В состоянии какого-то блаженного расслабления она везла коляску с малышом вслед за своим старшим сыном, останавливаясь, когда тот застревал у камня, у куста роз, у чьего-то брошенного посреди улицы велосипеда. Она почти спала на ходу, – но не тем сном, от которого падают с ног, а сном успокаивающим и одновременно заряжающим какой-то странной энергией…
Встрепенулась она от того, что Дани оказался дальше он нее, чем позволяло ее внутреннее чувство безопасности. Он убежал в сторону по длинной дорожке, посыпанной гравием, а она туда сворачивать не хотела, чтобы не трясти коляску. «Дани!» – собралась крикнуть она, ведь он бежал в чужой сад, а это безусловно нельзя… Но крик замер у нее в горле, и она вдруг вся похолодела. Боже, куда они зашли? У них в деревне нет и не может быть ничего похожего на этот огромный парк и роскошный дворец, виднеющийся сквозь кроны вековых деревьев. И на сто километров в округе ничего подобного не существует, ведь деревня – остров, вокруг которого – пустые холмы и небезопасные дороги…
Сон и состояние блаженного расслабления слетели с нее моментально. Размышлять было некогда. Она быстрым отчаянным движением повернула коляску на гравиевую дорожку и громко крикнула: «Дани, назад!»
Из-за деревьев вышла женщина. Она была как-то странно одета – в белый длинный плащ с откинутым капюшоном и золотой оторочкой, и еще на ней был… колпак со шлейфом, как у феи на картинке.
«Все. Вот и пришли, куда ребенок ХОТЕЛ», – мелькнула в Иркиной голове безумная мысль-догадка. «Просто сопровождаешь Даньку, и все, – поняла?» – всплыли в мозгу слова Олега.
Фея взяла Дани на руки. Улыбнулась подошедшей на дрожащих ногах Ирке, нагнулась к коляске и вставила соску в ищущий ротик малыша. Тот только что проснулся. Глазищи его блестели, и в улыбке, с которой он смотрел на фею, в энергичном насасывании соски был беспредельный восторг. А Дани просто хохотал от счастья. Фея поставила его на землю, и он подбежал к маме, радостно указывая на голубой плащ с откинутым капюшоном, вдруг оказавшийся на ней вместо теплой армейской куртки мужа.
– Пойдемте к нам? – спросила фея серебристым голоском, и Дани, глазами вопросив маму и получив утвердительный кивок, кинулся к деревьям в ту сторону, откуда вышла эта замечательная тетя.
– Туда МОЖНО, – улыбнулась фея Ирке и сделала приглашающий жест.
Удивляться и раздумывать было уже поздно, и Ирка повезла коляску по ровной остриженной лужайке, думая только о том, чтобы не потерять Дани из виду.
…Когда ему надоел танец фей, ребенок, – и мама за ним, – кинулся к соседней поляне, где наткнулся на гномью семью. Гном, гномиха и пять малышей с гномьими мордочками в разноцветных колпачках, подозрительно похожие на героев мультсериала, восторженно окружили коляску и умильно сюсюкали с ее младшим сыном, так что старшему это вскоре наскучило, и он отправился дальше, – и Ирка за ним. За сосновой рощицей оказалась поляна, где резвилось множество громадных и красивейших говорящих собак, – это, видимо, были персонажи Даниной индивидуальной сказки, недаром на прогулках он не пропускал ни одного пса.
Большинство обитателей этого необъятного парка, – например, постоянно попадающиеся живые и совершенно самостоятельные веселые автомобильчики, – были явно Даниными личными приятелями. Она только удивлялась, откуда в самом начале взялись гномы и феи – ее двухлетний сын пока еще очень мало о них знал. Ну, разве что, видел на телеэкране. А может быть, это из ее собственного полусна-полутранса? Она-то сама, стыдно признаться, до сих пор обожала сказочные мультфильмы, – даже больше, чем Мандельштама… Похоже, что ее добрый малыш бежал, КУДА ХОТЕЛ, но при этом все время помнил о маме…
За очередным поворотом, под несказанное оживление в коляске, мимо прошествовала процессия громадных детских бутылочек, сопровождаемых стаей кружащихся в воздухе сосок. Младший братик, выходит, тоже попал, КУДА ХОТЕЛ… Или это все еще Данькины реминисценции?
* * *
Потом она вдруг забеспокоилась. Сколько времени? Пора кормить и укладывать детей. Как отсюда выйти? Она очень надеялась, что ее сыну это известно.
– Дани! – закричала она малышу, беседовавшему с живыми розами. – Дани, пойдем домой! – и вдруг сообразила, что, пока он сам этого не ЗАХОЧЕТ, он никуда не пойдет.
Она заволновалась всерьез.
– Дани! Идем кушать творожок и спать!
Мальчик повернул к ней сияющую мордашку, и она увидела, что он держит в руках баночку со своим любимым сладким творогом – в три раза больших размеров, чем в магазине.
– Дани! Пойдем домой! – она была в отчаянии. – Даничка! Пойдем, ляжешь в свою кроватку…
Сын остановился и задумался. У нее появился проблеск надежды.
– Пойдем к твоему ПАРОВОЗУ! – произнесла она.
И тут малыш, ни слова не говоря, ринулся к одной из темных боковых тропинок. С замирающим сердцем она поспешила за ним. Вскоре они вышли из какой-то садовой калитки и оказались на своей улице, в двух шагах от дома. Когда она оглянулась, естественно, никакой калитки сзади не было.
А Дани бежал домой. Она едва за ним поспевала, думая о том, какая муха ее укусила, что им мешало еще хотя бы полчасика погулять в волшебном парке, в месте, куда Дани ХОТЕЛ… Зачем она выманила его оттуда упоминанием о паровозе, игрушке, которая жила у него в кроватке, с которой он засыпал, и второй которой, конечно же, нигде больше существовать не могло…
1993Лестница
– Моя мама купила телескоп! – сообщил Рон.
– А что это? – спросил маленький Михаэль.
– Я знаю! Это, чтобы смотреть на звезды! – поспешил опередить всех эрудит Арик.
– Это она для тебя купила телескоп? – взялся выяснять детали Дани.
– Нет. Для себя.
– И она хочет поднять его на крышу? Поэтому у вашего дома стоит большая лестница, да? – продолжал расспрашивать зануда Дани.
Конец ознакомительного фрагмента.