тогда, как вы могли знать, что топор будет лежать там?
— Что?
— Мистер Лэссер, как вы могли' знать, что топор будет лежать в подвале?
— Я… я не знал.
— Тогда, как вы собирались убить своего отца?
— Я не про… про… продумал это так точно.
— Вы собирались решить это, когда приедете сюда, так?
— Так, — сказал Лэссер.
— Ты записываешь, Фил? — спросил Карелла стенографа.
— Уту, — ответил стенограф, не поднимая глаз.
— Продолжайте, мистер Лэссер, — сказал Хейвз.
— Ч… ч… что вы хотите, чтобы я сказал?
— Что вы сделали после того, как убили его?
— Я… я… я… я… — он заклинился на первом слове. Сглотнув слюну, он сделал новую попытку. — Я… я… я… — но он так отчаянно дрожал, что слова буквально застряли у него в горле. Лицо его побледнело, и Карелла был уверен, что он либо потеряет сознание, либо его стошнит в ближайшие минуты. Он с жалостью наблюдал за Лэссером и испытывал желание чем- нибудь помочь ему.
— Мистер Лэссер, — спросил он, — может быть, выпьете кофе?
— Н… н… нет, — сказал Лэссер.
— Мистер Лэссер, в тот день, когда вы убили своего отца, у вас было такое же состояние, как сейчас?
— Ч… ч… что?
— Я хочу сказать, когда вы выехали из дома?
— Нет, я ч… ч… чувствовал себя нормально.
— Мистер Лэссер, — прервал его Хейвз, — зачем вы обманываете нас?
Лэссер внезапно поднял глаза, заморгал и снова начал дрожать.
— Почему вы уверяете нас, что убили своего отца, когда вы этого не делали? — спросил Карелла.
— Я убил.
— Нет, сэр.
— Я убил! В ч… чем дело? В… в… в… вы с… с…
— Успокойтесь, мистер Лэссер.
— Вы сомневаетесь, что я г… г… говорю правду?
— Мистер Лэссер, человек, который нанес удар топором, был очень сильный и метил точно. Вы же едва можете удержаться на стуле. Зачем…
— Я это сделал, — сказал Лэссер, и его забила дрожь. — П… поверьте мне. Я с… с… сделал это.
— Нет, мистер Лэссер.
— Да.
— Нет. Зачем вы приехали сюда?
— Потому что я у… у… у… у… у…
Он не мог выговорить слово. Они мучительно ожидали, пока он произнесет его, и после конвульсии, скрутившей его тело, он выплюнул это слово, отвратительное существо, злобно усевшееся на его языке.
— Убил! — прокричал он. — Я убил своего отца!
— В таком случае, мистер Лэссер, — сказал Карелла, — вы не будете возражать, если мы сличим ваши отпечатки пальцев с тем, который мы обнаружили в подвале?
Лэссер молчал.
— Так как, мистер Лэссер?
Он не ответил.
— Мистер Лэссер, — проговорил Хейвз мягко, — почему вы уехали из дома сегодня?
Лэссер внезапно разрыдался. Полицейский стенограф с удивлением поднял глаза, и Карелла сделал знак, чтобы он вышел. Стенограф колебался. Карелла тронул его за локоть и заставил встать.
— Вы не хотите, чтобы я записывал? — спросил стенограф.
— Нет, — сказал Карелла. — Мы позовем вас, если понадобится.
— О’кей, — сказал стенограф и вышел из комнаты, так и не поняв, в чем дело.
Тони Лэссер, сидевший на стуле у заиндевевшего окна, дрожал и плакал.
— Что случилось, мистер Лэссер?
Лэссер снова мотнул головой. .
— Что-то должно было произойти, если вы решили приехать сюда, сэр.
Лэссер мотнул головой.
— Пожалуйста, скажите нам, — тихо попросил Хейвз, и Лэссер вытащил носовой платок дрожащей рукой, высморкался, и, наконец, заикаясь и всхлипывая, рассказал, что произошло.
Кто-то на тихой улочке Нью-Эссекса, застроенной домами в стиле поздней английской готики, кто-то из соседей Тони Лэссера…
— Может быть, миссис Мэскин, что живет напротив вас? — спросил Карелла.
— Нет, нет, — сказал Лэссер, — нет, не миссис Мэскин. Она надоедливая женщина, но не злая. Нет, другой, неважно кто, в общем, один из соседей.
— Ну, хорошо, продолжайте, так что случилось? — спросил Хейвз.
Кто-то пришел к Тони Лэссеру накануне. Этот кто-то говорил от имени своего рода группы линчевателей в северном стиле, потому что никого не собирались повесить или вымазать смолой и обвалять в перьях, нет, этого не будет, если только все «будут действовать сообща». Именно такое выражение употребил сосед Лэссера. Он сказал, что все будет в наилучшем виде и все будут довольны, если только все «будут действовать сообща».
Лэссер не понимал, что сосед хочет от негоГ Его вызвали из кабинета, расположенного в задней части дома, где он