Читать интересную книгу Страсть к размножению - Константин Уваров

- Пас, - произнес Маркиз.

Почему у вас черные волосы, Стелла ? - спросил я. Да все смотрели на них.

Припев.

Я поймал себя на том, что изо всех сил лезу под власть Стеллы. Ты гонишь. Тянуть было нельзя. Приколись -

...26-е августа. С утра шел дождь. Опять думал о Стелле...

- Стелла, представь, - все презервативы переименовали в одеколоны, - презерватив "Ирина", презерватив "Тет-а-тет", презерватив "Незнакомка", "Сюрприз" (например, для некачественных)," Орфей"... Чуешь?

Нет, я не был властен над ней: ей понравилось, но не очень. Зато пиковый туз (Василий Макарыч, к тому же) как рогом в меня уперся.

- Пас, - раздался Боцман.

Стелла улетала от меня на махонькой желтой аэровафельнице. Тысячи Вахтангов Кикабидзе стонали в моей голове. Под значком "Д§" на карте было написано: "карта атласная, матрасная, ох,

матрасная".

Я взял на разу, и сдающий, как памятный подарок, протянул мне даму и девять червей.

"Был, наверно", - сказал Боцман.

"Боцмановский мизер", - произнес поздравительную речь сдающий -

"Черва и черва приходят к нему

Черва и черва ему ни к чему", -

и нежно посмотрел на меня - весь ожидание записать себе в ебло шестнадцать вистов каллиграфическим почерком. Затем сдающий записал себе в ебло шестнадцать вистов каллиграфическим почерком, и, среди прочих равных услышал слова, полностью определившие судьбу нашей маленькой компании на ближайшее время. Вот эти слова:

- 7 треф.

- Вист.

- Вист.

Маркиз с силой кинул карту на стол: туз бубей. Туз закрутился по столу, ошалело оглядываясь по сторонам. Мгновением позже к нему добавились семь бубей и недоумевающий взгляд Боцмана. Я ехидно положил вальта бубей. Маркиз забрал взятку и кинул на стол 7 (семь) пик 00 коп. Семерка только пискнуть успела.

- Покер. По козырям, - свирепо пошутил Маркиз,

- Слушаюсь, мой повелитель, - козырная восьмерка, в чем мать родила выскочила в центр стола.

Мой валет, даром что пиковый, все понял и обмяк, и как под гипнозом пошел к ебеней матери, которая, оказывается, давно ждала его под окном:

У человека крыша едет,

Ему и больно и смешно

А мать грозит ему в окно.

Я старался не смотреть на Стеллу, но краем глаза увидел, что она в курсе, и не сдержался: "Двоечница." (она посоветовала мне играть семь, а не шесть).

Боцман забрал взятку и зашел в восемь бубей. Я положил даму, медленно успокаиваясь.

Я приходил в себя.

Было не тут. Маркиз забрал козырной семеркой. Вертолет закрутил своими пьяными шарами. Потом маркиз кинул восемь пик и, убедившись в козырной девятке Боцмана и моей пике, произнес сквозь зубы " и ставит и ставит им градусники".

Я был уже без одной.

* * *

Припев.

Кровь лилась на стол и на пол из какой-то синей поеботины прямо под левой грудью. Я раздвигал какие-то кости, стараясь поменьше резать, хотя постоянно входил в раж; я никак не мог доковыряться до печени и посмотреть, что там не в порядке (я надеялся определить это на глаз - Наталья жаловалась на боли в печени). 

Наталья стонала, и я еще ввел морфина гидрохлорида. Она на несколько секунд вышла из-под наркоза и так жалостно провела ладонью по моей ноге, что я даже решил бросить все это.

К сожаленью, я не запомнил, какой сосуд к какому приделывать и принялся искать дальше - воля к победе взяла верх...

Шел третий час операции. Когда я уже ни на что не надеялся, под последним ребром, будто Саргассово море по курсу "Санта-Марии", показалась печень.

Наталья дернулась и печень исчезла из виду.

- Блядь, - сказал я, и снова обнажил ее.

Наталья дернулась вновь и соски ее грудей так мелко затряслись, что я не выдержал и поцеловал один. Наталья заерзала и скальпель наполовину провалился между ребер. Усталось давала о себе знать.

Еб твою мать, в конце концов, крикнул я и ударил по скальпелю (с новой силой брызнула кровь (еще, еще), плюнул и сел на диван. Обидно, но на столе Наталья дрыгнулась и умерла.

* * *

Маркиз: Боцман: Я:

К, 10, 9, 8, 7 ----------- Т, В, Д, пика

В, 7 8, 9, 10 Т, К, Д, трефа

Т 7, 8, 9, 10 К, Д, В, бубна

К, В, 7, 8.10 Т, черва

Я уже был без одной.

- Уже без, - успокаивал себя Маркиз.

