А в следующую секунду она уже не размышляла, действовала. Александра не знала, как поведет себя пес, у нее вообще не было навыков обращения с какими-либо домашними животными, а тут, возможно, озлобленная на людей клыкастая тварь. Но она знала себя: до конца дней, сколько бы их ни осталось, ее будет преследовать этот мертвый взгляд живой собаки. Значит, нужно сделать все, чтобы помочь ей, если это возможно. Если же невозможно, то… то… Впрочем, об этом лучше вообще не думать.
Легши грудью в светлой блузке на землю, Александра осторожно ухватила собаку за передние лапы и потянула. Та не шелохнулась – то ли не осталось сил, то ли ей было уже все равно.
Сантиметр за сантиметром она вытаскивала ее наружу, запрещая себе думать о тех муках, которые пережило несчастное животное. Когда собака целиком предстала взгляду, Александра ощутила, что по ее лицу катятся слезы. Это была не собака, а обтянутый кожей скелет, на бедре которого к тому же зияла рана размером с кулак.
С трудом отцепив массивный карабин от ошейника, она взяла пса на руки и поднялась с ним на террасу. Будь что будет, но сейчас Александра в своей стихии: делать, а не предаваться унынию. Ее уже не страшила царящая в комнатенке грязь, не пугал видавший виды полушубок. Прижимая к себе собаку – вдруг соберет последние силы, вырвется и заползет глубже под дом, а без цепи ее уже не достать, – молодая женщина стащила одной рукой меховую рванину на пол и опустила на него свою ношу. Обессиленное животное даже не попробовало изменить позу, а осталось лежать, как лежало, безучастное ко всему.
С остервенением бормоча «сволочи, сволочи, сволочи», Александра бросилась на террасу и, быстро найдя пластиковую одноразовую мисочку и бутылку питьевой воды, вернулась в комнату. Она знала, что страшнее всего для живого организма обезвоживание.
«Так это же для живого», – пронеслось в мозгу. Но Александра послала куда подальше предательские мысли.
Налив в миску воды, она опустилась на грязный пол и поставила ее возле морды собаки. Ноль реакции.
– Ну, миленькая, ну, пожалуйста, попей, – стала приговаривать Александра, осторожно поглаживая собаку по голове.
Результат был все тот же. Тогда, совершенно отчаявшись, она попыталась влить воду из бутылки прямо в собачью пасть. Большая часть пролилась, но что-то попало в горло. И пес, видимо чисто рефлекторно, сглотнул.
Александра подумала, что никогда еще не испытывала большей радости. Даже когда ее признали лучшим топ-менеджером года!
– Умница, моя хорошая, – растроганно шептала она, продолжая понемногу лить воду на морду пса.
Тот сглотнул еще раз, затем вдруг вполне осознанно посмотрел на молодую женщину. Ей показалось, что она готова его расцеловать.
Зная, что нельзя переусердствовать, Александра влила еще немного воды в собачью пасть. А затем передвинула животное на сухое место. Теперь следовало заняться раной. Был ли это пролежень или иная какая травма, она не знала, но привычка в болезни обходиться своими силами сейчас могла ей очень помочь.
Чистым носовым платком и перекисью водорода Александра очистила рану от грязи и гноя, потом посыпала ее раздавленными между двумя чайными ложками таблетками антибиотика. Собака лежала по-прежнему неподвижно, но дыхание ее ощущалось явственнее.
Кончив обрабатывать рану, Александра с неудовольствием огляделась вокруг. Грязь вокруг вызывала уже не брезгливость, а раздражение. И источник раздражения следовало уничтожить как можно быстрее, чтобы продолжать хоть как-то существовать.
Она понимала, что привести хибару в приличный вид ей одной не под силу, да и не имеет смысла. Но вымести грязь, вытереть пыль и протереть окна она вполне может. Этому Александра посвятила два последующих часа, время от времени подходя к собаке и вынуждая ее пить.
Когда ей удалось распахнуть одно из окон и в комнатку, приобретшую более пристойный вид, ворвался свежий воздух, Александра подумала, что не зря столько трудилась. Теперь следовало подумать о еде.
Топить печь она никогда не пробовала и, как это делается, видела только в детстве, когда родители снимали на лето дом в деревне. В памяти всплыло, что, прежде чем разжигать дрова, надо отодвинуть какую-то задвижку. И не дай бог задвинуть ее, пока угли не прогорят синим пламенем, – угореть можно до смерти.
С опаской покосившись на серо-белое облупленное сооружение в центре комнаты, Александра решила освоение печи оставить на завтра. А сегодня ограничиться молоком с галетами. Вообще-то она предполагала жить здесь, питаясь самой простой пищей и тем, что родит земля, чтобы стать ближе к истокам бытия. Но сейчас требовалось просто утолить голод, не подводя под это никакой философской подосновы.
Размочив галету в молоке, Александра предложила ее собаке, но та никак не отреагировала на еду. Раздумывая, как бы исхитриться и всунуть галету ей в пасть, она не заметила, как кусочек размякшего печенья отвалился и упал на собачью лапу.
Той почему-то это не понравилось. И собака, с неимоверным трудом приподняв голову, слизнула то, что у нее вызвало раздражение. И опять получилось, как с водой, – она проглотила этот крохотный кусочек пищи.
Наблюдая за этим, Александра затаила дыхание. Победа, еще одна микроскопическая победа в битве за жизнь! Затем положила следующий кусочек размоченной галеты на ту же лапу, очень боясь, что собака разгадает ее маневр. К счастью, пронесло.
Скормив так три галеты, Александра решила, что на сегодня хватит, и поужинала тем же, что прежде предложила псу. Теперь следовало подумать о ночлеге.
Ржавая кровать вызывала ужас одним своим видом, к тому же, кажется, начинала скрипеть уже при взгляде на нее. А вот матрас из мешковины выглядел более-менее сносно. Схватив его в охапку, чтобы перетащить на пол, Александра почувствовала, что он набит свежим сеном. Она вдохнула поглубже, и в памяти всплыли счастливые моменты детства, когда хозяйка дачи разрешала ей взрослыми граблями ворошить скошенную траву.
Постельное белье у нее с собой было, не такое, к какому она уже успела привыкнуть, а самое обычное, из бумазеи, подмосковной фабрики. Постелив себе рядом с собакой, чтобы услышать, если той станет хуже, Александра переоделась в тренировочный костюм. Затем закрыла все окна и двери на всевозможные запоры и засовы и улеглась на шуршащее сено.
Домик со всех сторон обступила тьма. Только в верхней части окон над неровным краем леса виднелись звезды. Очень хотелось выйти и полюбоваться на них. Но Александра ни за что не решилась бы. Ей было страшно, но, странное дело, присутствие полуживой собаки придавало смелости.
«Что я буду делать, если ночью она умрет? – испуганно подумала молодая женщина. – Нет, не буду спать, чтобы в случае чего прийти несчастному животному на помощь».