Читать интересную книгу Книга всех вещей - Гус Кёйер

— Ясное дело, — сказал Иисус. — У тебя же глаза закрыты.

Томас открыл глаза. Иисус стоял в комнате перед каминной полкой с медными гекконами. Он смотрел на молящегося человека.

— Это он и есть? — спросил Иисус.

— Да, — ответил Томас.

— Я думаю, он хочет, как лучше, — сказал Иисус, — но всего боится. На самом деле он трус, если хочешь знать мое мнение.

— Я не знаю, — признался Томас.

— Он прячется у Бога за широкой спиной, как испуганный ребенок, — продолжал Иисус.

Но Томас подумал: «Как можно спрятаться за спиной у того, кого больше нет?»

— Мне надо Тебе кое-что сказать, — произнес он вслух.

— Говори, — подбодрил Иисус.

— Бог-Отец не просто исчез, — сказал Томас. — Он умер. Говорю как есть.

Иисус застыл на месте и не мог вымолвить ни слова.

— Ты серьезно? — вырвалось у него.

Томас кивнул. Ему было жалко Господа Иисуса, но надо было сказать правду.

— Но как же это случилось? — воскликнул Иисус.

— Его из меня выпороли, — ответил Томас. — А потом Он умер, потому что без меня его быть не может.

Над этими словами Иисус задумался. Затем кивнул и печально улыбнулся. Все, конечно, так и есть. Без Томаса ничто не может существовать.

— Просим Тебя во имя Господа Нашего Иисуса Христа, аминь, — закончил отец.

Иисус махнул Томасу на прощание и растворился. Томас помахал рукой в ответ.

— Что ты такое делаешь? — спросил отец.

— Я махнул рукой, — сказал Томас.

— Зачем?

— Я видел Иисуса, — ответил Томас.

Марго захихикала, а мама испуганно положила руку Томасу на плечо.

Отец налился краской. Он сильно ударил рукой по Библии, отчего в воздух поднялась трехтысячелетняя пыль.

— Этого я не потерплю! — крикнул он. — В моем доме никто не будет смеяться над нашим Господом и Спасителем. Понятно тебе?

Томас наклонил голову. Он не смеялся. Желания шутить у него совсем не было.

— Понятно тебе? — повторил отец.

— Да, папа, — сказал Томас.

— А теперь я хочу знать, кто положил эту записку в Библию.

— Я, — ответила Марго.

Все посмотрели на Марго, но Марго отвела глаза.

— Ла-ла-ла, та-ла-ла, — напевала она.

Отец покачал головой.

— Я не верю, — сказал он.

Марго пожала плечами.

— Кто это написал? — спросил отец. — Почерк чужой.

— На улице нашла, — сказала Марго. — Ла-ла-ла, та-ла-ла-ла-ла-ла.

— Врешь, — бросил отец. — Мы все знаем, кто это сделал. — Он обвел взглядом всю семью.

У Томаса душа ушла в пятки, когда он почувствовал на себе взгляд отца. Это длилось недолго. Отец уже смотрел на маму.

— Не правда ли? — процедил он.

— Да, — ответила мама. — Это сделала я.

Томас посмотрел на нее в ужасе и почувствовал закипающую злость. Такую злость, что его страх разлетелся на тысячу кусочков.

— Неправда! — закричал он. — Это сделал я! Я!

Отец строго посмотрел на сына.

— Ты лгун, Томас, — сказал он.

— Но!... — кричал Томас.

— Помолчи! — заревел отец. — Я говорю с твоей матерью.

— Это я сделал! Я! — Томас плакал от гнева. — В записке дырочки. Дырочки! И знаешь почему? Я их проколол, булавкой. Вот этой. — Он пошарил в кармане и кинул на стол английскую булавку.

Отец, мама и Марго смотрели на булавку так, как будто от нее зависела их жизнь. Булавка блестела в свете лампы. «Я прямо слышал эту булавку, — писал Томас в "Книге всех вещей". — От нее шел высокий звук, словно вдали кто-то кричит».

Отец расправил записку двумя руками и посмотрел на просвет. Под лампой бумага засветилась белым.

— Правда, — пробормотал отец. — В ней дырочки. — Он опустил записку. — Ты не солгал, Томас. Я обвинил тебя несправедливо. Прости меня. Но гораздо важнее, Томас, что тебя кто-то использовал. Кто-то пытается настроить тебя против отца. Кто это, Томас? Кто написал эту записку?

— Это тайна, — сказал Томас.

— Тетя Пия?

— Тайна, — повторил Томас.

— Томас! — рявкнул отец.

— Что?

— Скажи мне, кто написал эту записку.

— Не скажу, папа.

— Томас, возьми ложку, поднимайся наверх и жди меня.

Поднялся горячий ветер, испепеляющий землю. Деревья высыхали и животные спасались бегством. Все угасло и пришло в запустение. Никто не мог жить на земле.