- А сколько прекрасного и удивительного впереди, - поддержал Боцман, вышел в девять бубей.

Я все еще стеснялся своего идиотского положения перед Стеллой, не смотрел на нее.

(На самом деле - зря: ей очень нужна была моя помощь. Какие-то двое из подземного десанта по борьбе с подземными двоечниками, неряхами и грубиянами насиловали ее, и она спокойно отдавалась им - сперва она пыталась дотянуться и укусить меня за палец.)

Я уже был без двух - Маркиз забрал мою последнюю бубну козырным вальтом и вышел в пиковую десятку.

6. 10 пик - 10 треф - туз пик.

Без трех. Остальные мои.

Припев.

* * *

Есть такой вариант задней оконечности этого рассказа: на кладбище в Свердловске нашла себе место женская могила - без имени, фамилии, дат рождения и смерти. На ней написано: "Без трех. С вистами". Есть.

Вероятнее всего, было, конечно, другое - (я точно не помню, но - ...).

Я подошел к мертвой Наталье, на ходу снимая трусы, лег на нее, и, перемазавшись в крови, засунул свой так ( впрочем, порой и иначе ) называемый половой член куда подальше.

Припев.

Она еще дергалась. Ее влагалище было сплошь скользким - очевидно, она была возбуждена во время операции.

Я уже целовал губы, всовывая на всю длину. Когда люди трахаются в антисанитарных условиях, обыкновенно руки засовывают под рубашку и ласкают грудь. Я также засунул руки под кожу и сжимал сердце. Я кончил. Ого, она уже пять минут как мертвая - кончила со мной. Я забирал оставшиеся 4 (четыре) взятки, распихивал их по карманам.

Самолеты разбивались один за другим. Над Горьким плыл дым. Маркиз и Боцман под моим окном остановили прохожего, показали ему мою фотографию и что-то спросили. Я выглянул в окно: надо было что-то делать. В дверь барабанили.

Делать нечего - я снова разделся и всунул мертвой Наталье.

Но на самом деле, 24 в гору не так и страшно.

 Да, милый, - рассмеялась Наталья, скидывая в себя разбросанные внутренности и замазывая йодом раны.

Сдавал Маркиз. Карты были сданы - не хватало одной карты (дамы крест). Достали и сдали новую колоду. Искали меня.

(- этот придурок выбросился в окно.)

Эпилог.

Хуюшки он выбросился.

СДЕЛАНО НА СЛАВУ

1990 - 1994

МИСТИЧЕСКАЯ ОХОТА НА ТАТЬЯНУ ДРУБИЧ

Резвость - норма жизни.

Моя статья "Мистическая охота на Татьяну Друбич" является не документальным описанием ее, не научно-популярным трудом о способах проведения таких охот вообще, а художественным произведением, описывающим ее прохождение, хотя и фактологическим верным. Детерминисту покажется, что самые мясистые куски - конкретные случаи применения магических технологий выброшены. Это не самые мясистые куски. Я не буду описывать конкретное действие приводимых методов, предоставляя эту возможность читателю. Моей сверхзадачей является создание адекватной языковой системы: тогда цель достигается автоматически. Это неопозитивизм. Что же такое неопозитивизм?

"В огороде - бузина, а в Киеве - дядька" - это пословица.

Уничтожая бузину, автоматически уничтожаем дядьку. Это магия.

Происходит это потому, что существует такая пословица. Это неопозитивизм.

К. Уваров

* * *

В беленькой шапочке она вышла из зала прибытия в Кольцово. Шел снег. Она приехала ко мне. Она еще не знает, куда я ее поведу. А мы сначала посидим дома целый день, потом пойдем к Дьяку (я буду очень учтивым, буду хвастаться тем, что я с ней). Она будет улыбаться, переживать, когда я играю в преферанс и внимательно слушать, когда я пьяный буду читать свои стихи. Она в сапожках пошла по снегу, села в автобус 68-Э: доедет до угла Мира и Малышева, пройдет квартал и пересядет на десятку.

Она села, сложила руки.

Ее жесты напоминают жесты Янки Мельниковой, хотя она ...Таня! Ты не забыла, куда ехать? Мой адрес: Артиллеристов 5/5, кв.3. Хотя это ни к чему - "Контр Культ УР'а" у нее в руках.

Я приведу ее к Витке, она сядет на диван, а я буду разговаривать с Виткой. Приведу ее в универовские общаги - слушать музон. Ей понравится Кейв

Мы не будем целоваться на людях, но все поймут, сколь сильно мы влюблены друг в друга.

Юльке она не понравится, Златка иногда поговорит с ней.

"Друбич - это хорошо", - скажет Светка Ткачева.

Мы будем слушать "Ласковый май".

Потом я украду несколько телефонов в советских организациях и продам их, и мы пойдем есть в разных кафе.