приехавший аж из Нимеи, второй столицы королевства, а в том, что, прислонившись к стенке между окон, потерянно стояла симпатичная девушка, которая скоро будет удовлетворять все его прихоти.
Увидев взгляд Кастета, девушка вздрогнула и робко стала протискиваться к нему, обходя столики с посетителями.
Кабатчик осмотрел зал и удовлетворённо кивнул, сегодня выручка опять будет рекордной — всё же бард не зря старается, надо будет ему ещё немного деньжат подбросить.
За одним из столиков сидела компания из пяти девиц, видимо, ткачихи или прядильщицы. Они пили чай с пирожными и очарованно слушали певца, но что-то в них Кастета насторожило. Впрочем, его настороженность не успела сформулироваться в конкретную мысль, как подошла намеченная им для сегодняшних развлечений девушка.
— Я пришла, как вы сказали, — её голос был настолько тихим, что кабатчик его еле услышал.
— Не тушуйся, малышка, и не грусти, — радостно и плотоядно заулыбался Кастет, — А то смотри, понравится мой дружок на вкус, так ещё и напрашиваться ко мне будешь.
Рядом радостно заржал рыжий раб, но под строгим взглядом, который бросил на него хозяин, тут же заткнулся.
— Мне пока некогда. Иди посиди где-нибудь в зале, — кабатчик показал подбородком в сторону столов, откуда только что пришла девушка, — послушай моего певца. Да, я тебя сегодня угощаю. Цени.
Он подошёл к девушке вплотную и провёл ей рукой по ягодице.
Когда та покраснела, то Кастет засмеялся и пошёл на кухню, бросив пробегавшей мимо рабыне-официантке:
— Принеси ей, что закажет.
Девушка некоторое время потерянно пробиралась между стеной и первым рядом столов.
Хотела было пристроиться к пятёрке девушек-работниц, сидевших за столиком на шестерых, но, сидевшая с одной стороны стола пара из них, явно бы не стала сдвигаться и тесниться. Свободных столов не было, а за теми столами, где были свободные места, сидели, в основном мужчины или смешанные компании приятелей.
— Ищешь, где сесть? Садись.
Девушка обернулась. Сзади неё, чуть сбоку от стола с пятью девушками, стоял небольшой столик на двоих, за которым сейчас сидели пригласившая её девушка со своим парнем, но там, и правда, можно было, при желании, разместиться хоть вчетвером. К тому же, эта, чем-то немного странная, девушка подвинулась, освобождая для неё место на лавке.
— Спасибо, — сильно стесняясь сказала она, — Мне правда надо где-то подождать одного…., — она не знала, как ей назвать кабатчика Кастета и смутилась ещё больше, — Енга. Меня зовут Енга.
— А меня Уля, — весело представилась девушка, — А это мой жених Нечай. Правда он красивый?
Уля засмеялась. Её смех был настолько заразителен, что Енга на какой-то миг даже забыла причину своего прихода в этот кабак и тоже улыбнулась.
— Тебе чего принести, — спросила у Енги, довольно грубо, подошедшая к столику рабыня Кастета.
— Мне? — девушка немного растерялась, она совсем и не думала о заказе.
Но тут вдруг в разговор вмешалась её новая знакомая. Зрачки у неё будто сузились, а в голосе прорезался металл.
— Рабыня, тебя что, не учили вежливому обращению с клиентами? — от вроде бы спокойного голоса Ули даже у Енги пробежали мурашки, у рабыни же и вовсе, словно ноги подкосились, а лицо побледнело.
— Ппростите, госпожа, я принесу госпоже то же, что и вам, — тихо проговорила официантка, — Ммне можно идти?
— Иди, только возвращайся поскорее, пожалуйста, мы тебя очень будем ждать, — опять заулыбалась Уля.
Енге показалось, что в Уле словно два человека живут. Один из них только показался и тут же спрятался. Что-то с этой девушкой было не так. И рабыня вон как оглядывается с недоумением. Видно, тоже не понимает, что это сейчас было.
Тут и спутник Ули, её жених Нечай, произнёс непонятную странную фразу:
— Мало надеть парик, сменить одежду и наложить грим. Надо ещё и научиться сдерживать себя и, как он нас учил, не выходить из образа.
Задуматься о замеченных странностях Енга не успела — на сценку вернулся бард, который некоторое время перекусывал и выпивал за одним из сдвинутых двойных столов, куда его пригласила компания молодых парней и девушек.
Бард взял в руки гитару, какое-то время подтягивал и ослаблял струны, и, наконец, запел.
Он пел о юноше и девушке, описывая, какими они были красивыми, и как любили друг друга. Как он часто ей дарил цветы и подарки, а она ждала его целыми днями.
Затем музыка стала тревожной, и певец поведал, как парень, живший в соседней деревне, пошёл через лес к своей любимой, а в лесу повстречал разбойников. Как он сильно с ними бился голыми руками, но всё равно погиб в неравной схватке. А девушка его не дождалась, а узнав о его гибели, утопилась.
Будь сейчас в этом зале хозяин этих мест барон Ферм, он же граф ри,Шотел, он бы рассмеялся от этой слащавой и глупой басни.
Но у присутствующих в зале было другое мнение. Мужчины бурно стали стучать по столам, а женщины и девушки ревели в полный голос. Енга и Уля не были исключением.
Заплаканная рабыня-официантка, видно, работая, тоже слушала, всхлипывая, принесла бутылку вина, небольшую вазу мочёных яблочек и ягод и тарелку сырной нарезки.
— Давай стукнемся стаканами, так иногда делают в дальних странах, — утерев платочком слёзы, оставившие на её лице какие-то странные, хотя и еле заметные, потёки, произнесла Уля и подняла стекляный стакан.
Нечай уже налил вина и Енге из той бутылки, что была у них. Когда Енга стала подносить свой стакан к улиному, она невольно обратила внимание на холёные руки её новой знакомой. У ткачих или прядильщиц, кем, если судить по простенькому платьицу, была Уля, таких рук быть не может.
Но эта мысль прошла в голове Енги по краю сознания. Она всё ещё была под впечатлением от печальной истории барда, и не забывала цель, с которой она прибыла в этот кабак.
— С тобой что-то случилось? — участливо спросила Уля.
— Нет. Всё в порядке, — замотала головой Енга.
Уля попыталась настоять на ответе, но тут бард снова запел. На этот раз это была смешная песенка про мельника и мельничиху. Уля смеялась, а вот Енге было не до смеха.
— Давай, ты мне расскажешь, я же вижу, что у тебя какая-то беда. Может мы тебе чем поможем?
В голосе Ули было столько участия, а её жених смотрел так доброжелательно,