Мы осторожно высунули головы из-за угла. Несмотря на отсутствие луны от снега все-таки было хоть чуточку, но светло. Во двор вошла женщина с чемоданом, а за ней появился ребенок, волоча большую сумку.
Она поднялась на крыльцо, и снова послышался раздраженный голос:
— Ты что, по ступенькам подняться не можешь?! Господи… как же ты меня достал! Родила на свою голову! Нужно было аборт сделать, сейчас бы жила без проблем!
— Что она говорит?! — возмущенно прошипела Сусанна. — Какой же рот поганый!
— Идиотка… — у меня все перевернулось внутри от злости. Как можно такое говорить собственному ребенку?!
Тем временем женщина открыла дверь, а через минуту в доме вспыхнул свет. Мы выскользнули из-за угла и помчались прочь, пока нас не застукали.
— Похоже, я догадываюсь, кто это, — процедила Сусанна, когда мы отбежали на безопасное расстояние. — Тонька, сестра Галины.
— Да, так и есть. Анфиса говорила, что у нее сын, — у меня сжалось сердце от жалости к ребенку, который был виноват лишь в том, что родился. — Наверное, приехала, как только узнала, что случилось.
— Вовремя мы в сарай сходили. — Сусанна похлопала по карману, где лежало кольцо. — Теперь нужно узнать принадлежало ли колечко Галине.
Дома, при свете мы еще раз рассмотрели его. Немного изношенное, покрытое мелкими царапинами, с потемневшей пробой на обратной стороне.
— Посмотри на эти пятна… — Сусанна поднесла кольцо к настольной лампе. — Они тебе ничего не напоминают?
— На кровь похоже, — я взяла иголку и вырвала из своего блокнота чистый лист. Потом немного поскребла острием по пятнам на внутренней стороне кольца, и они осыпались на бумагу. — Девяносто процентов из ста, что это кровь! А это значит…
— Что тот, кто потерял кольцо, поранил руку, — продолжила за меня девушка. — Это уже что-то!
— Не факт. Может, кольцо потеряли до убийства, — предположила я. — И лежало оно там полгода.
— Может и так, но все же… — Сусанна аккуратно сложила листок блокнота. — Пригодится.
— Ждем утра и идем проводить расследование, — сказала я. — Нам все равно в магазин нужно. Нас же соседка вечно кормить не будет. А в деревенском магазине можно узнать много чего.
Проснувшись ранним утром, мы не стали терять времени зря и сразу пошли на поиски магазинов, надеясь, что восемь часов они уже открыты. Дойдя до дома Петра, я остановилась, увидев мальчика, сидящего на скамейке под навесом. Он был худеньким, немного сутулым, с маленьким грустным лицом. Ребенок носил безобразные очки, один окуляр которых был заклеен пластырем. Похоже, он страдал косоглазием.
— Погоди, — остановила я Сусанну. — Это ведь сын Антонины.
— Какой же он жалкий… — прошептала девушка, разглядывая мальчика. — Но почему он на улице в такую рань? Где его мать?
— Ну, вот и все, хозяйка! Я все починил! — раздался мужской голос, и мы отошли за угол старого гаража. — Пользуйся!
Наши шеи сразу же вытянулись, чтобы посмотреть из-за угла, что происходит. На крыльце стояла крупная молодая женщина, очень похожая на Галину. На ней был халат, а на плечах лежал пуховый платок, прикрывая высокую грудь.
— Спасибо тебе, Жора… Чтобы я без тебя делала… — промурлыкала она, обращаясь к мужчине, который навис над ней всей своей большой фигурой. — Так не ко времени пробки погорели… Хороший же Петька хозяин!
Они вроде бы говорили об обычных вещах, но было в этом разговоре нечто скрытое и если убрать смысл, то это походило на беседу двух любовников.
— Ты если что, звони. Помогу чем могу. — Жора что-то еще прошептал ей на ухо и женщина рассмеялась. — Ладно, пойду я. Варька дома одна. Еще начудить что-нибудь.
Он спустился вниз, бросил на мальчика равнодушный взгляд и, выйдя в калитку, пошел в другую сторону.
— Иди домой! — позвала Тонька сына. — Сидишь как привязанный! Хоть бы снеговика слепил, как все нормальные дети!
— У меня нет перчаток, — ответил мальчик, потирая покрасневшие руки. — Я их дома забыл.
