Читать интересную книгу Твоя невеста из преисподней - Ирина Лакина

В глазах Егора, полных ужаса и страха, я видела желание сесть в машину и уехать в Тибет – стать монахом, заниматься вместо секса медитацией и раз и навсегда забыть о том, кто такая Марина.

Он стучал зубами, оглаживая руками себя за плечи. Его словно голым выбросили в крещенскую ночь на мороз.

Вой сирен заполнил улицу. У подъезда толпился народ. Жильцы охали и ахали. Кто-то крестился, а кто-то методично выносил из квартир самое ценное.

Мне выносить было уже нечего. Все сгорело. Успела только накинуть халат, обуть тапочки, да прихватить котов в обе руки. В последний момент вспомнила про сумочку с документами и деньгами, и вернулась за ней, едва не получив по голове падающей люстрой.

Егор и того хуже – выскочил из квартиры, точно затравленный пес, в одних трусах и с ключами от машины в руках.

Ну а что – правильно. Все самое важное прихватил – свое мужское достоинство и его мерило.

С каждой минутой меня все больше одолевали сомнения на его счет. И дело была даже не в пожаре и грозящей мне опасности – квартира в ипотеке и застрахована. Марина, можно сказать, помогла мне решить самый больной вопрос – жилищный. Страховка покроет ипотеку и на новую квартиру деньги останутся.

Меня волновало то, что в минуту опасности он бросил меня. Влюбленный мужчина так не поступает, только если он не трус. Что-то с ним было не так, и я пока не могла понять, что именно.

И тут же в голове всплыла картина нашего знакомства – мост, и его мощные руки, которые крепко вцепились в ограждение. Меня почему-то именно сейчас осенило, что настоящего мужика мало что может довести до самоубийства. Тем более его-то эта бестия не трогает – все тумаки достаются пассиям. Теперь вот мне.

Тревога сковала меня. Внутренний голос настойчиво нашептывал, что Егор обыкновенный трус, эгоист и бабник, и что я слишком сильно хотела влюбиться, поэтому и зацепилась за него, как за соломинку.

А теперь… А теперь он стоит рядом и стучит зубами. Я поежилась. Прочь дурные мысли. Навязчивый демон кого угодно в могилу сведет, а такое пожарище любого героя стучать зубами заставит. Не стоит накручивать себя.

– Ты в порядке? – я взяла его за руку, – в больницу нужно?

– Нет. Одеться бы, – он опасливо заозирался по сторонам, ища глазами припаркованный во дворе автомобиль.

– Возьми, сынок, а то стыдно, – я обернулась на голос и увидела баб Варю с первого этажа, которая протягивала Егору треники и тельняшку – дедово наследство. Я усмехнулась, представляя своего мужчину в этом наряде.

Он поморщился, но выдавил из себя благодарную улыбку, а затем быстро оделся.

– Спасибо.

Со стороны подъезда к нам направлялись двое полицейских – один высокий и тощий, как хлыст. Даже фуражка на его голове казалась тоньше и выше, чем она есть на самом деле. Второй – приземистый колобок с пивным брюхом.

«Дон Кихот и Санчо Панса», – подумала я, наблюдая за комичной картиной их передвижения.

Тощий вышагивал строевым маршем, широко размахивая рукой. А пузатый семенил за ним, едва поспевая и постоянно поправляя сбивающуюся набок фуражку.

– Ваша квартира? – Тощий метнул на Егора равнодушный взгляд.

– Нет.

– Ваша? – Он посмотрел на меня.

– Да.

– Фамилия, имя, отчество, паспортные данные, пожалуйста, – заговорил он словно робот, – Саня, протоколируй.

Толстый достал из увесистого портфеля протокол, присел на одно колено, а на второе положил свой саквояж в качестве стола.

– Протоколирую.

– Констанеску Аурелия Робертовна, родилась семнадцатого апреля 1986 года в Кишиневе, зарегистрирована по адресу: улица Защитников Родины, дом 2, квартира 18. Квартира в собственности банка «Амекс-финанс». Вот паспорт. Что еще? – Я протянула им документ, который пузатый внимательно изучил и вернул обратно.

– Спиртное в квартире распивали? Курили? Травка? – тощий задавал вопросы, даже не ведя бровью, словно ему было с нами до жути скучно.

– Какая травка? – вспылил Егор, – вы не видите разве, что мы в нижнем белье. Спали уже, когда пожар начался. Еле ноги унесли!

– А вы кто? Муж?

– Какой еще муж? – На лице моего мужчины появился неподдельный испуг, похлеще того, что я видела на мосту, или в момент начала пожара. Что это? Боязнь расстаться с холостой жизнью или неприятие меня в качестве законной жены?

И вновь эти предательские мысли, словно черви, начали грызть меня. Чтобы отвлечься от них я перевела взгляд на пыхтящего на корточках «Саню».

