Вдалеке сквозь пелену дождя проглядывает висячий мост Трогс-Нек. Даже сейчас по нему проплывает плотный поток машин. Сильнее запахиваю плащ, чтобы спастись от паники, нахлынувшей по пути.
Сэма на парковке не вижу. И вообще никого.
Землю сотрясает гром. Замечаю скамейку. Хлюпая ботинками по грязи, пытаюсь стряхнуть с сиденья как можно больше воды. Скорее бы пришел Сэм. Не знаю, долго ли еще смогу выдержать ночью под дождем. Перелистываю сообщения. У Сэма айфон, так что мне не видно, прочитал он их или нет. Ветер набирает силу. Поддаю ногой камень.
Дурацкая затея. Наверное, надо было подождать, пока не вернусь к мадар.
По идее, сидя тут одна, я должна дрожать от страха. Будь это в кино, сейчас звучал бы саундтрек, предупреждающий о том, что произойдет дальше. Но это не кино, и я, ссутулившись, сижу на жесткой скамейке и считаю проезжающие мимо машины. И думаю.
Кто эта девочка? Дрожь по всему телу.
Если он вправду видел ее на снимке с моей камеры, то это уже реальное доказательство, так?
Мне не померещилось.
Она в самом деле настоящая.
В небе дугой сверкает молния.
– Говорят, молния вспыхивает, когда чью-то душу выпускают из чистилища, – шепчет мне на ухо чей-то голос.
Я подскакиваю и падаю лицом вниз на мокрую землю.
– С ума сошел!
Ветер вырывает зонтик у меня из рук. Дождь не стихает. Я промокла до нитки.
Сэм, красный как помидор, в панике машет руками перед собой.
– Прости, я почему-то решил, что шутка будет удачной.
По его ушам и носу стекает вода. Он туже затягивает шнурок капюшона.
Отталкиваю его руку. Болит ушибленный лоб, нос наверняка измазался в грязи.
– Подкрасться к девушке среди ночи – удачная шутка?
– Считай это расплатой за то, что вытащила меня из дома на ночь глядя. Мир? – Сэм протягивает руку. Волосы, как обычно, блестят, даже под дождем, но под глазами темнеют синяки.
Я не беру его руку.
– Глупости какие. Пойдем поговорим в моей машине.
– Погоди. Ты что, приехала? – Под ботинком Сэма хлюпает грязь. – У тебя же нет ученических прав.
– Ну и что?
– Сара, ты не можешь сесть за руль!
– Не могу или не разрешено? – Шевелю пальцами. – Все дело в семантике.
Сэм вздыхает.
Мы пробираемся обратно на парковку. Машина Сэма стоит через несколько мест. Мы садимся в автомобиль моего отца, я сразу включаю печку и отжимаю волосы. Хорошо хоть, не накрасилась.
– Ну? – Я поворачиваюсь к нему.
Сэм сбрасывает плащ и кладет его на заднее сиденье. Под свитером бугор. Моя камера.
– Так-то ты ее бережешь? – накидываюсь я, получив ее обратно. – Всего под парой слоев одежды? Ты хоть догадываешься, сколько эта штука стоит?
– Знаю, знаю. Дороже, чем вся моя жизнь. – Он неловко потирает локоть. – И все-таки посмотри уже, а? – Его лицо становится предельно серьезным.
Любопытство – мое второе имя. Я уже пролистываю содержимое камеры (и мысленно хвалю себя за то, что вовремя удалила те дурацкие селфи).
– Что за снимок? Тут ничего нет, кроме обыч…
Вот оно.
Сразу после фотографии Сэма с испуганным лицом и в мокрой от пота футболке идет другой снимок. Он темный, но вспышка явно выхватывает очертания фигуры.
И лицо.
– Ч-что это?
Девочка смотрит прямо в камеру. Сердитые глаза заполняют темную пустоту. Туловище почти неразличимо, но лицо видно отчетливо, как звезды на небе. Я ошарашенно гляжу на Сэма.
– Именно это я и хотел спросить у тебя, Сара. – Он, притихнув, рассматривает свои испачканные пальцы. – Потому что это снято совсем незадолго до того, как я пришел за тобой. И ты была одна.
Я не могу оторвать глаз от снимка. Вот оно, мое доказательство.
Я не ошиблась. И мне не померещилось.
Это было на самом деле.
– Хотела бы я знать.
Мысли мечутся в голове – влево, вправо, наискосок, я пытаюсь подобрать слова, но не могу, поэтому концентрируюсь на белых ореолах вокруг фонарей на парковке.