«Кроме, наверное, мошек, — подумал Томас. — И моровой язвы».

— Этого не будет, — спокойно произнесла мама. — Томас останется, а ты будешь читать Библию.

Отец в ярости посмотрел на нее.

— Я возьму ложку, мама, — сказал Томас.

Мама держала его за руку.

— Нет, — ответила она. — Мой храбрый герой останется здесь, со мной.

— Ла-ла-ла, та-ла-ла, — пела Марго. — Такие вот дела.

Томаса напугал холод в ее глазах.

— Жена! — взревел отец. — Не перечь мне!

— Мама, — попросил Томас. — Пусти меня.

— Нет! — не сдавалась мама. — Наказания ты не заслужил! — Она крепко держала его за руку.

— Та-ла-ла, та-ла-ла, не его это вина, — пела Марго.

Отец встал. Его голова вздымалась все выше и выше, как воздушный шар. Потолок опускался, и комната становилась все меньше.

— Жена! — прогремел его голос. — Отпусти ребенка.

Мама тоже встала и потянула Томаса за собой.

— Нет, — снова произнесла она. Стул за ней покачнулся.

Отец обошел вокруг стола, схватил Томаса за другую руку и потянул.

— Нет! — крикнула мама.

Отец угрожающе замахнулся.

На Марго никто до сих пор не обращал внимания.

Она появилась вдруг, как будто упала с неба. В правой руке сверкал нож для мяса, в глазах молнии. Она подскочила к отцу и приставила кончик ножа к его горлу. Отец отпустил руку Томаса и уставился на нож.

«Она была похожа на ангела, — писал Томас в "Книге всех вещей". — Самого опасного ангела небес. Такого, с пылающим мечом».

— Убери руки, — рявкнула Марго. — Мне это уже надоело. По горло. — Она провела ножом у себя перед горлом.

— Не надо, Марго, — прошептала мама. — Убери нож.

Но Марго не слушала.

— Черт побери! — воскликнула она.

Ругательство было еще хуже ножа. Оно разило прямо в душу.

— Маме и Томасу Бога бояться нечего, — прошипела Марго. — Потому что они хорошие. А ты — нет! — Она взмахнула ножом в воздухе. — Только не думай, что я не смогу, — рычала она. — Я похожа на тебя. Я тоже нехорошая.

У отца подогнулись ноги, и он опустился на колени, как умирающий слон.

— Эта семья обречена, — стенал он. — Дух времени отравил вас. Давайте помолимся.

И он принялся молиться в полный голос.

— Мне вообще плевать, во что ты там веришь! — кричала Марго. — Но бить в этом доме больше никого не будут.

Мужчина отвлекся от молитвы и посмотрел на девочку диким взглядом.

— Ты знаешь, что это плохо, — холодно сказала Марго. — И все равно продолжаешь.

Она сделала глубокий вдох. — Лишь бы соседи не заметили. Лишь бы родственники не заметили. Лишь бы на работе не узнали. Правда ведь?

Мужчина поднялся, гневно развернулся и зашагал прочь из комнаты. У двери он остановился и красными от гнева глазами посмотрел на всех:

— Я не могу оставаться с вами под одной крышей, — прорычал он. — Я ПОЙДУ НОЧЕВАТЬ В ГОСТИНИЦУ.

Он рывком открыл дверь и скрылся в коридоре. Потом с шумом спустился по лестнице. Входная дверь бабахнула, как раскат грома.

— Та-ла-ла, ла-ла, — пропела Марго чуть тише.

Она положила нож для мяса обратно на стол и села на свое место. Затем поставила локти на стол и закрыла лицо руками. Мама с Томасом остались стоять. Два воробья на подоконнике оглушительно трубили в свои трубы.

— Девочка моя, что же ты наделала? — прошептала мама.

Марго отняла руки от лица. Она была белее полотна.

Ее взгляд ничего не выражал.

— Я положила этому конец. — Потом она заплакала.

Мама села и сокрушенно покачала головой.

— Ты угрожала отцу ножом, — сказала она. — Что теперь с нами будет?

Марго посмотрела на нее.

— Лучше, чтобы тебя избивали? — рыдая, спросила она и тут же вскочила. — Ах да, я кое-что забыла. — Она побежала на кухню и вернулась с деревянной ложкой. Положила ее поперек порога и ударом ноги переломила пополам. — Хватит!

Со сломанной ложкой в руках она подошла к окну и открыла его настежь. Не прекращая трубить, воробьи спорхнули с подоконника.

— Только не в окно, — умоляюще произнесла мама.

Но два обломка уже взмыли в небо.

Томас подошел к Марго. Она схватила его и прижала к себе.

Отца не было час. Потом он вернулся. Как кошка пробрался вверх по лестнице и спрятался в своей боковой комнатке. Сказал, что ему надо поработать.

9.

Планы изменились. Томас не знал почему. Читальный клуб откроется не в доме госпожи ван Амерсфорт.