Читать интересную книгу Рассказы разных лет - Юрий Колкер

На месте старой уютной забегаловки оказалось солидное и недешевое заведение. Хорхе взглянул на вывешенное при входе меню, помедлил — и побрел в сторону Кингс-Кросса. В привокзальном буфете он пил чудовищный английский кофе, заедая сандвичем, и думал о превратностях судьбы. Он мечтал стать поэтом. В двадцать пять, еще работая на мебельной фабрике, начал печататься. В городе был крохотный кружок молодых авторов. Там он и встретил Кончу. Она сочиняла звучные многозначительные верлибры в духе Гарсиа-Лорки: «La nube navega, la nube navega, la nube…Облако плывет, облако плывет, облако…». В ту пору, еще совсем девчонка, она уже была замужем. Минутное, в сущности, супружество. В одном из стихотворений писала: «Просыпаясь утром, начинаю одеваться. Первым делом надеваю супружескую верность…»

Он не поехал домой, а вернулся в библиотеку. В испанской энциклопедии нашлась небольшая статья о поэте Хорхе Фернандесе, только не колумбийском, а эквадорском. Трудное детство. Тяжелая работа в порту и деревообрабатывающей промышленности. Самообразование. Марксистские кружки, леворадикальное рабочее движение. В тридцать лет — университет в Мадриде. Сборник стихов «Слезный край». Строгость формы и музыкальность, мотивы одиночества, любви, поиск взаимопонимания и духовности.

С некоторой оторопью, не вполне веря себе, Хорхе понял, что речь в статье — о нем…

2

Находчивого скульптора звали Педро Альварес. Отыскать его следы оказалось делом непростым. Он давно уже перебрался в Прагу. Какая-то бывшая подруга дала его телефон.

Разговор вышел престранный. Скульптор долго не понимал, с кем говорит. Когда понял, искренне изумился. Но не растерялся. Он не знал, что Хорхе в Лондоне. Он вообще не знал, что тот жив. От героев и поэтов этого не ждешь. Они принадлежат истории. Лепил он по старой фотографии, приложенной к сборнику стихов. Как узнал о поэте? Да очень просто. Из рассказов приятеля, а тот — из чьих-то других рассказов. Почему колумбийский, а не эквадорский? Ну, ошибся. Бывает. Сам из Колумбии… Короткий всплеск интереса к Латинской Америке подсказал идею и подхлестнул работу. Она не затянулась. В библиотеке согласились взять бюст, даже не взглянув на макет.

— Говорите, портретного сходства маловато? Вам виднее. Но ведь я передал ваш орлиный нос!.. Вы, случаем, не сбрили усы? Я сделал, что было в моих силах.. Встаньте на мое место…

Вот этого-то как раз Хорхе и не мог.

3

Под утро ему приснилось то, что снилось вот уже два года: что Конча вернулась. Счастье перевешивает всё. Она такая же, какой была в девятнадцать: застенчивая, зеленоглазая, худая и неправдоподобно нежная. Всё тот же запах лаванды, от которого у него рассудок мутился. Его всегда привлекали женщины робкие и серьезные. Любовь без страха божьего — разве это любовь? Но после Кончи — все прочие померкли, стали словно бы ненастоящими.

Первые годы были сплошным медовым месяцем. Жили так бедно, что и вспомнить страшно. Бедно, но весело. У нее было потрясающее чувство юмора. Да что там! Она была чудом во всем: добрая, отзывчивая к чужой беде. Жили друг для друга. Союз был нетрадиционный: с востока брезжила заря нового мира, в котором не было места неравенству, подчиненному положению женщины, несвободе. Как? Вчера я обожал ее, просил делить со мною кров, пищу, радости и невзгоды, а сегодня, когда первый пыл схлынул, переложу на нее стирку, буду приказывать, повелевать? Новый мир созидался прямо тут, в их коморке. Точнее, мир старый, как век. Кто не попадался в этот капкан? С самого начала положили ничего друг от друга не скрывать. И почти сразу же выяснилось, что это невозможно…

«Мы умрем в один день… Ты мне дороже сына…» Ее слова были правдой, последней правдой, потому что всё в ней было правдой. Имя ей было — подлинность. Он поражался ее нравственной красоте и своей невероятной удаче. Он начал свысока поглядывать на неблагополучные пары. Он называл себя счастливейшим из людей.

Но — «всё это уже было под солнцем».

