Читать интересную книгу Излучения (февраль 1941 — апрель 1945) - Эрнст Юнгер

В городе услышал, что позавчерашний налет унес не одну жизнь. Большинство было раздавлено в толпе перед входом в бункер. Есть бункеры, куда надо спускаться по лестничным шахтам; некоторые перепрыгивают прямо через перила и валятся на спрессованных внизу людей. Резкое падение ломает стоящим шейные позвонки. Гарри наблюдал за одними из таких ворот в преисподнюю; вопли и стоны раздавались из темной пасти в течение всей ночи.

Потом с Шенком в мастерской Греты Юргенс; поговорили о растениях, растущих на болотах и халлигах.

Возвращались через Ботфельд; я зашел на кладбище и среди могил увидел надгробие В., с которым отец имел тяжбу из-за земли. Теперь оба покоятся в одной и той же земле, превращаясь в нее. Что останется от нас, если мы не соберем монеты, дабы на великой таможне царства мертвых обменять их на золото, — что останется от нас для бессмертия?

Во сне сидел за ночной трапезой с верховным главнокомандующим и думал про себя: «Смертный приговор вы ему вынесли несправедливо». При этом видел на его виске светлую рану от пистолетного выстрела.

Кирххорст, 25 октября 1944

После полудня проводил Эрнстеля на вокзал в Бургдорф. Он все еще слаб после ареста, и ноги еще не зажили от долгих переходов. Несмотря на это, он не хочет, чтобы его товарищи, которых вот-вот должны отправить на фронт, тронулись с места без него. Мы обнялись в узком холодном проходе, ведущем на платформу.

Кирххорст, 27 октября 1944

В Ботфельде в связи с отставкой от военной службы. Поскольку война присутствует всюду, вряд ли что-то изменится. По дороге нашел обломок подковы.

Кирххорст, 28 октября 1944

Снова читал Леона Блуа — дневники, затем «Sueur de Sang»,[301] описание его франтирёрских, большей частью выдуманных приключений зимой 1870–1871 годов. Оно предваряет нынешний партизанский и макисардский пейзаж. Среди поступков, кои он приписывает немцам, нет недостатка в мерзостях. Но и его собственные герои могут похвастаться тем, что калечат противника топорами и донышками от бутылок, сжигают, обливая керосином, оскверняют трупы и т. д. Это приобретает размеры танталовых мук. Блуа похож на дерево, пустившее корни в болото, но увенчанное благородным цветом. В своем отношении к нему, столь многими чертами мне неприятному, я различаю ту степень, до которой моя работа удерживает меня от национальной ненависти.

Миф и наука. Первый толкует мир, вторая его объясняет. Если Палинур засыпает у штурвала, значит, бог дотронулся до его век. Химик связывает это явление с образованием в тканях молочной кислоты. Алхимия представляет собой один из удивительных переходов, будучи в эксперименте наукой, в теории — мифом.

Фридрих Георг прав, полагая, что мир титанов ближе миру техники, чем Олимп. Так, у единственного бога, коего можно назвать техником, у Гефеста, титаны еще находят прибежище и кров и бодро помогают ему в мастерской, как это великолепно изображено в сцене, где они куют Энею оружие.

Гибель «Титаника», столкнувшегося с айсбергом, соответствует, если это рассматривать как миф, разрушению Вавилонской башни в Пятикнижии. «Титаник» — Вавилонская башня en pleine vitesse.[302] Символично не только название, но почти каждая подробность. Ваал, золотой телец, знаменитые драгоценности и мумии фараонов — всё здесь присутствует.

Кирххорст, 30 октября 1944

В Целле, где у меня были дела. Одинокие придорожные усадьбы все еще хранят дух первых землевладельцев. Царственность в ту пору равномерно распределялась между всеми. Если она исчезнет в человеке навсегда, то нас ждут времена, подобные сегодняшним; посягательству на достоинство предшествует утрата суверенности.

Продолжал читать Леона Блуа, сила которого в том, что он представляет человека, — во всем его ничтожестве, но и во всем блеске.

Виноградные листья на оконном карнизе спальни, откуда я по утрам вглядываюсь в туман, окрашиваются в светло-желтые тона, а их зубцы краснеют, словно их окунули в кровь. Жизнь растений и ее круговорот упрочивают реальность, грозящую исчезнуть под действием демонических сил. Верховному лесничему противостоят садовники и ботаники.

Когда сбросили футас, стены дома стали словно прозрачными; казалось, что устояли только стропила, — как органический костяк.

