Читать интересную книгу Мы отстаивали Севастополь - Евгений Жидилов

Комиссар все еще что-то бормочет. Но вот он склонился над картой, тщательно изучает ее.

— Перебродило? — спрашиваю.

— Что ж поделаешь. Знать, им там, наверху, виднее.

В час ночи командиры батальонов получают приказ на новый марш и разъезжаются по своим подразделениям. Мы с Ехлаковым тоже едем в батальоны: я — в третий, он — в пятый.

Третий батальон занимает центральный участок нашего района обороны. Здесь проходит дорога, ведущая от Перекопа на Симферополь, по которой сейчас отходят части Приморской и 51-й армий. Войска бесконечным потоком движутся по успевшей просохнуть дороге. Пыль вздымается к ночному небу. Она скрипит на зубах, забивает нос и рот. Дышать трудно еще и потому, что к дорожной пыли примешивается дым: поблизости горят подожженные немцами скирды. Командира батальона Мальцева и комиссара Модина я разыскал на переднем крае. Они стоят у шоссе и контролируют движение. На батальон возложена ответственная задача — пропустить наши отходящие части и отсечь преследующие их войска противника. На северо-западе слышны недалекие взрывы, пулеметные очереди. В черное небо взлетают ракеты — белые, зеленые, красные.

— Это разведывательные группы немцев копошатся, — поясняет Мальцев, — а основные силы противника отдыхают. Недавно их автоматчики и сюда норовили [47] проникнуть. Но наш минометчик Смешко так угостил их, что только половина успела ноги унести.

— Федор! — кричит Мальцев в темноту. — Иди-ка сюда.

Перед нами вырастает кряжистый парень в лихо приплюснутой бескозырке «блинчиком». Свет от пылающей скирды падает на его лицо — широкое, круглое, с хитроватым прищуром глаз.

— Старшина первой статьи Смешко! — с достоинством представляется он мне, отдавая честь с четкостью бывалого служаки.

— Ну, расскажите, товарищ Смешко, как вы с фашистами расправляетесь?

Смешко улыбнулся, стрельнул взглядом вправо-влево. Нас к тому времени плотным кольцом обступили краснофлотцы: они любят, видно, послушать веселого старшину.

— Нащупал я их слабинку, товарищ полковник, — громко начал Смешко. — Главное, им очухаться не давать. Я кладу одну мину у них перед носом, а вторую сразу же позади, за их спиной. Тогда они хватаются за заднее место, мечутся, как ошпаренные тараканы, и благим матом орут «мама», на своем языке, конечно. После этого еще одну мину в середку швырнуть — и больше не треба. Три мины, не больше! Хлипкий народ, и нервы у них — того...

Одобрительный смех вокруг.

— Товарищ старшина, — спрашивает матрос Богач, — а откуда вам известно, что немцы в этот момент «мама» кричат? Ведь далеко до них, не слышно...

— Да так предполагаю. Если тебе, например, угодит осколок в то место, куда попало тому фашисту, ты другого зараз и не придумаешь крикнуть, как «мамо!»

Новый взрыв хохота. Да, остер язык у этого минометчика.

— Молодец старшина! — хвалю я его. — У вас не только мины, но и слово меткое.

— Как можем, товарищ полковник, — скромничает Смешко.

Я спрашиваю краснофлотцев:

— Ужинали сегодня?

— Обедали в походе, ужинали только что, — отвечает за всех главный старшина Сидоренко. [48]

— Вот и хорошо. А завтракать будем на новом месте. Собирайтесь в поход.

— А мы думали, заночуем, — разочарованно вздыхает кто-то из моряков. — Ноги так и гудят.

— Знаю, что устали все, но противник обходит нас. Замешкаем — в окружении окажемся.

Договорились с Мальцевым: пропустив последние наши армейские части, он в четыре утра, как и другие батальоны, снимется с позиций.

Бойцам удалось поспать час — полтора. Но многие не знали и минуты покоя. К таким относились разведчики. Прежде чем трогаться в путь, нужно было провести разведку дорог и окрестностей. Небольшие группы моряков отправились в поиск. Они не только вели наблюдение, но и по возможности беспокоили противника, старались посеять панику, нанести урон.

Взвод батальонных разведчиков во главе с лейтенантом Павликовым и секретарем партбюро политруком Шурпенковым подъехал на машине почти к самому Джанкою и внезапно обстрелял остановившуюся здесь на ночь вражескую автоколонну. Среди гитлеровцев переполох. Кричат, стреляют куда попало. Разведчики не стали дожидаться, когда этот разворошенный улей придет в себя. Свернули и скрылись в темноте.

В пятом батальоне пойти с разведчиками вызвался начальник штаба старший лейтенант Надтока. Он настолько увлекся, что перерезал вражескую колонну у Тагайлы. Разведчики забросали немецкие машины гранатами и такой шум подняли, что фашисты, пожалуй, и до утра не опомнятся. А наш отряд без потерь вернулся в свой батальон.