– А если не муж, то кто? – не унимался тощий.

– Какая разница кто? Вы у нас полиция нравов или просто полиция?

– Понятно, – резюмировал страж закона. – Саня, пиши: на момент начала пожара гражданка Констанеску находилась в квартире со своим любовником… Как вас, кстати? – он вопросительно посмотрел на Егора, меня же от его слов передернуло.

Вот вроде и воспитание у меня не пуританское, и девушка я не застенчивая, и мужчины в жизни были, а слово «любовник» резануло слух так, что неприятные иголки стыда впились в мою кожу по всему телу.

И дело даже не в стыде, а в том, как спокойно отреагировал на этот эпитет Егор. Он даже не подумал отстоять мою честь, сказать что-то благородное, достойное джентльмена – наподобие «я не любовник. Я жених».

Судя по выражению его лица, он вполне согласен с тощим в этом определении. И оно его вполне устраивает. Но не меня.

Во мне словно что-то взбунтовалось. Я смерила Егора дерзким взглядом и громко, так, чтобы слышали все собравшиеся зеваки, заявила:

– Он мне не любовник. Где вы взяли это средневековое слово? Он мой мужчина.

– Ау́ра, все хорошо. Господин полицейский не хотел тебя оскорбить. – Егор ласково посмотрел на меня, и буря внутри успокоилась. От души немного отлегло.

– Егор Степанович Карелин, прописан в Ярославле, но проживаю здесь, на набережной Максима Горького, дом 10. Дата рождения – 10 февраля 1983 года.

– Так-так, Егор Степанович, – Саня встал с колен и уставился на него как баран на новые ворота, – так вы утверждаете, что уже спали, когда почувствовали дым?

– Нас предупредили, – брякнул Егор и тут же бросил на меня виноватый взгляд, спохватившись, что сказал лишнее.

– Кто же? – полицейские сразу напряглись, точно журналисты в предвкушении сенсации.

– Коты мои, – поспешила я ему на помощь. – Барон начал истошно орать, а Барсик запрыгнул на кровать и разбудил нас. Если бы не они – были бы мы уже двумя обуглившимися угольками.

Коты, сидящие подле моих ног и спокойно созерцающие картину пожара, одновременно подняли на меня мордашки. Барон звучно мяукнул, а Барсик встал и принялся тереться об меня.

– А, коты, – пузатый сделал какие-то пометки в протоколе, – завтра утром с вами свяжется представитель страховой компании, но до окончания расследования и выяснения причин пожара, страховку вы не получите. У вас есть, где остановиться?

– У меня… – я хотела рассказать им о бабушке, но Егор перебил.

– Она пока поживет в моей квартире.

– Адрес квартиры?

– Никитинская, сорок два, тридцать восемь.

Я смерила Егора недоуменным взглядом. Оказывается, у него еще и квартира в центре есть! Интересно, для каких целей?

– Медицинская, психологическая помощь нужна? – бросил напоследок тощий.

– Нет, спасибо. С вашего разрешения мы поедем. Устали. Сильный стресс.

Егор протянул ему руку для рукопожатия и сухо улыбнулся. Я закивала в знак согласия. Очень хотелось помыться и заснуть на чистых простынях.

– Будьте осторожны за рулем. Не превышайте скорость.

Полицейские развернулись и отправились опрашивать жильцов.

– Идем.

Егор взял меня за руку, и мы подошли к машине. Он нажал на кнопку сигнализации и его «Кайен» радостно замигал фарами, приветствуя хозяина.

– Судя по всему, – он включил мотор и огорченно посмотрел на меня, – завтра вместо выполнения последнего дела этой помешанной, нам придется заняться шопингом. В таком виде к Виктории Сергеевне нельзя. Она женщина интеллигентная, образованная. Да и Катя от тебя шарахаться будет.

Меня передернуло. Что значит, шарахаться? Я разве оборванка какая?

– Если уж на то пошло, – сердито пробурчала я, – этот вид у меня благодаря тебе. Если бы не та встреча на мосту, твоя Марина не вознамерилась бы меня уничтожить.

– Ну-ну, тише, – его ладонь накрыла мою руку. Пальцы нежно скользнули по запачканной сажей коже, – у тебя что-то чувство собственного достоинства резко обострилось без видимой на то причины. То на полицейского рассердилась, теперь вот на меня.

Он посмотрел в мои глаза тепло и нежно, заставив расслабиться и оттаять. Я открыла рот, чтобы извиниться, но меня перебили.

– Уже ссоритесь, голубки? Весьма похвально. Я очень этому рада. Сразу бы так. А то обнимашки, целовашки. Фу!

Я резко обернулась на знакомый до боли голос. На заднем сиденье, мерцая алым пламенем, сидела Марина. В ее глазах играли чертенята, а на лице сияла широкая улыбка.