Читать интересную книгу Ветхозаветная библейская критика - Антон Владимирович Карташев

и вся дальнейшая национально-политическая история израильского народа.

Нельзя ничего другого и ждать от древневосточной истории. Это ее естественный стиль. Надо уметь его понимать, как древний язык человечества. В этот древний язык неустранимо входят и элементы мифа в научном, положительном, благородном смысле этого термина. Глубочайшие догматические идеи как естественного, так и сверхъестественного откровения на языке первобытного человечества закутаны[14] в пелены мифологем. Немало этих пережитков мифологем в книге Бытия: говорящий змей, география земного рая, любовь небожителей к дочерям человеческим, борьба Иакова с Богом и тому подобное. Древнему языку свойственна и народно-поэтическая форма. В библейские книги включено много готовых кусков народной песенной литературы, например: благословение Иаковом своих сыновей, песнь по переходе через Чермное море, песнь Деворы о победе над Сисарой и так далее. Из песни слова не выкинешь. Они переписывались буквально. А поэзия вообще, народная в частности, немыслима без гипербол и фантазии. Девора поет, что «звезды с неба с путей своих сражались» с Сисарой (Суд 5, 20). Не только в этом случае, но и в сражении под Гаваоном Иисуса Навина с аморреями, когда остановлено было солнце (Ис Нав 10, 15), чтобы одной кучке сражающихся было удобно добить другую, вовсе не нужно было беспокоить небесные светила и нарушать всю небесную механику. Это просто язык народной поэзии. Кстати, неизвестный автор книги Иисуса Навина на этот раз даже и помогает неискушенному в науке читателю выйти из затруднения. Он прямо сообщает нам, что сведение об этом необычайном чуде он почерпнул из сборника народных былин, увы, для нас потерянного, имевшего даже заглавие «Сефер-Гайяшар» – «Книга Праведного». Он говорит: «не это ли написано в Книге Праведного: „Стояло солнце среди неба, и не спешило к западу почти целый день“»? Из подобных былинных сборников или прямо из устных рассказов черпал и неизвестный автор книги Судей причудливые эпизоды богатырской борьбы с филистимлянами народного героя – Самсона. Связь его силы с его волосами, перетаскивание на своем горбу целого куска городской стены с воротами на соседнюю гору – чисто сказочные черты народного эпоса. Того же порядка и падение стен Иерихона от одних труб, а не от бывшей, конечно, реальной осады и штурма, или остановка течения Иордана, который и недалеко от Иерихона в засушливые месяцы можно переходить вброд. Так всегда человеческое сердце сплетает венки славословий и чудес около дорогих и достопамятных ему лиц и событий.

Чудеса по существу и лежат в основе этих событий. Благодарное сердце знает, что в том или ином случае явно Бог услышал и неожиданно вывел из беды, вопреки человеческим расчетам. Для чуда не нужны феерические эффекты. Для верующих весь мир и вся их жизнь полны чудес непрерывного вмешательства Промысла Божия. Царство механической причинности постоянно пронизывается лучами царства свободы, не нарушаясь в своей закономерности. Истинные чудеса поэтому не чудовищны, не безмерны (это признак лжечудес): они скромны; они интимны и большею частью зримы только очами веры и не существуют для неверующих и посторонних.

Когда ангелы пели рождественскую песнь пред вероспособными пастухами и когда тьма голгофская «бысть по всей земли», мир внешний спал, ел, пил, покупал, продавал и коротал свои серые будни, ничего не замечая особенного. Когда Моисей в грозе и буре подымался на Синай для молитвы и уединения, верующий народ переживал чудесную близость явления ему его Бога, а окрестные кочующие номады – враги нового переселенца – Израиля не замечали никакой Пятидесятницы, а видели лишь обыкновенную тучу с молнией и громом. Для израильского народа убег из рабства египетского в обстановке сказочных чудес и счастливый перебег через западный залив Красного моря в момент его отлива и при благоприятном ветре при явной во всем помощи Божией был переживанием незабываемым, положившим начало новой эпохи его бытия, был как бы новым рождением нации, выступлением ее из небытия на сцену истории. А Египет и не заметил важности, а тем более чудесности этого происшествия и ничем не отметил его в своей памяти. Пашущий вол не чувствует мухи на его рогах.

И вообще весь внешний Израилю мир не заметил никакой исключительной чудесности в истории Израиля. Он сам жил верой в чудеса и без удивления иногда искал чудесного вокруг себя и у других народов, в том числе и у Израиля. Нееман Сириец ищет исцеления у пророка Елисея, волхвы в поисках Мессии гадают по звездам и приходят в Иудею. Но для самого Израиля в теперешнем учительном изложении его истории она рисуется в ракурсе как сплошная вереница чудес. Так это ad intra, в порядке интимной, духовной реальности, и не так ad extra, в порядке реальности позитивной, физической. И той бездны различия между израильской историей как только священной и чудесной и историей остального человечества как профанной и как бы пренебрегаемой Богом на самом деле нет. Нет, правда, и уравнения между ними, ибо религиозное, домостроительственное первенство избранного народа догматически неотменно. От него по плоти Господь-Богочеловек.

Но если Израилю педагогом во Христе был закон, то языкам – Эллинам таковым служили их философия, их культура и их свое великое благочестие. С той же роковой евангельской поры, как Израиль по таинственно-страшному предопределению Божию, в лице Иуды, не узнав Мессии, предал Его на Крест, – и избранничество Израиля, и обетования, и откровения, и чудеса и благословение самого имени уже прямо перешли на нового Израиля, на «Яфета, поселившегося в шатрах Симовых». В момент когда, предавая в руце Отца дух Свой, Распятый провозгласил: «совершишася», не только «раздрася церковная завеса», «камение распадеся», но и завершилась мистическая катастрофа: распалось камение Ветхого Завета, его своды и стены рухнули, и еще из рая текущий поток исключительной священной истории через преемство лиц, семейств, колен и, наконец, целого избранного народа, поток этот резко переменил свое направление и улегся в русло «языческой неплодящей прежде церкви», «отныне же процветшей» и цветущей бесчисленными дарами благодати и чудесами. Священная история в мире не кончилась. Священная история в нас продолжается, ибо «Он с нами во все дни до скончания века». Церковная История есть та же Священная История и даже с включением в себя и истории христианских народов, как включен был в нее и плотский Израиль со всеми его природными грехами, страстями и преступлениями, которые откровенно засвидетельствованы без прикрас и в самих библейских книгах, ибо «немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая… да не похвалится всяка плоть пред Богом» (1 Кор 1, 27–28). И наша новая священная история также полна чудесных проявлений руководства Промысла Божия в