на годы тяжёлого существования. Человек вынужденно находится в условиях частых межличностных конфликтов, пенитенциарной субкультуры, недоброжелательности окружающих, грубости обращения и скудности бытовых условий, а также постоянного давления со стороны персонала и криминальных лидеров. У него ломаются все стереотипы, возникает чувство безнадёжности и обречённости. В такой стрессовой обстановке, чтобы выжить и выстоять психически, люди часто не очень разборчивы в выборе средств, а потому, уже имея преступный опыт, используют его[66].
Западные учёные также указывают на то, что выяснение причин и условий насилия сосредоточено на уяснении связи между насилием и тюремной средой[67]. Авторы исследования «Тюремное насилие: динамика конфликта» под руководством К. Эдгара подчёркивают, что помещение большого количества лиц в тюрьму, которая по своему принципу ограничивает их передвижение, может привести к насилию в связи с тем, что осуждённые выражают своё разочарование и не могут выйти из конфликтных ситуаций. Вместе с тем отношения персонала и отбывающих наказание, основанные на физическом доминировании, власти и убеждениях осуждённых, оправдывающих использование агрессии при обиде или угрозе, содействуют насильственному поведению[68].
Более того, попадая в места лишения свободы, индивид претерпевает ряд лишений, что, безусловно, сказывается на его поведении. В ходе исследований выявлено пять основных потребностей, наиболее приоритетных для человека. Во-первых, это потребность в свободе, во-вторых – в товарах и услугах, в-третьих – в сексуальных отношениях, в-четвертых – в автономии, в-пятых – в безопасности[69].
Лишаясь свободы, человек в конечном счёте утрачивает индивидуальность и становится зависимым от сотрудников администрации. И данная зависимость является перманентной: осуждённый чувствует себя под контролем и понимает, что его жизнь напрямую зависит от начальства.
Свобода – это состояние субъекта, когда его действия не обусловлены никакими иными факторами, в том числе природными, социальными, межличностно-коммуникативными и индивидуально-родовыми, кроме его собственной воли[70].
Получается, попадая в места лишения свободы, человек утрачивает естественное для себя состояние, перестаёт быть «определяющей причиной своих действий». Чтобы сохранить это состояние, осуждённые и пытаются «освободиться» (реакция) от «власти» (воздействия) администрации исправительного учреждения, чтобы установить свою «власть» и тем самым обеспечить себе «свободу». Данные попытки могут носить как локальный характер (отдельный осуждённый), так и масштабный (группа осуждённых).
Имеющиеся объективные противоречия между осуждёнными и сотрудниками возникают по поводу разности потребностей в исполнении и отбывании наказания. Например, у осуждённых есть потребность в «свободе»[71], а у сотрудников – потребность в послушном поведении осуждённых и отсутствии эксцессов[72]. И если пенитенциарный процесс не удовлетворяет потребности его «плохих» участников (внутренних потребителей процесса), степень девиации (реакции от воздействия, реакции от реакции) будет увеличиваться.
Взаимные противоречивые требования к противоположным ролям (воздействие – реакция, реакция на реакцию) и есть пенитенциарный ролевой конфликт. Например, сотрудник видит роль осуждённого как послушного исполнителя, а потому требует от него исполнения внутренних правил. Осуждённый же воспринимает сотрудника как лицо, от которого он зависит, поэтому требует большей независимости. Из приведённой модели конфликта видно, что одна потребность удовлетворяется за счёт другой, поэтому спор не может быть решён выгодно для обеих сторон.
При подобных ролевых притязаниях пенитенциарный конфликт становится «конфликтом с нулевой суммой»[73], т. е. победа одной стороны влечёт поражение другой.
Как утверждал один из классиков конфликтологии Льюис Козер, подобные конфликты свойственны закрытым (унитарным и ригидным) обществам. Структура такого общества поделена на два враждебных класса, противоречия между которыми подрывают общественное согласие и грозят разрушить социальный порядок революционно-насильственным путём[74].
Потребность осуждённых в большей «свободе» от власти сотрудников и попытки «освободиться», находясь в тюрьме, описывал в своей работе «Эмансипация осуждённых» голландский учёный Г. Франке. Эмансипация означала, что властные отношения между осуждёнными с одной стороны и охранниками, администраторами, судьями и политиками с другой могут смещаться в пользу первых[75].
Процесс «освобождения» осуждённых от «власти» администрации исправительного учреждения можно обозначить и другим термином – «манумиссия». Это слово происходит от латинского manumissio – «освобождение из-под власти» (manus – «рука», mitto – «отпускаю»)[76]. «Освобождение» достигается как сотрудничеством (в том числе крайне деструктивной формой – подкупом), так и борьбой (в том числе крайне деструктивной формой – насилием).
Действительно, лишения или ограничения, и в первую очередь невозможность удовлетворения потребностей (депривация), являются источником конфликтогенов. Естественной потребностью осуждённых, сопряжённой со свободой, которой они лишены, также является социальное и эмоциональное взаимодействие, чего они тоже лишены. По мнению специалистов, именно ограниченное взаимодействие (т. н. сенсорный голод) приводит к стрессовому состоянию и может вызывать у человека временный психоз или психические нарушения[77]. В противоположность сенсорному голоду в отношении общения с родными и близкими людьми (и в целом – в связи с выборочным общением) у осуждённого может начаться сенсорное перенасыщение, вызванное нахождением в тесном контакте с другими заключёнными.
Наблюдения показывают, что среди сотрудников уголовно-исполнительной системы принято считать, что они тоже «сидят», т. к. бо́льшую часть времени эти люди проводят в непосредственном контакте с осуждёнными. Как отмечают некоторые авторы, сотрудники администрации являются невольными «узниками» своей работы[78]. Все это ведёт к деформации их сознания и эмоциональных проявлений. Результаты научных исследований неоднократно подтверждали, что сотрудники уголовно-исполнительной системы, непосредственно контактирующие с осуждёнными, очень подвержены стрессу, профессиональному выгоранию и т. д.[79].
Понимание свойств стрессовости с точки зрения физиологии позволяет не только описать неизбежность конфликтов в местах лишения свободы, но и неизбежность крайних форм их разрешения.
Автор термина «стресс», психофизиолог У. Кеннон, исследуя данное явление, пришёл к выводу, что при сильных переживаниях организм мобилизируется для устранения возникшей угрозы. Учёный доказал, что при стрессе человек готов всего к двум реакциям: fight-or-flight (бить или бежать)[80]. Таким образом, с точки зрения физиологии, пенитенциарные конфликты могут сопровождаться насилием, потому что «убежать» некуда – остаётся только «бить».
Рассмотрев перечисленные выше факторы неизбежной конфликтности в местах лишения свободы, можно сделать вывод, что общей или системной причиной этого являются принудительные условия изоляции индивида, а прогрессивная система исправления создаёт среду для дальнейшего развития конфликта, который в итоге завершается насилием.
Придя к пониманию причин не только конфликтности пенитенциарного процесса, но и неизбежности насилия в ходе его развития, возвратимся к необходимости формулировки критериев его оценки.
Действительно, в текущих условиях сложно не только оценить эффективность пенитенциарного процесса, но и представить, как она достигается. Если исходить из определения понятия прогрессивной системы, пенитенциарный процесс будет эффективным в том случае, когда большинство осуждённых станет «послушно» себя вести, тем самым оправдывая принцип, заложенный в данной системе. При этом возникают следующие вопросы: будут ли они хорошо себя вести без