в нее, как клещ, махнув рукой на все дела, что ей надо было сделать в Утёсово, и на милицейском «уазике» примчалась сюда.
– Это она умеет, – оценил ситуацию Скворцов. – Ну, мне пора, – взглянул он на часы. – Давайте встретимся у дома Дочкиной минут через пятнадцать, а вторым понятым я попрошу быть дядю.
– Хорошая мысль, – одобрила Таисия Игнатьевна. – Слушайте, Владимир Андреевич, а вы ели?
– Не до того было, – махнул рукой Скворцов.
– Нет, так дело не пойдет, Володя, – решительно высказалась Сапфирова. – Нечего гастрит с язвой зарабатывать. Сейчас я подогрею вам суп. Осмотр подождет.
И осмотр действительно подождал пятнадцать минут! Через полчаса следственная группа, включая понятых, встретились у бывшего дома Дочкиной.
Глава 11
Следственная бригада в лице следователя Камышиной, лейтенанта Скворцова и дактилоскописта Гусева открыла калитку и вошла на участок, еще три года назад принадлежавший Анне Петровне Дочкиной. Вслед за представителями закона вошли понятые: дядя лейтенанта Скворцова – Петр Афанасьевич Терентьев и Таисия Игнатьевна Сапфирова. Когда все пятеро оказались на участке, Скворцов закрыл калитку на крючок, хотя при желании открыть ее снаружи было несложно. А желающих было хоть отбавляй. До дома Дочкиной пятерку сопровождали десятка полтора полянцев. Среди них маячила тощая приземистая фигура Амфитриона Ферапонтовича Редькина, музыканта Дудкина с неизменной трубой, совхозника Чеснокова, часто находящегося подшофе ремонтника уборочной техники Рулеткина и еще нескольких видных полянских любителей выпить, бездельников, сплетников и сплетниц. Последних представляла незаменимая на этом поприще Ленка. Из всей группы сопровождающих она проявляла наибольшую активность: стремясь увидеть и услышать побольше, она буквально просовывала свой длинный любопытный нос сквозь доски штакетника.
– Ну что, будем вскрывать? – спросила Камышина. – А может быть, она кому-то где-то оставляла ключи? – вопрос следователя был адресован понятым.
– Ключей, как я понимаю, при убитой не нашли? – ответила вопросом на вопрос Таисия Игнатьевна.
– Разумеется, – окинула старушку пристальным оценивающим взглядом Полина Андреевна.
Таисия Игнатьевна в свою очередь тоже внимательно разглядывала следователя. Высокая, темноволосая, статная, с хорошей осанкой, проницательным взглядом больших карих глаз, Камышина произвела на нее впечатление личности.
– Давайте посмотрим около дома – в сарае, например, – нарушил молчание Терентьев. – Люди, бывает, оставляют ключи на участке. Воруют у нас редко, да и красть особо нечего, тем более у Ольги. Осмотрись-ка, Володя, – обратился он к племяннику.
Скворцов вопросительно взглянул на следователя. Та пожала плечами. Лейтенант огляделся по сторонам и направился к сараю. Уже темнело и, чтобы осмотреть внутри, он включил фонарик. Терентьев в свою очередь заглянул под пустое ведро, под коврик на крыльце, в чуни, стоявшие рядом с домом.
Нашла ключи Таисия Игнатьевна. Не спеша нагнувшись, она пошарила под ступеньками крыльца и вытащила четыре ключа на связке.
– Молодцом! – похвалил старушку, удивленный ее сообразительностью Гусев.
Сапфирова не ответила на комплимент, но ей было приятно. Передавая ключи Камышиной, она поймала ее взгляд, в котором Сапфировой почудилось подозрение. Первый же ключ, выбранный Камышиной, подошел и все вошли в полутемный коридор. Сапфирова бывала у Дочкиной и помнила, где выключатель, но предпочла этого не афишировать, вспомнив взгляд следователя.