На кладбище, где с незапамятных времен покоятся аборигены, — Эбелинги, Грете, Ламанны, Ребоки, Шюддекопфы.

В смерти, по-видимому, сокрыто некое значительное действо, может быть даже гениальность. Я всякий раз замечаю, что при известиях о смерти на меня нападает какая-то странная сентиментальность, что-то похожее на недоверчивое удивление, словно покойный выдержал трудный экзамен, проявив блестящие способности, каких я у него не подозревал. Тотчас, словно по волшебству, преобразовывается и вся его прожитая жизнь.

Вспомнил в связи с этим Лессинга и его стихи, посвященные мертвому павиану:

Подобье наше, милый павиан,Теперь лежит и тих и бездыхан!Клянусь, и мы подобьем павианаОднажды ляжем — тихо, бездыханно.

Кирххорст, 1 ноября 1944

Начало ноября. В Голландии, Эльзасе, Восточной Пруссии, Польше, Венгрии, Чехословакии, Греции, на Балканах и в Италии продолжаются бои. Авиационная война набирает мощь, и ее удары сконцентрированы на Германии.

Ходят слухи, что Голландия, частично пострадавшая от наводнения, намеревается компенсировать это за счет немецких территорий. По-видимому, повторяются все прежние ошибки, и мир, вместо того чтобы поумнеть на примере Кньеболо, прописал его себе в качестве образца.

О молитве. В смысле высшей механики она обладает силой громоотвода — смягчает и снимает страх. В периоды, когда теряется ее навык, у населения накапливаются огромные неперевариваемые массы животного страха. Пропорционально этому пропадают свобода воли и сила сопротивления, а призыв демонических сил становится деспотичней, законы их — неумолимей.

Молитва очищает атмосферу; в этом смысле колокольный звон есть коллективная молитва, непосредственная молитва церкви. Теперь же ее заменил вой сирен, отчасти установленных на самих колокольнях.

Кирххорст, 2 ноября 1944

Чтение: пухлый том Волара о каннибализме. Книгу, богатую разнообразным материалом, принес мне Шенк. Выводы не так подробны; кроме того, трудно судить о столь разветвленном явлении. То оно охарактеризовано как «обычай рыб», пожирающих друг друга, то объединяется с ритуалом высокой культуры.

Интересны отдельные, рассеянные над планетарным пространством легенды, позволяющие предположить, что каннибализм преодолевается высшей жертвенностью. Так, сын полинезийского царя в канун праздника встречает закутанного в пламенеющие одежды раба и спрашивает, куда тот держит путь. Раб говорит, что идет в царский дворец; он предназначен для трапезы. Царевич обещает его спасти, вместо него приходит во дворец, где его оборачивают пальмовыми листьями. Когда в таком виде его подают царю, тот раздвигает обертку и вместо раба видит собственного сына. Зрелище веселит и смягчает его, и он навсегда отказывается от мысли закалывать людей. Здесь слышится высочайший мотив человеческого рода.

У индогерманских народов с древнейших времен лежит страшное табу на вкушении человеческого мяса; это можно обнаружить уже в наших сказках. Проклятье танталидов тоже восходит к подобной трапезе. О силе запрета можно заключить уже по тому, что даже нынешняя война, всколыхнувшая самые низменные инстинкты, не посмела нарушить его; это заслуживает особого упоминания, если учесть, каковы действующие лица. По сути всякая рационалистическая экономика в не меньшей степени, чем всякая последовательная расовая теория, приводит к каннибализму.

Впрочем, данная теория лучше всего развита у англосаксов, например у Свифта. В романе Хаксли «О дивный новый мир» трупы перерабатываются в фосфор и тем самым используются в национальной экономике.

Кирххорст, 3 ноября 1944

Среди почты письмо от Ины Шпейдель, дочери генерала. Она пишет, что 29 октября арестован и Хорст. Круг старых рыцарей «Короля Георга» и рафаэлитов сильно поредел: одних — казнили, отравили, запрятали в тюрьму, других — разъединили и окружили доносчиками.

В немецком языке есть еще проселочные тропы, в то время как французский катится по рельсам. Вследствие этого увеличиваются конвенциональные, не-индивидуальные элементы; одним из них является сцепление.

Приведу высказывание Ривароля: «Если бы гласные и согласные притягивались друг к другу по естественным законам магнитных субстанций, то язык оставался бы единым и неизменным, подобно универсуму».