Такого он явно не ожидал, и мои слова настолько не вписывались в сценарий, который он нарисовал себе в голове, что альфа высоко поднял брови, а потом и вовсе расхохотался, отступая и давая мне возможность проскользнуть к лифту.
— Еще увидимся, Хана Росс, — подмигнул он мне, и я смогла выдавить из себя жалкое подобие вежливой улыбки, прежде чем нас разделили закрывшиеся створки дверей.
Глава 3. Время дорог
По дороге домой мне удалось немного прийти в себя и успокоиться, хотя, признаюсь, для этого потребовалось какое-то время. От обилия впечатлений меня ощутимо потряхивало, и я просто не знала, о чем мне следует думать в первую очередь — о том факте, что из-за болтливости Сузи или кого-то ей подобного наше безопасное убежище перестало таковым быть, о том, что какие-то высокопоставленные бандиты хотят использовать Йона в качестве наемника, чтобы убрать Сэма, о Звездной пыли и ее связи с Максом и остальными событиями прошлой зимы, или, наконец, об этом альфе, из-за которого меня едва не вывернуло наизнанку. Всего было слишком много, и, когда я прикрывала глаза, в голове так и прыгали разные образы — огромное здание, похожее на глыбу льда, креветки в лимонном соусе, хищная улыбка Кэсс и то, как она постоянно облизывала губы, тонкое, белое, простреленное подступающими судорогами удовольствия тело омеги, огромный половой орган альфы, демонстративно выступающий из-под халата, словно главный актер, вышедший из-за занавеса, и главенствующий над всем запах дорогих сигар и крепкого виски. Я не представляла, как расскажу обо всем Йону, не представляла даже, какие слова мне следует подобрать для этого.
Две последние остановки до дома я прошла пешком, нарочно выбирая путь подлиннее, и к тому моменту, когда сворачивать стало уже просто некуда, улицы Восточного города были залиты оранжево-желтым закатным светом, разжигавшим пожар в моих волосах. Только сейчас я поняла, что от шока забыла снова надеть кепку и маску, но, кажется, было уже поздно об этом беспокоиться. Дойдя до крыльца Дома и поняв, что дальше откладывать неизбежное не получится, я со стоном закрыла лицо руками и осела на корточки, прижав лоб к коленям. Ради Зверя, во что я вообще ввязалась…
— Так и будешь там сидеть? — раздался надо мной неприятно знакомый голос, и, вздернув голову и сощурившись от яркого солнечного света, я увидела Нору, которая, видимо, все это время стояла у двери, по цвету одежды почти сливаясь со стеной. Омега курила, но без особого энтузиазма, словно сигарета была просто поводом выйти наружу и немного побыть одной.
— Йон внутри? — спросила я, с усилием поднимаясь на дрожащие ноги.
— Уже спрашивал о тебе, — кивнула та. — Ты слышала о таком невероятном изобретении нового времени, как мобильник? Очень полезен в таких ситуациях.
Я оставила эту так и напрашивающуюся на ответную реакцию ремарку без ответа и, поднявшись мимо нее, вошла в Дом. Краем глаза успела заметить, как расширились глаза Норы, когда она ощутила, как от меня пахнет. Я и сама прекрасно знала, что от такого убийственного флера, которым меня наградил Джером Стоун, будет очень непросто избавиться и лучший вариант — это провести добрых полчаса под горячим душем. Но сперва нужно было позаботиться кое о чем.
Поднявшись на второй этаж, я на цыпочках прокралась вдоль закрытых дверей, за некоторыми из которых девочки уже были заняты с клиентами, и подошла к комнате Медвежонка, которая располагалась дальше прочих и практически напротив той, где раньше жила я сама. Видимо, поэтому ему прежде было так удобно поутру забираться ко мне под бок — нужно было всего лишь пересечь коридор. Взявшись за ручку его двери, я аккуратно повернула ее и с облегчением почувствовала, как язычок замка беспрепятственно вышел из паза — значит, внутри не было никого лишнего. Сам омега сидел на кровати, скрестив ноги, и читал что-то у себя в простеньком смартфоне, иногда прокручивая страницы большим пальцем.