— Как ты еще нигде голову свою бестолковую не забыл! — процедила женщина, ожидая сына на крыльце. — Давай быстрее, холодно же, рохля, а не пацан!
Они вошли в дом, а мы переглянулись. Нашему возмущению не было предела. Вот это мать!
— Вот честно, мне сейчас хочется позабыть о данных себе обещаниях и наложить на нее проклятие! — прошипела Сусанна. — Выбесила, тварь!
— А вы, бесы, можете проклятия накладывать? — удивилась я. — Серьезно?
— Естественно, — хмыкнула она. — Все-таки мы нечисть. Дьявольского рода существа… Пусть даже и низшего чина.
— Любопытно… — я покосилась на нее. — Какие еще способности от меня скрываешь?
— Ничего я не скрываю. Ты спросила, я ответила. — Сусанна пошевелила пальцами рук, ногти которых были выкрашены в черный цвет. — А способностей у меня достаточно. Но я зареклась ими не пользоваться. Так что, можешь не переживать.
Мы дошли к центру деревни и сразу увидели несколько магазинов, стоящих напротив друг друга, словно соперники на ринге. И скорее всего так оно и было.
— В какой пойдем? — я взглянула на вывеску с надписью «Азалия», а потом повернулась к магазину под названием «Версаль». — Да ладно! А за прилавком Людовик Четырнадцатый или мадам де Помпадур?
— Пойдем в «Азалию», — сказала Сусанна, разворачиваясь в ту сторону. — Туда Жора пошел.
Мы быстро миновали расстояние до магазина и вошли внутрь. В нем было пусто, не считая продавщицы и того самого Жоры, который «менял пробки» Галкиной сестрице. Он ждал, когда ему нальют пива, усевшись на широкий подоконник. У него было угрюмое лицо, заросшее темной щетиной и колючие глаза под кустистыми бровями. Жилистые крупные руки, лежащие на коленях, явно привыкли к тяжелой работе.
— Что за новые лица? — мужчина окинул нас любопытным, но недобрым взглядом. — Чьи будете, а девки?
— Так это, наверное, сестра Светкина, — подала голос продавщица, выглядывая из-за пивного крана. — Угадала?
— Да, так и есть, — ответила я. — Меня Саша зовут, а это моя подруга Сусанна.
— И чего теперь? Дом продавать станешь? — грубовато поинтересовался Жора. — Вовремя как явилась. Сестра…
— Вот возьми, и иди домой, — продавщица сунула ему двухлитровую бутылку. — Я запишу, потом деньги отдашь.
Мужчина взял пиво и не спеша вышел из магазина, не забыв окинуть нас прищуренным взглядом.
— Чего это он? — удивилась я. — Будто я ему что-то плохое сделала.
— Не обращайте внимания, Жорка со всеми такой, — ответила продавщица, выходя из-за прилавка. Она была маленького роста, полненькая, с приятной улыбкой, от которой на щеках появлялись ямочки. — Надя.
— Очень приятно. Так, а что с ним? — Сусанна оглянулась на дверь. — Жена бросила?
— Нет. Жена его неходячая. Она оказалась в инвалидном кресле после того как ее сбила машина, — тихо сказала Надя. — Жора за ней и ухаживает.
— Молодец он, — с уважением произнесла я, но их воркование с Тонькой не выходило у меня из головы. — Сейчас такое редко встретишь.
— Но как же так вышло? — Сусанна подошла к прилавку, рассматривая товар на витрине. — Как бедная женщина попала в аварию?
— Ее Галка Жуева сбила, — еще тише произнесла продавщица. — Петька учил жену на их стареньком «Москвиче» ездить. И главное, ведь в поле это было, не в деревне… А тут как назло Варвара шла с фермы, она работала там дояркой. Галина на нее и наехала… Петька все на себя взял и три года от звонка до звонка отсидел.
Ого какие страсти… Да тут своя Санта-Барбара!
— Страшно это все. Жизнь порой бывает жестокой… — вздохнула я, присоединяясь к Сусанне. — У вас хлеб есть?
— Так вот, одна серая осталась. — Надя показала на буханку хлеба, одиноко лежащую на полке. — Будете брать?
— Да. А еще колбасы, макарон, масла сливочного… — я старалась ничего не упустить, сетуя про себя, что не написала список.
— И конфет шоколадных, — добавила Сусанна, глядя на меня умоляющим взглядом.
— И конфет, — улыбнулась я. — Всех по чуть-чуть.