class="p1">— Что происходит? — спросила она. — Это ты сделала? Это спланированно?
— Нет, — ответила Тинкс. — Откуда мне было знать об этом? Я была с тобой весь день.
— Это бы тебя не остановило.
Ее глаза были широко раскрыты, рот слегка приоткрыт. Огни мерцали вокруг них, придавая местности неземной вид. Она касалась всего — от бумажных фонариков до декоративных огоньков, маленьких деревянных украшений, которые его сестра сделала накануне вечером, до гирлянд, свисающих с дерева на дерево. Да, он мог с уверенностью сказать, что поступил правильно. Выражение ее лица было достаточной благодарностью и лучшим подарком, который он когда-либо получал.
Когда она подошла ближе, снова пошел снег. Сначала это были маленькие хлопья, скользящие по земле, но вскоре они выросли, превратившись в большие, толстые щепки, которые быстрее падали на землю.
— О, я должен это услышать.
Их голоса стали ближе, и Калум вышел из тени.
— Добрый вечер, Фаун.
Глава 6
Калум кивнул в сторону Тинкс в знак молчаливой благодарности за помощь. Он чувствовал себя зажатым между молотом и наковальней, когда Тинкс нашла его возле дома Фаун. Теперь он был просто благодарен. Потребовался почти целый день, чтобы собрать все воедино и придать дому Фаун ощущение Зимней cтраны чудес. Это стоило того, чтобы увидеть выражение ее лица в ту минуту, когда он вышел из-за деревьев. Удивление и изумление отразились на ее лице, и он понял, что поступил правильно. Она несколько раз моргнула и шагнула вперед, но остановилась на полушаге.
— Калум?
Свет окружал ее ореолом, придавая ей ангельское сияние.
— Да, — сказал он, сокращая расстояние между ними.
Рев удаляющегося двигателя дал ему понять, что Тинкс предоставила их самим себе. Он заправил прядь волос ей за ухо и улыбнулся.
Она была его парой. Его единственная и неповторимая, и он не шутил, когда сказал, что докажет ей это.
— Ты все это делал? Целую неделю? — благоговейный трепет наполнил ее голос.
— Да. — Он поднял руку, державшую карточку. — Это для тебя.
Он сделал ей еще одну открытку. На этот раз, однако, в нем не было никаких причудливых высказываний. Все было просто, и, по существу.
Она на мгновение заколебалась, покусывая нижнюю губу, пока он терпеливо ждал, когда она возьмет ее у него.
— Почему?
— Почему нет? — ответил он. — Открой.
Фаун прищурилась, но взяла конверт из его рук. Он подождал, пока она откроет его. На пергаменте было всего два слова. Скажи «да».
— К чему? — прошептала она, взглянув на него.
— Чтобы отправиться на праздник зимнего солнцестояния. Будь моей парой. — Будь моей парой.
— Я… я не знаю. Ч-что, если кто-то… ты видишь, что это не… я не… — она выдохнула разочарованно. — Есть вещи…
— Скажи «да», — промурлыкал он, положив руку ей на бедро. Она вздрогнула от его прикосновения, и едва заметный намек на ее возбуждение окутал его. — Пойдем со мной, и я докажу, что я тот, кто должен заботиться о тебе и защищать тебя.
— Калум, я…
Он не дал ей возможности закончить свое заявление. Он прижался губами к ее губам. Вкус меда поглотил его, когда он провел языком по ее нижней губе. Торопиться было некуда. Он должен был не торопиться, заставить ее желать его так же, как он желал ее в течение стольких месяцев. Он прикусил ее губу, потом пососал, прежде чем втянуть ее в рот. Острая сладость ее желания становилась все гуще с каждой секундой.
— Впусти меня, — пробормотал он. — Дай мне попробовать, сладкая.
Ее язык высунулся и погладил его, прежде чем отступить. Ощущение пронзило его прямо в пах. Его член утолщался, болезненно прижимаясь к молнии джинсов. Слишком долго он ждал этого момента. Попробовать ее на вкус. Чувствовать ее тело рядом со своим. Сдавленный стон зародился в глубине его горла, когда она открылась ему, уступая немного за раз. Он отхлебнул из нее. Исследовал ее. Наслаждался как Фаун прижалась к нему и обвила руками его шею. Он углубил поцелуй, наслаждаясь ею.
Наслаждаясь тем, как она отступила, отдаваясь ему. Доверяя ему. Он отстранился и обхватил ладонями ее щеки.
— Скажи «да».
Она смотрела на него еще с минуту, и он подумал, что она снова отвергнет его.
— Да.
Он едва расслышал ее затаенное согласие.
— Скажи это еще раз.
— Да, — ответила она. — Да, я пойду с тобой, Калум.
Она улыбнулась ему, ее глаза блестели от возбуждения и волнения.
— Черт возьми, — проскрипел он.
Притягивая ее еще раз, он поцеловал ее. На этот раз он был более требовательным. Он хотел укрепить свое положение в ее жизни. Его рука скользнула вниз по ее спине и сжала ее зад. Он дразнил ее, играл с ней, давая ей возможность заглянуть в будущее. Скоро я покажу тебе больше. Скоро я заставлю тебя жаждать этого — меня.
— Ты уже поужинала?
— Нет, — ответила она, дрожа в его объятиях. — Тинкс сказала что-то насчет того, чтобы захватить гамбургеры.
Калум потер ее руки.
— Ну, у меня есть план получше. Во-первых, тебе нужна более теплая куртка, чем та, что на тебе. — Он проводил ее внутрь и по пути захватил сумки у задней двери. — Почему бы тебе не переодеться и не согреться, а потом мы поужинаем у Джи?
— Ты хочешь, чтобы тебя видели со мной на людях?
То, как она задала свой вопрос, разбило ему сердце.
— Сладкая, я хочу показать тебя.
***
Когда она впервые увидела Калума, вышедшего из тени на ее участке, она не могла в это поверить.
Одетый в темно-синие «Рэнглеры», черную рубашку на пуговицах и стетсоны, ее сердце замерло. Сцена была прямо как из сказки. Вокруг них летал снег. Мягкий свет свечей делал пространство вокруг них интимным и волшебным.
Когда он пригласил ее на свидание, ей потребовалась минута, чтобы понять. Он сбил ее с толку. Дать ему ответ? Сказать «да»? Все вокруг нее затуманилось, как будто она была во сне, и единственное, чего она втайне желала, даже если ее разум говорил «нет», была пара. Быть любимой. До сих пор, в течение долгого времени, она никогда не верила, что достойна этого. Достойна быть любимой или желанной. Но с Калумом она знала, и это пугало ее поначалу. Она всегда знала, что это он.
Фаун вошла в бар Джи и огляделась. В этом месте сделали ремонт. Да, чучела дичи были развешаны повсюду, но это не было похоже на музей таксидермии. Столы и кабинки были модернизированы. Новая обивка заменила изношенный материал старой. Поцарапанные и сколотые столы были отшлифованы