— Жаль! — расстроилась богиня. — Гермес, а ты передай Одину, пусть теперь тылы щитом прикрывает, когда спит, а то мало ли, — насмешливо сказала она. — Я своих собак на цепи не держу.
Она величественно ему кивнула, весело подмигнула мне и, по-охотничьи свистнув Гарму, взмахом руки открыла свой собственный портал. Он выглядел, как мерцающий ядовито-зеленый овал.
И они оба тут же туда вошли — красавица и подчиненное чудовище.
Когда свет портала рассеялся, я спросил у Гермеса, кто это был.
— Великая королева войны, неистовая Морриган, — мрачно ответил Гермес.
— Красивая, — только и смог я сказать.
— Страшная, — тихо возразил Гермес. — Только снаружи это не всегда заметно.
Тут мне на шею прилетела Ника, неловко толкнув мою больную ногу. Я снова взвыл.
Стражники поспешили к нам — сгорая то ли от чистосердечного порыва излить на нас свою внезапную доброту, то ли от любопытства.
Они почтительно кланялись вестнику богов и плели какую-то высокопарную чушь, от которой, похоже, у моего покровителя челюсти сводило оскоминой.
По крайней мене, у меня точно сводило.
На улицу тут же высыпали зеваки, до сих пор толпившиеся у своих окон. И пока нас пытались мучить расспросами, какая-то миловидная девушка, заливаясь краской смущения, все повторяла, что я невероятный герой.
Ага. Я. Герой. Правда, псину придохлила брюнетка в зеленом платье, которую привел парень в золотых сандалиях. А герой, само собой, я.
Ну-ну.
— Спасибо тебе, — сказал я, наконец, Гермесу, сообразив, что так и не поблагодарил его за помощь.
— Я бы хотел ответить, что, мол, всегда пожалуйста и обращайся еще, но, пожалуй, воздержусь, — проговорил бог.
Он вдруг громко хлопнул в ладоши. В то же мгновение перед глазами стало темно, будто кто-то выключил трансляцию улицы. Ника вскрикнула, еще сильнее вцепляясь в меня.
А через секунду мы с ней очутились в огромном святилище. На подсвечниках, расставленных вдоль серых стен, таинственно подрагивали огоньки оплавившихся свеч. Высокий купол уходил в темноту. А в самом центре возвышалась здоровенная белая статуя Гермеса — в тоге и той самой дурацкой шапочке с крылышками. Перед статуей на полу был большой поднос, на котором лежали потемневшие жертвенные монеты.
А позади мраморной фигуры стоял игорный стол и мягкие кресла — пропыленные и не очень новые.
— Да идить твою мать, ну ни дня без приключений! — выругался я. — Что ж такое, почему все вечно через задницу!
А ведь я просто хотел домой. Может, в конце концов, человек со сломанной ногой мечтать очутиться в собственной спальне, на собственной постели, а не черт знает где и хрен поймешь почему?!
Ника боязливо прижалась ко мне, насторожив свои остренькие ушки.
— Мы не одни, — прошептала она.
— Само собой, вы здесь не одни! — громко прозвучал под куполом голос Гермеса. — Вы в обители великого вездесущего бога, если что!
Где-то протяжно скрипнула дверь, и мы увидели этого самого бога воочию, уже без всяких гламурных аксессуаров, в обычных дорожных штанах и рубахе.
— А... что мы тут делаем? — спросил я.
— Ждем вашего магистра, — ответил Гермес, неспешной походкой направляясь к нам. — У меня к нему есть одно очень срочное дело. Да вы присаживайтесь, будьте как дома! Может, в картишки? Или в кости? Жаль, у меня здесь никаких съестных и веселящих даров не сохранилось — давненько здесь никто не бывал...
Я вздохнул. И, опираясь на плечико Ники, пошкандыбал к ближайшему креслу.
Да уж, дары нам были просто необходимы! И чем крепче, тем лучше, потому что обезболивающее мне бы сейчас не помешало.
— Ну, с веселящим-то проблем не будет, — проговорил я. И, устроившись кое-как в кресле, уже привычным движением создал тщательно отработанный конструкт и громко произнес, — Бух-ало-во!..