– Тогда начни с самого начала, – предлагает Сэм. Его теплая рука прикрывает экран камеры. – И уедем отсюда.
– Ты решишь, что я выжила из ума. – Подтягиваю колени к груди, стискиваю камеру. – Когда это случилось в первый раз, со мной была мама, и она сказала мне примерно то же самое.
– К счастью для тебя, я не твоя мама. – Он неловко смеется, крепко зажмурив глаза. Запускает пятерню в волосы, и я отчетливо вижу, как ходит ходуном его кадык – так бывает, когда он нервничает или напуган. – Сара, не молчи. – Его пальцы нервно барабанят по приборной панели. – Я же вижу, ты довольно давно прокручиваешь это в голове. С тех пор, как на прошлой неделе ты практически телепортировалась из собственного тела.
– Я смотрела на звезды, наслаждалась красотой и покоем, и тут появился ты и все испортил.
– Называй как хочешь, но тебе надо выговориться. Не держи это в себе. – Он поворачивается спиной к двери. Скидывает ботинки и садится по-турецки на кожаное сиденье.
При взгляде на него у меня внутри все сжимается, потому что я понимаю: он прав.
– Давным-давно с моей бабушкой что-то произошло. И я хочу докопаться до самых корней, – говорю я. Не с самого начала, но по-другому не умею. Показываю ему смятую фотографию. Рассказываю о порванном платье. О воспоминаниях, которые нахлынули на биби-джан, когда она коснулась этой полоски. О маленькой девочке в подвале.
Выглядываю в окно на крыше, залитое потоками дождя, и вижу в небе очертания струящегося платья.
– По-моему… В том доме живет что-то вроде привидения. Оно ожило, когда мы купили дом.
– Думаешь, это как-то связано с той девочкой? – спрашивает Сэм.
– Может быть. – Я вглядываюсь в фотографию сердитой девочки. – Мне кажется… она и есть Малика.
– Гм. Существует только один способ выяснить, верно? – В глазах Сэма решительный блеск. – Вернуться туда и найти ее.
– А если это не она? А если…
– Тогда мы докопаемся до правды вместе. – Сэм берет мою холодную руку. Его пальцы прижимают мой браслет к коже. – Так и должны поступать друзья, правда?
Я неуверенно молчу. Потому что на миг мне кажется, будто все долгие месяцы пустоты, разделявшие нас, вдруг исчезли. Я словно переношусь на полтора года назад, в те времена, когда, казалось, для нас не было ничего невозможного. Как выяснилось, есть.
– Я хочу поехать туда сегодня же, – выпаливаю я сдавленным шепотом.
– Тогда поедем. Я сяду за руль и…
Вокруг нас мигают синие и красные огни. Ревет сирена, и мы подскакиваем, отпрянув друг от друга.
Подъезжает полицейская машина. В ней два копа и рассерженное лицо падара, словно он материализовался в ответ на мои воспоминания о том вечере. Наверное, вычислил местоположение по телефону.
Нет, нет, нет!
– Дай твои ключи, – шепотом говорю я Сэму. – Скорей!
– Погоди. Зачем?
– Я смогу вести быстрее. На счет три – бежим!
– Сара, не говори глупостей. От полиции не убежишь. – На лице Сэма дикий ужас. Я слишком хорошо его знаю. Понимаю, что он тоже напуган и готов выйти из машины с поднятыми руками. Он хороший мальчик и не станет спасаться бегством. – Давай съездим как-нибудь в другой раз, ладно?
– Другого раза не будет, – раздраженно вздыхаю я. Не могу объяснить почему, стоит только подумать о той девочке, в груди трепещет паника. Она похожа на пойманную бабочку, которая бьется о стеклянные стены. И я прекрасно понимаю, каково ей приходится. – И если не хочешь ехать, то, пожалуйста, постарайся меня выгородить. Соври моему папе, скажи, что я тебя обманула. Но мне надо съездить в тот дом сегодня же.
– Сара, я не могу впутываться в такие неприятности, – ощетинивается Сэм.
Я понимаю, что этот разговор ни к чему не приведет, и мгновенно принимаю решение.
Хватаю с заднего сиденья его дождевик и бегу что есть духу.
– Сара, стой!
Поздно. Я уже вне досягаемости.
Ветер свирепо хлещет в спину. Отыскиваю ключ и запускаю мотор. Волосы прилипли к лицу, но я не отваживаюсь повернуть зеркальце заднего вида и посмотреться.