— Привет, — негромко позвала его я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Сестренка! — Увидев меня, парнишка мгновенно отложил телефон и так поспешно поднялся мне навстречу, что едва не запутался в собственных ногах. — Как ты? Как все прошло? Я уже не знал, что думать и куда бежать.
— Ты ведь ничего не сказал Йону, правда? — сразу уточнила я с легкой тревогой.
— Я сказал, что обещал тебе, что не скажу, — честно ответил он. — Я не хочу его обманывать.
— Как будто я хочу, — пробормотала я. — Послушай, можешь сказать ему, что я вернулась и что все хорошо? Я не могу сама, мне нужно помыться, я…
— Я чувствую, — подтвердил Медвежонок, демонстративно зажав себе нос двумя пальцами. — Что случилось? Тебя никто не обидел?
— Я… сама пока не поняла, — честно призналась я. — Но, по крайней мере, не произошло ничего из того, о чем тут можно было бы подумать. Я расскажу тебе обо всем, но сначала хочу смыть с себя эту гадость. Пожалуйста, поговори с Йоном, хорошо? Я не хочу, чтобы он волновался.
Он кивнул, и я вздохнула с облегчением. Хотела было обнять его напоследок, но не решилась, учитывая, как сильно от меня разило чужаком. Хотя к Медвежонку чужие запахи практически не приставали, рисковать мне категорически не хотелось. Не только потому, что это помогло помешать ему сегодня в работе, но и потому, что такому, как Джером Стоун, даже опосредованно не стоило касаться моего любимого младшего братишки.
Судьба в тот вечер была ко мне благосклонна, и мне удалось незамеченной добраться до нашей ванной комнаты на третьем этаже, где я с огромным облегчением заперлась, тут же принявшись скидывать с себя одежду. Все это мне хотелось немедленно выбросить, и, возможно, в прежней жизни я бы так и поступила, но сейчас у меня не было возможности так беззаботно разбрасываться одеждой — тем более недавно купленной и толком не ношеной. Мне кажется, любовь к черному цвету и толстовкам-оверсайз я переняла от Йона, а он в свою очередь с полного моего одобрения стал иногда носить более приталенные и менее громоздкие вещи, которые ему с его потрясающей атлетической фигурой невероятно шли.
— В стирку, — резюмировала я, скомкав одежду и без особого сожаления отправив ее в дальний угол, поближе к унитазу. Нырнув под душ, я включила горячую воду и с подкатывающим к горлу облегчением засунула под нее голову и плечи, практически физически ощущая, как чужой запах стекает с меня и исчезает в канализации. Мне нужно было еще немного времени, мысли уже начали потихоньку укладываться у меня в голове, и мне кажется, я примерно нащупала нужный тон и манеру повествования, которые позволили бы мне рассказать о случившемся наиболее деликатно и не навлечь на себя…
Хлипкая дверь ванной заходила ходуном от обрушившихся на нее дробных ударов, которые разве что глухой мог принять за вежливый стук, и я вздрогнула всем телом, уронив мыльную мочалку, которую держала в руке.
— Хана, открывай. — Это было больше похоже на рык, чем на голос.
— Ни за что! — тут же испуганно вырвалось у меня.
— Не заставляй меня выбивать эту Звереву дверь, открывай.
Я беспомощно вжалась в угол душевой кабинки, зачем-то пытаясь прикрыться мочалкой и ощущая себя круглой идиоткой. Стоило догадаться, что если, благодаря нашей связи, Йон ощущал хотя бы смутные отголоски того, что со мной сегодня происходило, то всякая тактичность и выдержка давно уже его оставили. И вообще, пора уже давно принять за аксиому, что прятаться от альф в ванной — исключительно неудачная и бесперспективная затея.
— Я чувствую его запах на тебе, Хана, — почти угрожающе повторил он. — Ты воняешь так, будто он только что с тебя слез. Открывай немедленно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты все не так понял! — Прозвучать еще более жалко это клише, кажется, было не способно.
— О, не сомневаюсь, — протянул альфа, и его вибрирующие от с трудом сдерживаемых эмоций интонации не предвещали ровным счетом ничего хорошего. — Считаю до трех. Раз. Два…
— Да ну ради Зверя, — простонала я, выйдя из душа и отодвинув щеколду. — Выслушай меня, все совсем не так…