Глава 5. Бухалово и дохлая рыба на закусь
Поскольку мне срочно нужно было как-то расслабиться и обезболиться, кокетничать я не стал и создал себе идеальную для таких случаев смесь из абсента, виски и сухого джина в равных частях. В моем любимом баре за углом этот коктейль назывался «Вышибала», в других местах я его встречал под говорящими именами «Землетрясение» и «Остановите землю». Подавался он в виде шота с кубиком льда, но бухалово не мелочилось и услужливо нарисовало мне стограммовый бокал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И пока я наколдовывал для Ники вкусного вина, Гермес взял мой бокал и с интересом принюхался.
— Какой странный запах. Что это за напиток?..
Я хитро покосился на него.
— Могу тебе сделать такой же. Готов поспорить, ничего похожего ты не пробовал.
— Давай, — согласился Гермес.
Я призвал еще одного «вышибалу», и мы дружно жахнули.
У Гермеса слегка округлились глаза, но он мужественно допил до конца.
— А-ааа! — шумно выдохнул он, пытаясь закусить воздухом. — Горючая смесь!.. Ты это... Охх, а хорошо пошло! — неожиданно закончил он свою тираду, расцветая захмелевшей улыбкой.
Я с наслаждением прикрыл глаза, ощущая, как расслабляющая ватность растекается по ногам.
— Да, есть такое... — проговорил я, мысленно пытаясь препарировать сложившуюся ситуацию.
Да, нас без спроса затащили в какое-то святилище. Но все-таки вряд ли Гермес являлся враждебной фигурой. Ведь он нам помог, хотя мог плюнуть на все это дело и испариться. А еще у него явно какие-то мутные дела с Янусом. Этот аспект меня интересовал особенно. Так что я готов был немного потерпеть, чтобы прояснить хоть немного тот туман, который окутывал фигуру нашего магистра.
Ника промолчала, но ее щеки мило зарозовелись от сладкого вина.
И вместе с Гермесом мы принялись разбираться в божественных картах.
Выглядели они любопытно — большущие, размером с мужскую ладонь, с брутальными черными рубашками и здорово потрепанные. Чувствовалось, что играли ими много и часто.
Мастей было всего три — белая, черная и серая. На всех картах имелось изображение персоны — воина, мудреца, царя на троне и бога в тоге соответствующего цвета, чье лицо предусмотрительно скрывало маленькое облачко. Воинов в каждой масти было по двенадцать. Их сила обозначалась цифрой в правом верхнем углу, от одного до двенадцати. Мудрец обладал сразу тремя цифрами — двенадцать, тринадцать и четырнадцать. Пятнадцатым был царь. Двадцать пятым и одновременно нулем — бог. В целом похоже на наши карты.
— И как в них играть? — спросил я.
— Ну, игр есть много, — сказал Гермес, почесывая кудри. — Самая простая называется «дохлая рыба». Ее суть в том, чтобы набрать то же количество очков, что и у случайно выбранных четырех карт. Кто окажется ближе всех к результату, тот и победил. Смотри, сейчас я их перемешаю...
С ловкостью шулера он перетасовал колоду и выложил наугад четыре карты рубашками вверх.
— Теперь из колоды каждый из нас выбирает по одной карте, и потом мы откроем одну из четырех, — объяснял Гермес. — Дальше мы опять выберем по одной карте и откроем вторую. После третьей карты можно или взять одну карту, или сбросить, на выбор. После четвертой выбираем по карте или отказываемся от хода. И после — вскрываемся.
— Хм. Понятно, такая ярая помесь блэкджека и покера, — пробормотал я. — Ну, поехали!
— А почему... Почему это — «дохлая рыба»?.. — нерешительно проговорила Ника, покосившись на бога.
— Потому что тот, кто за все партии вместе взятые набирает наименьшее количество очков, становится «дохлой рыбой» и должен расплатиться. Деньгами, услугой или ответом на вопрос, — отозвался Гермес.
— Интере-е-есно... — почти шепотом проговорила Ника, и ее ушки оживленно заострились, демонстрируя глубочайшее внимание.
— Ну, денег-то у нас нет, — заметил я.
— Это поправимо, — усмехнулся Гермес. — Вон их сколько на подносе.
— И все они — твои.
— Тоже верно, — вздохнул Гермес. — Хотя вообще я не совсем понимаю эту традицию жертвовать богам монеты. Куда эффективней принести в дар какую-то конкретную вещь.