кишлака и вокруг него. Старался запомнить каждую складку, каждую высоту, каждый кусок «зеленки». Старался представить, как будет выглядеть та или иная местность в полной темноте. И лишь запомнив всю карту до мельчайших деталей, майор позволил себе лечь поспать.
В три часа встали, еще раз поели и двинулись в путь. Спустя час после начала движения внизу показалась тропа, ведущая в нужном направлении. Переверзев заметил ее первым, но промолчал. Потом на тропу обратили внимание и остальные. Наконец Куликов не выдержал и спросил:
– Товарищ майор, а вон тропа удобная. Может, лучше по ней?
– А без ног не хочешь остаться? – ответил майор вопросом на вопрос. – Или без чего-нибудь еще, что у тебя между ногами? Тут большинство троп заминировано. А у нас нет времени, чтобы мины искать. Так что идем как шли.
И они продолжили движение, стараясь не подниматься на хребты, держась чуть ниже вершин – так они были менее заметны. Вокруг, сколько Переверзев ни вглядывался, он не видел никаких признаков присутствия человека – ни обработанных полей, ни пасущихся стад, ни дорог. Край был совершенно необитаемым.
Шли по полтора часа, делая короткие, десятиминутные привалы. На втором привале, оглядывая лежащую впереди местность, Переверзев заметил, что склон, по которому они шли, делается круче, становится почти отвесным. Идти по нему было нельзя. Впереди лежало ущелье, поднимавшееся к далекому перевалу. Майору не надо было доставать карту, чтобы узнать, что за перевалом начнется спуск к долине, в которой находится нужный им кишлак Джур.
Надо было решить вопрос: идти по дну ущелья или подняться и продолжить движение по верхушке хребта? Первый вариант был более удобным: по дну ущелья текла небольшая река, там не нужно было искать дорогу – иди вдоль реки, и все дела. Даже в темноте там было легко держать нужное направление. Однако майору этот вариант почему-то не нравился. И чем больше он смотрел на лежащее впереди ущелье, тем отчетливее ощущал, что туда идти не надо.
– Все, встаем, полезли вверх! – скомандовал он.
На этот раз никто не стал задавать вопросов – почему, мол, они не идут более удобным путем, по дну ущелья. Его солдаты знали, что такое дисциплина, и привыкли не обсуждать решения командира. Раз он решил идти по вершине хребта, значит, так надо.
Но если бы кто-то спросил Переверзева, почему он принял такое решение, он бы знал, что ответить. Нет, он не боялся, что ущелье будет заминировано. Здесь не было тропы – от кого же минировать? Зато ущелье очень хорошо проглядывалось. Достаточно было посадить глазастого наблюдателя вон там, вблизи перевала, и он увидел бы группу людей, направляющихся к кишлаку. Был там наблюдатель или его не было, майор не знал, но предпочел остеречься.
Они поднялись наверх. Тут дул довольно сильный ветер, и солдаты застегнули куртки, некоторые даже натянули на головы капюшоны. Единой вершины у хребта не было: это было чередование пиков, седловин между ними, трещин, осыпей. Идти здесь прямо было невозможно, приходилось то и дело менять направление. Однако Переверзев четко выдерживал курс.
Быстро смеркалось. Однако небо еще давало достаточно света, когда майор увидел, что впереди дорогу преграждает глубокое обрывистое ущелье, почти пропасть. Изучая карту, он заметил эту преграду, но на деле она оказалась еще опасней, чем он предполагал: стены ущелья были сложены из осыпей и начинали ползти, едва на них ступала нога человека. Преодолеть это препятствие и продолжить движение к кишлаку, как это хотел майор, было невозможно. Оставался один выход: все-таки спускаться налево, в ущелье, и идти по дну. Делать было нечего, и Переверзев скомандовал повернуть налево и вниз.
В ущелье было еще темней, чем на вершине хребта. Однако рядом успокоительно журчала вода, как бы говоря: «Ты идешь правильно, находишься там, где нужно. Иди рядом со мной и не пропадешь!» Впрочем, майор не верил этому успокаивающему голосу и все время вслушивался в ночную тишину. Несколько раз он командовал:
– Тише ступайте, не стучите!
Он доверял именно слуху, потому что понимал: боевики, какой бы группировки они ни были – люди дисциплинированные, ни курить, ни разжигать костров они не будут, и обнаружить их в темноте можно только на слух.
Ближе к перевалу ущелье стало круто подниматься вверх. Река уже не текла среди камней – она прыгала с камня на камень, то и дело образовывая водопады. Шум воды заглушал шаги, и это было хорошо. Однако чувство тревоги не оставляло майора; наоборот, чем ближе был перевал, тем оно становилось острее. Он взглянул на часы: было уже одиннадцать, после последнего привала они шли уже больше часа.
– Привал, – скомандовал он почти шепотом. – Галимов, Куликов, ко мне!
Сержант и рядовой подошли к командиру.
– До перевала остался примерно километр, – сказал Переверзев. – Надо бы сходить в разведку, посмотреть, что там наверху делается. Не сидит ли там какой аксакал в полном боевом снаряжении. Только идите так, чтобы вас не было слышно.
Галимов кивнул. Снял рюкзак, автомат надел так, чтобы он не болтался и был под рукой. Куликов сделал то же самое. Спустя несколько секунд оба растаяли в темноте.
Потекли минуты ожидания. Переверзев знал, что сейчас, до возвращения разведчиков, делать ничего нельзя, и самое правильное – это расслабиться и постараться отдохнуть. Об этом он и сказал оставшимся бойцам. Но сам он расслабиться не мог. Если бы только было возможно, он бы никого не стал посылать на перевал, сам бы пошел в разведку. Однако это было бы грубейшим нарушением всех правил проведения подобных операций.
Вот прошло полчаса… еще пятнадцать минут… Переверзев начал беспокоиться. Опытный боец мог пройти километр, даже в темноте, минут за пятнадцать-двадцать. Разведчики уже успели добраться до перевала, осмотреть его… И уже должны вернуться. Почему же их нет?
Что успокаивало майора, так это тишина. Он не допускал мысли, что такой опытный солдат, как Галимов, мог попасть в руки врага, получить удар ножом и при этом не крикнуть, не подать хоть какого-то сигнала.
Еще пять минут… И еще три… четыре…
Внезапно чуткий слух майора уловил еле слышный звук шагов. Спустя секунду рядом возник темный силуэт. Это был Галимов.
– Точно вы угадали, товарищ майор, – чуть слышно проговорил он. – Есть там пост! Три человека! Может, и больше, но мы близко не подходили, не знаем.
– Где – на самом перевале? – спросил Переверзев.
– Нет, левее. Там такой навес, вроде небольшой пещеры. Вот они там сидят.
– А что задержались?
– Так мы смотрели, как обойти. Не доходя метров двести, есть уступ, вправо уходит. Мы по нему прошли