Читать интересную книгу На тайной службе Ее Величества. Живешь лишь дважды. Человек с золотым пистолетом - Ян Флеминг

— Простите меня, — произнес он, — я плохой хозяин. Но, рассказав эту историю, которую всегда держал в себе, другому человеку, я словно камень с души снял. — Он положил руку на плечо Бонда. — Вы меня понимаете?

— Да, понимаю. Но она прекрасная девушка. У нее еще вся жизнь впереди. Почему бы вам не попробовать психоанализ? Почему бы не прибегнуть к помощи церкви? Она католичка?

— Нет, жена не допустила бы этого. Она пресвитерианка. Но подождите, я не закончил. — Он вернулся к креслу и тяжело опустился в него. — После трагедии она исчезла. Взяла все драгоценности и укатила в этом своем крошечном авто; время от времени я кое-что слышал о ней, знал, что продает свои побрякушки и мечется по всей Европе в компании старых друзей. Естественно, я следил за ней, оберегал, когда мог, но она избегала встреч со мной, не хотела разговаривать. Потом от одного из своих агентов я узнал, что она забронировала номер здесь, в отеле «Сплендид», и я тут же примчался из Парижа, — он повел рукой в сторону, — вот на этом средстве передвижения, потому что как чувствовал что-то, ждал самого худшего. Дело в том, что именно здесь мы проводили лето, когда она была маленькой, здесь ей всегда нравилось. Она прекрасно плавает, а в море была буквально влюблена. И когда я услышал, что она собирается сюда, вдруг с ужасом вспомнил, как однажды, когда она чересчур расшалилась, ее оставили дома на всю вторую половину дня, заперев в комнате и лишив купанья. Именно в тот вечер она совершенно спокойно заявила своей матери: «Ты сделала меня такой несчастной, потому что не пустила на море. Когда-нибудь, если я действительно буду несчастной, то уплыву в море, далеко-далеко, по лунной или солнечной дорожке, и буду плыть долго-долго, пока не утону. Вот так!» Жена пересказала мне эту историю, мы оба посмеялись над ней, над детской вспышкой отчаяния. И вот я внезапно опять вспомнил об этом случае и мне показалось, что она могла сохранить в себе эту детскую фантазию и теперь, решив свести счеты с жизнью, вытащила на свет тот каприз, запрятанный глубоко в сознании, и попытается привести свой план в исполнение. Вот почему, мой друг, я установил за ней надежное наблюдение, за ней следили с самого прибытия. Мне сообщили о вашем благородном поступке в казино, за что, — он посмотрел на Бонда, — я вам очень признателен, меня информировали также о других ваших совместных действиях. — Драко остановил Бонда движением руки, когда тот, почувствовав себя неловко, заерзал на стуле. — Вам нечего стыдиться, и не надо изменяться за то, что случилось прошлой ночью. Мужчина остается мужчиной — и кто знает… хотя об этом позднее. То, что вы сделали, то, как вы вообще вели себя, могло стать началом своеобразного курса лечения.

Бонд вспомнил, как на борту «Бомбары» она невольно прижалась к нему, когда его толкнуло к ней. Это движение было почти незаметным, но сколько в нем тепла, сколько признательности, гораздо больше, чем во всей страсти их ночной физической близости. Сейчас вдруг у него впервые возникла смутная догадка, он словно стал понимать, почему оказался здесь, где лежат истоки тайны, он внутренне весь содрогнулся, будто бы кто-то осквернил его могилу.

— Так вот, — продолжал Марк-Анж, — сегодня в шесть часов утра я дал поручение моему другу из Второго управления, он навел соответствующие справки. В восемь утра был уже у себя в конторе, посетил центральную картотеку, и к девяти часам у меня была уже вся исчерпывающая информация — ее сообщили по рации. В этом трейлере у меня имеется мощная передвижная радиостанция. — Он улыбнулся. — Это еще один из моих секретов, которые я раскрываю перед вами. То, что мне сообщили, делает вам честь и как офицеру Секретной службы, и, что еще важнее, как мужчине — мужчине в моем понимании этого слова. В общем, я стал размышлять. Я думал все сегодняшнее утро. И в конце концов отдал приказ, чтобы вас обоих доставили ко мне, сюда. — Правой рукой он обвел комнату широким жестом. — Мне нет нужды сообщать вам детали моих инструкций. Вы видели моих людей в действии. Вам причинили неудобства. Я приношу свои извинения. Вероятно, вы подумали, что вам угрожает опасность. Простите ради бога. Надеюсь, что мои ребята вели себя корректно и тактично.

Бонд улыбнулся.

— Мне очень приятно познакомиться с вами. И если, дабы представиться вам, нужно было попасть сначала под дула двух пистолетов, ну что ж — такая встреча тем более незабываема. Вся операция, конечно, была проведена аккуратно и оперативно.

Лицо Марка-Анжа помрачнело.