С осмотром дома управились за полчаса. Из существенного нашли паспорт покойной на имя Смирновой Ольги Антоновны, зарегистрированный по адресу: Санкт-Петербург, Ивановская ул., д.6, кв.78, несколько фотографий; на всех, кроме одной, фигурировала Ольга. На той, где она отсутствовала, был изображен молодой парень, вряд ли старше двадцати пяти лет, а на обороте заглянувший через плечо Камышиной Скворцов прочел надпись: «Милой Ольге от Андрея. 16.03.89». Также были обнаружены серьги, одна брошь, пара колец. Ценность всех этих предметов должна была определить экспертиза. Камышина без особого интереса перелистала несколько медицинских журналов, осмотрела бесхитростный гардероб. Заинтересовала ее только записная книжка с телефонами и найденный в ящике стола блокнот, в котором острый глаз Скворцова успел заметить несколько записей с датами.
Все вышеперечисленные предметы были изъяты, а Гусев предварительно снял с них отпечатки пальцев. Цель последнего следственного действия Таисия Игнатьевна не очень поняла, но особенно ломать голову над этим не стала. Ее больше интересовало – не побывал ли кто в доме за те три дня, когда отсутствовала хозяйка.
Однако усилия ее были тщетны: явных признаков этого не было, небольшой беспорядок в комоде не позволял определить, кем он был произведен, а всё остальное на первый взгляд лежало или стояло на своих местах.
Подписав протокол, понятые вышли на улицу вслед за следственной группой. Камышина закрыла дом и положила ключи себе в карман.
На улице их по-прежнему ждала группа местных жителей и дачников. Кто-то ушел, но появились и новые лица. Среди последних Таисия Игнатьевна выделила Коробочку и Матрену Тимофеевну. Пелагея Егоровна смотрела на выходящих с участка хмуро, опершись о забор. Таисия Игнатьевна заметила, что Цепкина собирается что-то сказать, но ее опередила Матрена Тимофеевна.
– А где милок? – безапелляционно спросила она.
– Какой милок? – поверг в изумление Камышину поставленный старушенцией вопрос.
– Такой. Следователь приезжал о прошлом годе, степенный, рассудительный, постарше тебя будет.
– Это следователь Попов, бабушка, – пришел на помощь начальнице Скворцов. – Так его с нами нет, он занимается другим делом.
– Эва, другим! Нешто поважнее дело нашел?
– Ну, это начальство за него решило – куда его направить, – развел руками Скворцов.
Следователь между тем благополучно миновала бдительную Матрену Тимофеевну и поравнялась с Цепкиной. Та, демонстративно глядя мимо нее, обратилась к Терентьеву.
– Ну что, Петр, нашли что-нибудь интересное?
– Так я в этом ничего не понимаю, – попытался уклониться тот от ответа. – Меня лично ничего не заинтересовало.
– А что вообще нашли? – опытная Ленка поставила вопрос конкретно.
Камышина ускорила шаг. Она прекрасно понимала, что понятые, в первую очередь Таисия Игнатьевна, всё равно расскажут всё до мельчайших подробностей, но пусть уж они, а не она.
– Позже, – шепнула Сапфирова, проходя мимо Ленки.
– Опять покойник, – раздался вслед милиционерам хриплый голос Чеснокова. – Каждое лето как по графику.
На его комментарий никто не ответил, только Дудкин взял несколько громких нот на трубе, за что тут же получил подзатыльник от стоявшей рядом Цепкиной.
Заметил среди зевак цепкий взгляд Таисии Игнатьевны и Егора. Он стоял на обочине, опершись об «Орленок». Сапфирова поискала глазами кого-нибудь из его семьи, но не нашла. Однако, поравнявшись с новым домом, построенным для Милютина, она увидела стоявшего возле крыльца Витковского. Поскольку часть любопытных проследовала за работниками милиции до дома Терентьева, то Александр Христофорович с интересом наблюдал за необычной процессией.
«Скоро они