Читать интересную книгу На тайной службе Ее Величества. Живешь лишь дважды. Человек с золотым пистолетом - Ян Флеминг

— Безусловно, — без обиняков согласился Бонд. — И конечно, что касается вопросов безопасности, мы можем быть, я в этом уверен, откровенны друг с другом. Так вот — о Блофелде. По правде говоря, большего мошенника не сыскать, пожалуй, в целом мире. Вам известно что-нибудь об операции «Гром», проведенной около года назад? В прессу просочилось немногое, но можете мне поверить — этот Блофелд стоял у истоков всего дела. Но как же вы вышли на него? Мне интересны любые мелочи. Пожалуйста, любая информация о нем чрезвычайно важна.

Сейбл Базилиск взял из папки лежавшее сверху письмо.

— Да, — сказал он задумчиво, — когда вчера меня несколько раз попросили срочно связаться с министерством иностранных дел и министерством обороны, я сразу подумал об этом типе. Раньше мне как-то и в голову не приходило, что это тот самый случай, когда соображения конфиденциальности, которыми мы руководствуемся, отступают на второй план, иначе бы давно предпринял соответствующие действия. Так вот, в июне, десятого числа, мы получили из конторы уважаемых цюрихских адвокатов конфиденциальное письмо, датированное девятым июня. Вот оно:

«Многоуважаемые господа!

Среди наших клиентов имеется весьма состоятельный человек по имени Эрнст Ставро Блофелд. Этот джентльмен именует себя также мсье графом Бальтазаром де Блевиль, полагая, что является законным наследником рода, который, насколько понимаем, прекратил свое существование. Его убеждение основано на рассказах, которые он слышал от своих родителей в детстве: семья его вынуждена была покинуть Францию во времена революции, обосновалась она в Германии под вымышленной фамилией Блофелд, сделать это пришлось для того, чтобы ускользнуть от революционных властей и спасти свое состояние, на которое в Аугсбурге наложили арест; впоследствии, в 50-е годы прошлого столетия, Блофелды переселились в Польшу.

Наш клиент очень хотел бы, чтобы все эти факты были достоверно установлены, дабы он законным путем получил право носить титул графа де Блевиль, что будет скреплено соответствующим удостоверяющим актом за печатью министерства юстиции в Париже.

Пока же наш клиент предполагает хотя бы временно продолжать использовать титул графа де Блевиль, равно как и фамильный герб, который, как он сообщил нам, выглядит следующим образом: на серебряном поле четыре легких мушкета и вертикальная полоса красного цвета, а также девиз де Блевилей, по-английски звучащий так: «За домашний очаг».

— Хороший девиз! — вставил Бонд.

Сейбл Базилиск улыбнулся и продолжал:

«Мы понимаем, что вы, многоуважаемые господа, представляете единственную в мире организацию, которая в состоянии взяться за подобную исследовательскую работу, и нам было поручено обратиться к вам при условиисоблюдения всех правил предосторожности и строжайшей секретности, о чем, как нам кажется, мы имеем право просить, принимая во внимание все нюансы данного дела, относящиеся к надлежащему положению в обществе.

Финансовое положение нашего клиента безупречно, и необходимые расходы не являются предметом обсуждения. В качестве аванса, как только вы согласитесь взять на себя решение данного вопроса, мы предлагаем вознаграждение в одну тысячу фунтов стерлингов, сумма эта будет переведена на гот банковский счет, который вы соизволите указать.

Выражаем надежду получить ваш ответ в ближайшее время.

Остаемся, многоуважаемые господа…» и т. д, и т. п.

«Гебрюдер Гумполд — Мусбрюггер, адвокаты, 16-Bis, Банхофштрассе, Цюрих».

Сейбл Базилиск взглянул на Бонда. В глазах его он прочел сильное волнение. Сейбл Базилиск просиял.

— Мы проявили к этому письму, наверное, еще больший интерес, чем вы. Видите ли, раз уж я взялся посвятить вас во все наши тайны, — жалование мы получаем довольно скромное. И поэтому у всех нас есть свои частные источники, помимо тех официальных гонораров, которые перепадают за оказание особых услуг, подобных этой. Гонорары редко превышают сумму в 50 гиней, а меж тем требуется вести довольно сложные расследования, бегать по коридорам государственных учреждений в Сомерсет-Хаусе, копаться в метрических записях, тревожить надгробия — всем этим приходится заниматься, когда идешь по следу чьих-либо предков. Поэтому подобное предположение для нашей Геральдической палаты — сущий клад, и так как я был «на дежурстве» в тот день, когда пришло письмо, работа попала в мои руки.

— И как же вы поступили? — спросил нетерпеливо Бонд. — Вы ответили на письмо?