— Вот вы уже и язвите. Но поверьте мне, друг мой, решительные меры были просто необходимы. Я это точно знаю. — Он открыл верхний ящик своего стола, достал листок писчей бумаги и передал его Бонду. — Вот, прочтите, тогда, наверное, согласитесь со мной. Письмо передали консьержу в отеле «Сплендид» — сегодня в 16:30 его должны были отправить мне в Марсель именно в тот момент, когда Тереза вышла из гостиницы, а вы последовали за ней. Вы ведь что-то заподозрили? Вы тоже испугались за нее? Прочтите это, пожалуйста.

Бонд взял письмо.

— Да, — произнес он, — я волновался за нее. Она заслуживает того, чтобы волноваться за нее.

Он начал читать. В письме было всего несколько строк, написанных четким решительным почерком:

«Дорогой папа!

Извини, но с меня хватит. Очень жаль, что только сегодня я встретила человека, который мог бы помочь мне изменить свое решение. Он англичанин, зовут его Джеймс Бонд. Найди его, пожалуйста, и верни мой долг — 20.000 новых франков. И поблагодари его за меня. Никто ни в чем не виноват, все только я сама. Прощай и прости меня.

Трейси».

Бонд не взглянул на человека, который получил это письмо. Он положил его на стол и пододвинул в сторону Драко. Сделал большой глоток из стакана с виски и потянулся за бутылкой.

— Да, все понятно, — сказал он.

— Ей нравится называть себя Трейси. Она думает, что Тереза звучит слишком напыщенно.

— Да-да.

— Коммандер Бонд, — в голосе Драко прозвучали настойчивость, властность и мольба одновременно, — друг мой, теперь вам все известно, перед вами все факты. Помогите мне. Помогите мне спасти мою дочь. Вы теперь мой единственный шанс — подарите ей надежду. Внушить ей желание жить. Можно ли рассчитывать на вашу помощь?

Бонд смотрел на стол прямо перед собой. Он не осмеливался поднять глаза, боялся увидеть выражение лица этого человека. Итак, его опасения подтвердились, он так и думал, что будет вовлечен во все эти семейные проблемы! Он проклинал себя. Сама мысль обо всем этом приводила его в смятение. Добрый самаритянин из него не получится. И вовсе не собирается он врачевать раненых пташек. Все, что ей нужно, яростно шипел он про себя, это консультация психиатра. Ну хорошо, ну увлеклась она им немного, а он увлекся ею. И вот теперь его собираются попросить, он был в этом уверен, подобрать ее на дороге и тащить на себе, возможно, до конца дней своих, сознавая при этом, что фактически он стал жертвой молчаливого шантажа, потому что, если он вдруг бросит Трейси, это наверняка убьет ее.

— Не знаю, чем я могу помочь, — сказал он мрачно. — Чего вы хотите? — Он взял со стола стакан и заглянул в него. Потом выпил, чтобы набраться храбрости и взглянуть в глаза Марку-Анжу.

Влажные карие глаза Драко светились напряжением. Морщинки вокруг рта превратились в глубокие складки.

— Я хочу, чтобы вы стали ухаживать за моей дочерью и женились на ней, — сказал Марк-Анж, не спуская с Бонда глаз, — в день свадьбы я передам вам, вам лично, приданое в один миллион фунтов стерлингов золотом.

— Ваша просьба совершенно невыполнима, — взорвался Джеймс Бонд. — Девушка больна. Прежде всего ей нужен психиатр. А не я. И не хочу я жениться на ком бы то ни было. Не нужен мне и миллион фунтов стерлингов. Денег мне хватает. Работой я обеспечен. (Так ли это? А как насчет прошения об отставке? Бонд заглушил внутренний голос.) Как вы этого не понимаете? — Вдруг он почувствовал, что боль, исказившая лицо этого человека, непереносима. — Она прекрасная девушка. Я сделаю для нее все, что смогу. Но только тогда, когда она поправится. Именно тогда мы обязательно встретимся с ней — я очень хочу этого. Но если она обо мне такого хорошего мнения и вы — тоже, пусть сначала изъявит желание выздороветь по собственной воле. Это единственный путь. Любой врач скажет вам то же самое. Она должна лечь в клинику, самую лучшую, может быть — в Швейцарии, и покончить со своим прошлым. Она вновь должна захотеть жить. И только тогда, только тогда будет смысл в нашей встрече. — Ему необходимо было во что бы то ни стало убедить Марка-Анжа. — Вам ведь и так все понятно, правда, Марк-Анж? Мне чуждо чувство жалости. Признаю это. И у меня терпения не хватит быть чьей-либо нянькой, сиделкой при мужчине или женщине. Ваш план ее лечения может дать обратный результат — повергнуть ее в еще большее отчаяние. Вы должны понять, что я не могу взять на себя такую ответственность, как бы ни нравилась мне ваша дочь. — И Бонд закончит, запнувшись: — А она мне нравится.