Вот говорят, что все несчастные семьи несчастливы по-своему. Чепуха. Это со стороны так кажется. Со стороны счастья. Нет, если копнуть глубже, то видишь: природа разлада всегда одна и та же. Эгоизм, так пылко служивший любви (ибо что такое любовь, как не всплеск эгоизма?), поворачивается новой гранью. Образ любимого человека начинает двоиться и множиться. Всё труднее ежедневно воссоздавать его мечтой. И вот однажды мечта перестает работать. Дальше — действительно, у всех по-разному; но это уже детали. Развенчание произошло. Только когда смотришь изнутри, твоя беда кажется небывалой. Почти как прежнее счастье. Со временем понимаешь: всё — как у всех. Вывод, для самолюбия неутешительный. Ты больше не избранник божий. Снимай венец, отправляйся в толпу.

Несколько лет они промучились в объяснениях. От сознания своего малодушия ему становилось тошно. Беда нарастала, как снежный ком. Редкие проблески надежды только затягивали муку.

В материальном отношении Конча была независима, английский выучила лучше него, давно работала в солидной фирме… О другой стороне ее новой жизни он ничего не знал, потому что не позволял себе знать. Тут был ужас; черта, которую переступить нельзя.

4

— Но ведь вы не платили взносов в фонд национального страхования.

— Не платил… Жил бедно…

— Извините, но в таком случае вам пособия не полагается. Попробуйте найти работу.

Сотрудница вежливо улыбнулась. Всё она понимала. Какая работа в его возрасте! В грузчики он уже не годится. В преподаватели тоже. С испанским языком полно бойкой университетской молодежи. По-английски он говорит с тяжелым акцентом. А что он Шекспира прочел, так это вовсе не плюс на родине Барда.

Жалкая испанская радиостанция, на которой он служил в первые годы по приезде, давно закрылась. Или дотлевала, он точно не знал. Значения это не имело. Всё равно радио — не для него. Он и слушал-то его редко. Никогда в своей жизни сам приемника не включил.

Газеты и журналы платили гроши. Он попробовал было писать по-английски, даже напечатал несколько статей. Тут платили по-настоящему, да брали редко. Кому нужен захудалый Эквадор? И вся-то Латинская Америка невелика при взгляде из Лондона. А соперничать с британскими public philosophers на их поле, на поле британской культуры, было ему и тяжело, и скучно.

Он понуро брел домой, пытаясь увязать бюст и статью в энциклопедии со своей серой, безрадостной жизнью, с бесконечной полосой больших и малых неудач.

Как много сулила молодость! Но обманула. Она, как и Бог, всегда обманывает.

La nube navega, la nube navega, la nube…

5

Он назвался. Чиновник тоже представился — и посмотрел на него с вопросом. «Что ж, другого мы и не ждали, — мысленно усмехнулся проситель. — Имя как имя. Или ждали?» Поеживаясь, Хорхе объяснил про бюст в библиотеке, как из-под земли возникший в дни латиноамериканской культуры; упомянул о статье в энциклопедии; сказал, что кусок хлеба дается ему всё труднее. В глазах чиновника забрезжило понимание. Он куда-то позвонил, затараторил, стал рыться в бумагах, извинившись, отлучился и тотчас вернулся.

— Разумеется, мы знаем ваше имя и очень ценим ваше участие в британской культуре, мистер Фернандес, — сказал он, усаживаясь. — Правительство намеренно поощрять культурную жизнь общин. Британский совет по культуре всячески способствует этому. Идея современного развитого государства — жизнь общинная, обогащающая традиционную английскую культуру. Британия всегда была многонациональным государством. Представители разных этносов и религий могут и должны продолжать жить здесь в своей естественной языковой и духовной среде под общим колпаком английского языка и британского законодательства…

Хорхе увидел синюю гладь Гуаякильского залива, портовые краны, гигантский танкер с названием, написанным не латиницей, загорелых полуголых мальчишек у причала. Ему десять лет. Он бежит к докам, несет брату Мигелю только что испеченные матерью лепешки и яичницу с курицей…

–… несколько организаций и фондов, которые поддерживают развитие общинной культурной жизни. Вот список. Попробуйте для начала обратиться в El Consejo Latinoamericano. Его почетным президентом является ее королевское высочество принцесса Анна…

Был он в этом совете. И в других тоже. Всё в них замечательно. Люди так по-британски вежливы. Всегда выслушают, войдут в положение. Но странное дело: денег для него почему-то не находится. Может, потому, что он не привык получать, привык зарабатывать. Кропотливым, неблагодарным трудом. Пожалуй, и не нужным никому трудом. Теперь читают по диагонали, через строку…

Если бы в молодости ему сказали, что о нем будут писать энциклопедии… Мог ли он вообразить такое? Не мог и мечтать… Но в университете, пожалуй, стоило взять немецкий язык. Английский в наши дни не профессия. Не научился он жить им, не стал британцем. Созвучия родного языка перевесили музыку чужого. Проклятые рифмы!