Конечно, все это пока лишь мелкие, случайные эпизоды, но и они нас радуют: моряки наши не страшатся врага, им не терпится вступить с ним в схватку.

Батальоны идут по дороге. Усталые люди спешат изо всех сил. Но двигаемся медленно. Эх, если бы посадить нашу бригаду на автомашины! Трудно сражаться, когда враг на колесах, а ты пеший.

Мы меняем позиции, а тылы наши остаются на станции Биюк-Онлар. Над ними нависает угроза. Противник может их разбомбить с воздуха, а то и захватить в свои руки. [49]

— Поеду спасать наши боезапасы. Без них не повоюешь, — сказал комиссар Ехлаков. С группой бойцов он садится в машину и отправляется на станцию.

Светает. Разведка доносит, что колонны противника пришли в движение. Мы стремимся опередить врага, чтобы перерезать ему путь к Симферополю, а он спешит отрезать дорогу к отступлению в Севастополь и Керчь нашим войскам. Временами мы движемся с ним, как говорят моряки, на параллельных курсах, задевая друг друга флангами, и тогда возникают короткие, но яростные стычки.

Новый командный пункт бригады решено развернуть в районе железнодорожного разъезда Темеш. Туда отправились на штабной танкетке заместитель начальника политотдела полковой комиссар Сергеев и инструктор политуправления флота старший политрук Карпов. Проследив за отправкой наших последних подразделений, еду туда и я. Сказываются бессонные ночи. Откинувшись на спинку переднего сиденья «эмки», я то и дело засыпаю. У каждой развилки дорог шофер Сафонов будит меня, и мы определяем свое место по карте. Погода на редкость хорошая. Воздух по-осеннему прозрачен, ласково светит нежаркое солнце. В селении Авель останавливаемся у колодца. Пастух, бородатый старик, наливает в длинный деревянный желоб воду, поит стадо коров. Спрашиваем его, не видел ли он немцев.

— Да что вы! Откуда им тут быть? — удивляется старик.

Едем дальше. Вот и железная дорога. Шлагбаум переезда открыт. Но не успели мы приблизиться к нему, как справа выкатились грузовики. Их около десятка. Они окутаны пылью, и мы не можем сразу рассмотреть, что это за машины. Сафонов первым почувствовал недоброе. Резко затормозив, он вполголоса произносит:

— Товарищ командир, немцы!

Теперь и я вижу, что в кузове переднего грузовика рядами сидят солдаты в касках и немецких мундирах мышиного цвета. В руках — автоматы. Гитлеровцы удивленно смотрят на нас. Наша «эмка» зеленого цвета, в который гитлеровцы окрашивают свои машины. Так что, возможно, немцы приняли нас за своих офицеров. А может, и поняли, что перед ними русские, да решили вдруг, [50] что мы загорелись желанием им сдаться. Во всяком случае, по нас не стреляют.

— Назад! — приказываю Сафонову.

Тот крутит «баранку», рывком включает скорость. Я хватаю автомат. Увидев, что мы поворачиваем, гитлеровцы открыли огонь. Кузов «эмки» изрешечен пулями. Одна из них впивается мне в левую руку. Брызжет кровь. Испугавшись за меня, Сафонов сбавляет ход.

— Гони! — кричу ему. — После перевяжем.

Низко пригнувшись на сиденье, мы на последней скорости мчимся по дороге. Гитлеровцы посылают в погоню мотоциклистов. Близко от нас стали рваться снаряды: враг успел установить пушки. Сафонов сворачивает с дороги, и машина запрыгала по целине. Неожиданно спускает правое переднее колесо. Мы продолжаем гнать. Порванная покрышка совсем отвалилась. Едем на диске. Трясет отчаянно. Кажется, наша «эмка» вот-вот рассыплется. Но пока еще терпит. Мотоциклисты вслед за нами сворачивают с дороги, но езда по целине у них не получается, они отстают.

Старенькая «эмка» оказалась чудесной, выносливой машиной. Громыхая, скрипя, чихая, она вынесла нас до самого Авеля, который мы покинули полчаса назад. И только здесь, у околицы селения, сдала. Замолк перегревшийся мотор.

К нашей радости, нас тут встречают свои. Это строительный батальон, приданный нашей бригаде. Вот только когда разыскал он нас.

Знакомлю командира батальона с создавшейся обстановкой, и приказываю занять оборону фронтом к Темешу. Врач батальона наскоро забинтовывает мне руку. В это время на мотоцикле подъезжает начальник разведки бригады полковник Красников. Сажусь к нему на заднее сиденье, и мы направляемся навстречу нашим частям, чтобы развернуть их в боевой порядок.