Лизу и был готов помочь отцу с бизнесом, решить проблемы и влить внушительную сумму для развития. Я до последнего не могла поверить в то, что меня просто продали.
Знала бы мама, что случилось с её дочкой, сошла бы с ума. Моя хорошая, милая, нежная мама всегда мечтала о том, что я когда-то выйду замуж за хорошего мужчину, что никогда не совершу ошибок, которые совершила она. Но не получилось, не дожила. И в память о маме мне нужно было что-то делать, а не стать разменной монетой в играх отца. Я давно привыкла рассчитывать на себя, и не зря меня мама учила быть всегда на чеку и иметь пути к отступлению.
Моё плаванье в ванной было прервано нагло и сумбурно. Я не сразу сообразила, что случилось, лишь хватала ртом воздух, когда мужчина сильными ручищами выловил меня из ароматной воды и куда-то утащил. Неужели я в нём ошиблась и теперь из огня да в полымя попаду. Смогла сбежать от одного мужчины, а попала в лапы к другому.
Во мне точно уже нет никакой загадки, он видел меня уже в сотый раз обнаженной, как не смешно это звучит. Я пытаюсь прикрыться, а в то время меня вычитывают, как девчонку за то, что я не собиралась совершать. Да неужели я действительно всем своим видом просто кричу о том, что мне опостылела жизнь? Николай рычит, а я изначально обращаю внимание на то, как он эмоционален, как пытается меня вразумить. Черт, так еще ни разу в жизни меня не вычитывали и не убеждали, что нужно жить. Смотрю на него и понимаю, что он — настоящий.
Что-то есть в этом мужчине, и я не о его шикарной внешности, умении держаться, силе. У него есть человечность, хотя, судя по всему, он её редко проявляет, прячется за маской холодного расчета. И если он кого-то любит, то это преданная любовь. Обычно такие личности вырастают в тех семьях, где есть с кого брать пример. Я могу ошибаться, но что-то подсказывает, что он именно такой, каким я его себе представляю.
Эта надуманная Николаем ситуация выводит меня из равновесия, выводит его, я злюсь, позволяю плохим словам слетать с моих губ. И вновь его железная выдержка притушивает огонь, а я остаюсь наедине со своими вспышками гнева. Корю себя за глупое поведение, напоминаю, что эта помощь нужна, прежде всего, мне, и непозволительно дальше испытывать терпение постороннего человека.
Кажется тотальная непруха продолжает преследовать меня по пятам, и этой невезучестью я, похоже, заразила Николая. Наше столкновение в коридоре и его пролитый чай накаляют наши нервы. «Я не пью серьёзный алкоголь», — могла сказать я с утра, но теперь скажу уверенно: мне нужна доза чего-то покрепче, чтобы забыться и просто не думать ни о чем, мой мозг просто кричит о том, что ему нужна перезагрузка.
— Сильно припекло?
Голос мужчины с ноткой иронии, да и взгляд не менее насмешливый. Смотрю ему в лицо, присев на стул и коснувшись стакана с коньяком.
— Очень.
— Эй, эй, потише, кто же так пьёт? — широкая ладонь мгновенно мелькает перед моим носом и отбирает стакан с недопитым алкоголем.
— Буянить не буду, — фыркаю в ответ и пытаюсь отобрать стакан, но его пальцы крепко держат его.
— Кто тебя знает, — едва заметный оскал появляется на лице Николая, а я опять понимаю, что рассматриваю мужчину не как своего спасителя, а именно как мужчину, который заставляет невольно вызывать во мне грешные мысли.
8 глава
— Не проверишь, не узнаешь, — мудро изрекаю я и ехидно смеюсь с себя же, ловко отжимая стакан у Николая.
— Уже узнал, ты не похожа на кроткую особу, которая будет тихонько сидеть в уголке и ждать своего часа.
Николай расслабляется, откинувшись удобнее на стуле, сжимая стакан в ладони, но мне до сих пор приходится останавливать свои глаза, чтобы те не смели изучающее опускаться по обнажённой груди всё ниже и ниже. Я прекрасно понимаю, что мужчину не смущает его внешний вид, он почти в родных стенах, ведет себя так, как ему комфортно. И кто виноват в том, что внутри меня разыгрались дикие страсти и одна мысль, жужжащая в голове словно надоедливая муха: я хочу, чтобы именно он был первым.
И эти мысли штурмуют мою голову не из-за моей распущенности или желание лишь бы с кем. Всё намного сложнее, ведь не просто так Петр Ильич оценивающе изучал меня при встрече, а у отца выспрашивал о моей личной жизни. Как же я жалею, что до сих пор ни с кем не переспала, может быть тогда у отца не было бы гнусных мыслей подсунуть паиньку-дочь мужику, желавшему позабавиться с неопытной девчонкой. Я сомневаюсь, что разговор и уговор сводился к чему-то глобальному, например, браку. Когда все подружки хвастались парнями, я лишь улыбалась и пожимала плечами, ведь учеба была для меня прежде всего. Получается, что все напрасно.
— Мы давно вышли из пещер, если ты не заметил, — выпиваю остатки коньяка, чувствую жжение в губе, а потом кручу пустой стакан в руке, вновь обращая внимание на бутылку с алкоголем.
— Из пещеры, — хмыкает в ответ, а я не вижу ничего смешного, вроде бы двадцать первое столетие, должно все быть по уму и здравому смыслу, но понимаю, что это только мое желание.
Никакие пещерные устои никуда не делись, многие мужчины до сих пор не акклиматизировались в современности, и их гены пещерного человека напоминают о себе. Их мало интересует то, что самка не готова пасть к его ногам, много похоти и гордыни. А еще веры в то, что всесильные. Таких мужиков бесят женщины, знающие себе цену. Мне страшно представить, что сейчас творится в доме отца, как он вчера оправдывался перед Бариновым за то, что я куда-то исчезла и вечером в ресторан с ним не пойду. Это хорошо, что на выходные у меня получилось отмазаться от шашлыков, ведь попасть на территорию врага — верная гибель.
— Ты бы лучше закусывала, а не пыталась залить себя алкоголем, — голос Николая неожиданно повышается, я поднимаю голову, а моя рука застывает на полпути к бутылке.
— Ты же не перестанешь зудеть, правда? — прищуриваюсь, грустнею, совсем не до улыбок и расслабления, в одиночку было бы пить легче, и я дура, что позже не пробралась на кухню и не умыкнула бутылку в спальню.
— Я бы мог сказать, что мне всё равно, но, увы,