— О да, но, кажется, довольно невнятно. Конечно же, я сразу написал, что готов выполнить исследование и обещаю сохранить все в тайне, — он улыбнулся, — а вы сейчас вынуждаете меня нарушить этот обет и преступить закон о служебной тайне. Не так ли? Ведь я подчиняюсь вам под давлением обстоятельств?

— Безусловно так, — с воодушевлением воскликнул Бонд.

Сейбл Базилиск сделал аккуратную пометку на лежащем сверху в папке документе и продолжал:

— Конечно, прежде всего я должен был запросить у этого человека свидетельство о рождении. Выдержав определенную паузу, мне сообщили, что оно потеряно и что мне ни в коем случае не следует об этом беспокоиться. Граф на самом деле родился в Гдыне 28 мая 1908 года, отец его — поляк, а мать — гречанка, вот здесь у меня их имена. А нельзя ли, спросили меня, вести поиски с другого конца, нельзя ли начать с де Блевилей? С ответом я не спешил, хотя к тому времени уже нашел в нашей библиотеке материалы, которые подтверждали, что род де Блевилей действительно существовал, первые упоминания о нем относятся к XVII веку. Обреталось семейство в местечке Блонвилль-сюр-мер, департамент Кальвадос, и герб и девиз в точности соответствовали тем данным, которые приводил Блофелд. — Сейбл Базилиск сделал паузу. — Об этом, уверен, ему было прекрасно известно. Бессмысленно изобретать несуществующий род де Блевилей и пытаться подобной чепухой забивать нам голову. Я поведал цюрихским адвокатам о своем открытии и вместо летнего отдыха отправился на север Франции, дабы разнюхать еще что-нибудь, — я, можно сказать, специализируюсь на геральдике, связанной с историей тамошних мест, история эта имеет прямое отношение к событиям, происходившим в Англии. Пока суд да дело, я написал, однако, как и подобает в таких случаях, нашему послу в Варшаве, я попросил его связаться с консулом в Гдыне, дабы через него нанять адвоката и навести элементарные справки в бюро записей актов гражданского состояния и в различных церквах, где Блофелда могли крестить. Ответ, который я получил в начале сентября, нисколько меня не удивил. Страницы, на которых должны были быть записи о рождении Блофелда, кто-то аккуратно вырезал. Говорить об этом я никому не стал, то есть я не сообщил о полученной информации адвокатам в Швейцарии, ибо они убедительно просили меня не наводить справок в Польше. Не теряя времени, я тем не менее с помощью одного адвоката провел такое же расследование в Аугсбурге. Блофелды там действительно значились, их имелось преогромное количество — это довольно распространенная немецкая фамилия, — но не было и намека на какую-либо их связь с де Блевилями из Кальвадоса. Словом, я оказался в тупике, но удивить меня уже было трудно, и я написал нейтральный отчет швейцарским адвокатам, сообщив, что продолжаю свои исследования. Вот как обстояли дела, — Сейбл Базилиск захлопнул папку, — когда вчера стал беспрестанно трезвонить телефон, и все потому, что кто-то в отделе северных территорий министерства иностранных дел, вероятно, увидел копию моего запроса в Варшаву, и имя Блофелда навело на размышления, а уж затем возникли вы, вынырнув из пещеры моего друга Гриффона и всем своим видом выражая крайнее нетерпение. Собственно, это все.

Бонд задумчиво почесал затылок.

— Но мяч-то все еще в игре?

— О да, на этот счет нет никаких сомнений.

— Вы в состоянии продолжать игру? Если я правильно понял, нынешнего адреса Блофелда у вас нет? — Сейбл Базилиск отрицательно покачал головой. — Стало быть, можно найти какой-нибудь разумный предлог и направить к Блофелду вашего доверенного? — Бонд расцвел. — Меня, например, направить меня как представителя Палаты, которому необходимо поговорить с клиентом, — ну, придумать что-то такое, чего не выяснишь в письмах, что-нибудь, что требует личной встречи с Блофелдом.

— Да-да, что-то в этом роде, кажется, имеется. — На лице Сейбла Базилиска появилось озабоченное выражение. — Понимаете, в некоторых семьях из поколения в поколение обязательно повторяется во внешности одна и та же отличительная черта. Скажем, у Габсбургов это характерные губы. Среди потомков Бурбонов — склонность к заболеванию гемофилией. У всех из рода Медичи — орлиный нос. У членов одной королевской семьи имеется чуть заметный рудиментарный хвост. Наследственные магараджи Майсура рождаются с шестью пальцами на руках. Я могу продолжать до бесконечности, но это самые известные случаи. Так вот, когда я ползал по склепу в часовне местечка Блонвилль, осматривая старые могильные плиты на захоронениях Блевилей, фонарик высветил на всех этих каменных лицах одну любопытную деталь, которая, отложившись в закоулках моей памяти, всплыла вновь только сейчас, после вашего вопроса. Ни у кого из де Блевилей, насколько я могу судить, не было, во всяком случае в течение последних полутораста лет, мочек ушей.