Читать интересную книгу «Тревожимые внутренним огнем…»: Избранные стихотворения разных лет - Юрий Терапиано

«Тянет свежестью и медом…»

Тянет свежестью и медомИз раскрытого окна.Для чего нужна свобода,Если кончилась весна?

Дождик брызжет на ступени,Ручейком в траве скользя,Счастье вьется легкой тенью,А догнать его нельзя.

«Уметь молиться, верить и любить…»

Уметь молиться, верить и любить,Найти слова, спокойные, простые,Быть искренним — нельзя. Нам страшно жить;Неправедные, ко всему глухие,

Среди людей, пронзенных древним злом,Ночами, в свете безысходном, ложном,Тревожимые внутренним огнем,И ты и я, всегда о невозможном

Зачем мы думаем, сестра моя?Стучат шаги. Над городом печальнымМы — иерархи бытия —Немые звезды. В ларчике хрустальном

Ключ счастья спрятан где-то на луне;Багдадский вор несется на пегасеПо облакам за кладом. Если б мне— Что даст нам счастье? В каждом нашем часе,

В минуте каждой места нет ему,И в жизни нет спасенья, нет покоя.Идти сквозь одиночество и тьмуДомой — ты знаешь, что это такое.

УСПЕНИЕ

Ну а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала…

О. Мандельштам

Тяжёлые груши уложены тесно в корзины,Блестит янтарём на столах виноград золотой,И воздух осенний, и запах арбузный и дынныйНа каменной площади празднуют праздник святой.

Я с радостью тихой гляжу на раздолье природы —Такое богатство, как было и в крае моём,Где волны кипели и тщетно искали свободыИ в погребе пахло полынью и новым вином.

А тот, о котором сегодня я вновь вспоминаю,Как загнанный зверь на дворе под дождём умирал.Как лебедь, безумный, он пел славословие раюИ, музыкой полный, погибели не замечал.

Орфей погребён. И наверно не будет рассвета.Треножник погас, и железный замок на вратах.И солнца не стало. И голос умолкший поэтаУже не тревожит истлевшего времени прах.

<1965>

«Утром, в ослепительном сияньи…»

Утром, в ослепительном сияньи,Ночью, при мерцающей луне,Дальний отблеск, смутное сознаньеВдруг становится доступным мне.

«Господи, — твержу я, — как случайныТе слова, в которых благодать,Господи, прошу, нездешней тайныНикогда не дай мне разгадать.

Не хочу последнего ответа,Страшно мне принять твои лучи.Бабочка, ослепшая от света,Погибает в пламени свечи».

<1945>

«Что скажете сегодня людям вы…»

Что скажете сегодня людям вы,Посланники, бредущие с тоскоюПо торжищам, средь городской молвыПоходкой неуверенной такою?

Но — диво — огрубевшие сердцаТревога ваша незаметно ранитИ выиграны будут для ОтцаТе, в чьей душе вдруг тишина настанет.

Мы любим — и спасает нас поройОдно напоминанье о любимом;Священной музыки верховный стройВверху небес доступен серафимам.

А на земле, где арфы не звучат,Не арфа — грустная, простая лира;Сквозь тлен и прах, сквозь весь юдольный адЕе певец проносит в царство мира.

Есть озеро средь гор. Однажды днемСвет встретился в нем с новым чудным светом.Еще последний райский отблеск в немОстался вечной памятью об этом.

Закидывайте невод! В глубинеКоснитесь глубины, улов берите,Греху, вражде, насилию, войнеПрепятствия, пpeпятcтвия чините.

Пусть чудо повторится, как тогда,Пусть будет так, как было: в летнем светеЗвук голоса. Спокойная вода.Вершины гор. Ладья. Рыбачьи сети.

Эпоха

Эпоха отлетела в Лету,Былая музыка, прости!Теперь старинные заветыОт печенегов не спасти.

Пусть в мировом переполохеНас рок неотвратимый мчит,Все ж, непокорная эпохе,Былая музыка звучит.

И чуть на миг звезда надеждыНад морем вспененным взойдёт,Вновь Арион свои одеждыПросохнуть на скалу кладёт.

И, позабыв землетрясеньеИ пламя гибели, опятьГотов хвалу и песнопеньеРассвету новому слагать.

Шумят в подполье карбонары:«Мы каждый день событий ждём»,А Зевса щедрого динарыК Данае сыплются дождём.

Нет дела им до русской боли,А там, по-прежнему, странаМечтает о «земле и воле»,И верит призракам она.

И только кое-где по снегуКровавый след ведёт в тайгу,И ветер скифскую телегуПокачивает на бегу.

Над Атлантидой погребённойИ над Атлантикой с землиВ полёт космически-взметённыйРакеты мечут корабли.

Луна любимая, простая,«Подруга дней моих, луна»,Я уношусь, я улетаю,И ты мне больше не видна.

Луна, владычица влюблённых,Луна, старинная луна,Свети во тьме ночей бессонных«Сквозь раму тусклого окна!»

Но огненным движеньем пишетПерст пламенеющий, как встарь:Ты — мене, текел, фарес — слышишь? —Ты осуждён на гибель, царь!»

И небывалое крушеньеУже готово встать со дна.О, неужели нет спасенья,И вся земля осуждена?

«Я, пожалуй, даже не знаю…»

Я, пожалуй, даже не знаюС чем прийти к тебе? Время не то.Я теперь Монпарнас огибаю,Запахнув поплотнее пальто.

Не сбылись обещанья свободы.Вечер близок и даль холодна.Розы, грёзы, закаты, восходы —Как обрывки какого-то сна.

1 января 1950 г.

Да, воистину, из адаНаша музыка распада,Разложенья, нищеты:Ничего любить не надо,Правды нет и красоты,Нет надежды и спасенья,Только гибель, только мщеньеНа пороге пустоты.

О бессмыслице искусства,О безвыходности чувства,В сладкой музыке конца:«Слезы, грезы, розы, розам…»— Нет!Стоградусным морозомВглубь до сердца прожженаСтрашная моя страна.

В кандалах, под ханским троном,Слухом, болью обостренным,Сердцем, горем просветленным,Чутко слушает она…

Нет ответа.Ночь темна.

«Зимой в снеговом сугробе…»

Зимой в снеговом сугробе,Прижавшись к чугунным дверям,Две жизни скрестились — за обеОтвет Всевышнему дам.

Как в марте и как в июле,Пятнадцатого январяВсе то же: свистящие пули,Сияющая заря,

И на мостовой, без ответа,В бреду, в темноте, в снегу, —Смешенье мрака и света,Прощание на бегу,

С грохотом бьющие в каменьОсколки — вдоль мостовой,Северных звезд над намиСвет призрачно-голубой,

И вот пароходам навстречуЛетят берега и поля,Огни, как пасхальные свечи,Не русские тополя.

«— “Дано вам: чудное счастье…»

— «Дано вам: чудное счастье,Страны и города,Свобода. На равные частиРазбил Я мои стада.

Одних пасу я железнымЖезлом, и буду пасти,А детям моим любезнымОткрою пути и пути

Под разными небесами;Завидовать будут, ждать.В слезах, в темноте, часамиО детях молится мать.

Благословенья, проклятья,Любовь и ненависть там…Я дам вам пищу и платье,И труд и горести дам,

Но Я окропил вас свободой,Я вывел вас на простор,Израиль новый, — исходаНеугасимый костер».

…В темной комнате глуше,Долог и труден путь;Ночью проснешься: слушай,Прошлого не забудь.

«— «За что, такое нечестье?..»