что он является охранником толстого господина. Хотя возможность нападения в таком месте была маловероятна, он не отставал от хозяина ни на шаг. Всё говорило о том, что охранник является своего рода атрибутом, как дорогой автомобиль, швейцарские часы или массивный перстень на пальце, демонстрирующие важность и значимость его хозяина.
Разговор сразу же прекратился. Судя по тому, как художники один за другим рассеялись по своим местам, толстый являлся одним из местных любителей живописи и потенциальным покупателем. Софья Николаевна поняла, что продолжение разговора состоится не скоро, взяла Асеньку под локоть, и направила в сторону храма.
Войдя в церковный двор, они увидели Лизавету, стоявшую в стороне от входа с щуплым быстроглазым мужичком, сжимавшим в кулаке вытертую шапку. Они с Асенькой остановились и стали за ними наблюдать.
По поношенной одежде и потёртой джинсовой торбе, висевшей на плече Лизаветиного собеседника, было видно, что он относится к компании нищих, ходивших сюда как на работу. Разговаривая, он нетерпеливо поглядывал на шеренгу своих товарищей, встречавших каждого входящего в храм с протянутыми руками.
Во двор вошла небольшая группа, состоявшая из троих мужчин и двух женщин. По отрешенному выражению их лиц было видно, что их привело сюда общее горе. Увидев нищих, они пошарили по карманам, проверяя наличие денег, предназначенных для подаяния. Мужичок, стоявший с Лизаветой, слегка забеспокоился, сожалея об упущенном моменте, но не уходил. Похоже, разговор с Лизаветой интересовал его больше.
Зазвонил колокол. Вошедшие остановились напротив крыльца и стали креститься. Судя по скорости и неловкости, с которой они это делали, они относились к категории людей, вспоминавших дорогу в храм только в случае, когда на семью обрушивалась беда. Едва они вступили на первую ступеньку паперти, нищие дружно потянули к ним руки и каждый получил свою долю.
Софья Николаевна и Асенька тоже достали кошельки, выбрали всю мелочь, которая в них была, и переложили в карманы. Но заходить внутрь храма им не пришлось. Они не успели сделать и десяти шагов, когда из дверей появилась Надежда Семёновна. Она окинула взглядом двор, и увидев их, быстро спустилась со ступенек. По её виду можно было понять, что всё, что нужно, она уже разузнала. Лизавета тоже распрощалась со своим собеседником, предварительно вручив ему какую – то денежку, и присоединилась к их компании. Все вернулись назад в сквер.
– Ну, что ты узнала? – спросила Софья Николаевна, останавливаясь напротив аллеи, на которой расположились художники.
– Узнала, что похороны состоятся завтра. Отпевание в час дня. Правда, ради этого пришлось купить десяток свечей.
– Свечей? А где же они?
– Поставила за здравие и упокой.
– Это хорошо. А мы узнали, что народ очень сильно сомневается в том, что дочь художника погибла в результате несчастного случая. И живёт он в очень богатом доме, который, скорее всего, принадлежит его зятю, крупному бизнесмену. Возможно, всё дело кроется в его бизнесе.
– Откуда такие сведения? – удивилась Надежда Семёновна.
– Видишь вон там толпу? Это художники, они продают там свои картины. Мы подслушали их разговор.
– Отлично! – воскликнула Надежда Семёновна, – что ещё?
– Художник живёт в Приозёрном, – скромно поделилась Лиза, – это небольшой элитный посёлок. Надо ехать по трассе, миновать поворот на Полежаевку, через семь километров повернуть направо и проехать ещё километра четыре. Посёлок охраняется, так просто туда не попадёшь. Семья дружная, положительная. Муж погибшей сейчас за границей, бывает там довольно часто по каким – то серьёзным делам. Должен прилететь сегодня ночью. Ребёнок у них есть, скорее всего находится в доме, с нянькой. Следствие считает, что дочь художника погибла в результате несчастного случая. Похороны завтра.
– Ничего себе, какие у нас подробности, – удивилась Софья Николаевна, – неужели от нищего?
– От нищего, – кивнула Лиза, – его зовут Сенька. Я знаю его уже давно. Все считают его дурачком, а на самом деле он намного поумнее других. У него свой дом в Приозёрном, неподалеку от художника.
– А нельзя ли попросить у него телефон? Возможно, на правах соседа он вхож в его дом…
– Вот этого я не придумала.
– Жаль – воздохнула Надежда Семёновна, – ещё какие – нибудь новости есть?
Все молча пожали плечами.
– У меня появилась мысль. Ждите меня здесь. – Надежда Семёновна поднялась с лавочки и направилась к художникам.
Она подошла к их группе и спросила решительным тоном женщины, не привыкшей к отказам.
– Здравствуйте, господа. Могу я задать вам вопрос?
– Смотря какой. – ответил высокий худощавый мужчина с длинными волосами.
– Нет ли у кого – нибудь из вас телефона художника Панина?
– А зачем вам его телефон?
– Дело в том, что я заказала ему картину в подарок на юбилей моего лучшего друга. Она уже готова, и я должна была её забрать, и вдруг слышу, что у него случилось такое горе. Конечно, неудобно беспокоить человека в такую минуту, но хотелось бы этот вопрос как – то решить, а у меня, как нарочно, украли телефон. Номера я, естественно, не помню. Если не трудно, дайте мне его номерок.
– Пожалуйста, друг дело святое, – улыбнулся мужчина, доставая телефон. – можете позвонить с моего.
– Да нет, зачем же. Возможно, звонить придётся не раз. Сейчас я куплю новую трубку, с неё и позвоню. Если не трудно, запишите номер на бумажке, и я буду вам очень благодарна.
Возвращаясь назад, она прошла мимо подруг, и, не поворачивая к ним головы, сказала:
– Есть телефончик. Я пошла на рынок, а вы немного посидите и следуйте за мной.
На рынке она снова пожаловалась одной из торговок, что у неё только что украли телефон и, положив на весы сто рублей, попросила трубку сделать один звонок. Взяв Лизавету за локоть, отошла в сторонку, ввела номер, написанный на бумажке и включила вызов. Похоже, звонка ждали, потому что ответили сразу же.
– Я слушаю. – прозвучал мужской усталый голос.
Надежда Семёновна поднесла телефон к Лизаветиному уху, чтобы она смогла его опознать, но та пожала плечами. В этом безжизненном голосе трудно было узнать весёлый, жизнерадостный говорок её знакомого.
– Алло, я слушаю. – повторил мужчина.
– Это Панин? – спросила Надежда Семёновна.
– Да, Панин. С кем я говорю?
– Вы меня не знаете. Я звоню по поводу вашей внучки.
– По поводу моей…? Подождите минутку.
В трубке послышались шаги, хлопнула закрывшаяся дверь.
– Кто вы? – в приглушенном голосе послышалось едва сдерживаемое рыдание – Где моя девочка? Что вы с нею сделали?
– Пожалуйста, не волнуйтесь. С вашей малышкой всё в порядке.
– Чего вы хотите? Мы заплатим столько, сколько вы скажете, только не делайте ей ничего плохого.
– Послушайте меня внимательно. – ответила Надежда Семёновна, – Никто не собирается требовать с вас денег, а тем более делать вашей внучке что – то плохое. Дело в том, что мы нашли её при весьма странных обстоятельствах, и подозреваем, что это не простая случайность. Прежде всего мы с вами должны убедиться в том, что это