В первый сборник стихов Б. Романова «Солёный огонь» вошли стихи о море, романтике и тяготах флотской жизни:
Любимый голос рвётся в уши,
И воздух сушей так пропах,
Но поцелуи не потушат
Огонь солёный на губах...
Тема моря стала главной и для Романова-прозаика. Как отмечали критики, художественная манера Бориса Степановича, основанная на реальных эпизодах из его капитанской биографии, родственна классическим образцам русской маринистики – рассказам К. Станюковича и повестям В. Конецкого. В центре повести «Тревожные сутки» – один день из жизни экипажа танкера «Балхаш», который везёт в разгар Карибского кризиса топливо на заблокированную американским флотом Кубу. Танкер сопровождает американский сторожевик, над ним непрестанно висят вражеские самолёты, вдобавок на судне происходит тяжёлая авария. И в этой экстремальной ситуаций выявляются нравственные качества каждого члена экипажа. Насколько созвучна эта история теперешним временам! Повесть читается на одном дыхании.
Высоко оценил «Почту с восточного побережья» В. Астафьев, отмечавший, что это «уверенная, точная, ёмкая проза». Солидарен с ним В. Крупин, заметивший, что «Капитанские повести» написаны «уверенной мужской рукой».
Особое место в творчестве писателя занимают Новгородчина, валдайский край. Повесть «Святое озеро», романы «Третья родина», «Прощальный снегопад» и другие произведения пронизаны особой любовью к родной земле и болью за тяжёлую судьбу простого труженика. По мнению П. Палиевского, вершиной творчества Романова является одно из последних его произведений – повесть «Мила». Это рассказ о любви, которую Борис Степанович и его жена Людмила пронесли через всю жизнь. Литературный критик Вадим Дементьев так пишет об этой повести: «Не так уж много в современной русской литературе таких пронзительных повествований о судьбе женщины, жены, написанных с одухотворённым талантом…» Борис Романов публиковался в журналах «Наш современник», «Аврора», «Роман-газета», еженедельнике «Неделя», но наиболее прочные творческие связи сложились с петрозаводским журналом «Север».
Активное участие Романов принимал в создании Национального парка «Валдайский», выступал против строительства высокоскоростной магистрали через девственные леса Валдайской возвышенности. Валдай и море были для Бориса Степановича любовью всей жизни, им он служил, им поклонялся. Б.С. Романов бросил последний якорь на валдайской земле. Он похоронен на своей родине 8 мая 1998 года рядом с могилой родителей. С 2001 года в память о писателе Валдайская центральная районная библиотека, носящая его имя, ежегодно проводит Романовские чтения, в которых принимают участие известные русские писатели, литературоведы и деятели культуры. 27 апреля 2016 года на ХV Романовские чтения соберутся на Валдае писатели и поэты Мурманска, Москвы, Новгорода, чтобы вместе с друзьями юности и местными почитателями писателя и капитана Бориса Романова отметить его 80-летие.
Олег БАВЫКИН, член СП России
Наталья ТИМОФЕЕВА , руководитель Валдайской районной библиотеки
Антракт
АнтрактИстория любви
Литература / Портфель ЛГ
Никитин Михаил
Теги: Современная проза
Михаил Никитин – отнюдь не новичок в литературе. Но выступал он с публикациями в основном юмористических миниатюр и афоризмов. Теперь же впервые представляет на суд читателей лирический рассказ о первой любви. Многие писатели так или иначе затрагивали эту тему. Достаточно вспомнить «Асю» Тургенева или «Митину любовь» Бунина. Трудно, конечно, писать о первой любви после таких гигантов. Но Никитин и не собирается тягаться с классиками, он просто искренне, прочувствованно и чисто рассказывает о пережитом лично. И это, несомненно, вызывает доверие и сопереживание.
Родился в 1950 году в селе Никольско-Архангельское (Подмосковье). Окончил МАИ. Подполковник в отставке. Автор книги «Судный день» (2009).
Вечером 20 января 1970 года, после сдачи сложнейшего экзамена и в предвкушении кальмановской «Сильвы», я беззаботно курил у входа в Московский театр оперетты. До начала было ещё далеко, но тоненький ручеёк моих будущих, и мною с интересом осматриваемых, со-зрителей уже тёк к его заветным дверям.
Оперетта была в фаворе. На классику жанра ломились незнамо как. А в этот день был просто какой-то бум. Вокруг колготились. Сновали. Выспрашивали лишний билетик. Нервно выискивали своих. Находили. И, наконец, каким-то своим составом, просачивались в этот удивительный, особенный и всеми моими фибрами любимый театр.
Казалось, все как один были готовы сострадать Эдвину, Бони, Сильве. И, уж во всяком случае, предвосхищали встречу с тончайшим лиризмом, искромётной весёлостью и большими любовными переживаниями. Которыми, по моему тогдашнему разумению, только и должен-то жить человек… Как вдруг…
Как вдруг мой взгляд пересёкся со взглядом живительных, вбирающих в себя, карих глаз. Проходя мимо, юное, из одной только прелести состоящее существо, чуть повернуло головку, продляя наше мимолётное единение. И вместе со своей, как было понятно, мамой скоро скрылось в театре.
Мир и до этого был хорош. Но сделался умопомрачительно потрясающим и прекрасным! Правда, сам себе я уже ничего не значил. В расчёт не принимался. Собой не владел. И себе никак не принадлежал. А это какая-то высшая, небесная сила, совершенно завладев мной, властно устремила за ней!
Билетёрша! Гардеробщица! Метания по театру в поисках этого откуда-то из грёз взявшегося создания!.. Вместе с мамой!..
И вдруг, я нахожу их в фойе, где, освещая собой всё вокруг, они тихо-мирно беседовали друг с другом.
Секундное замешательство. Робость. Оторопелость. Растерянность. Страх. Но снова та же высшая сила сама собой повлекла меня к ним.
В голове был туман. В висках стучало. Я не знал: как подойти? что сказать? кому? как? Но…
- Вы разрешите представиться вашей дочери? – как-то всё-таки подойдя, вдруг обратился я к очень красивой маме.
- Лена, - невозмутимо и, поведя рукой в сторону своей невозможно прекрасной Лены, просто назвала её мама.
- Миша, студент второго курса МАИ, - должно быть, сносно представился я. Хотя это было уже не важно! Свершилось! Свершилось то, о чём можно было только мечтать! Мы – знакомы!.. И так вдруг и почти случайно!.. – А где учится Лена? – чуть ли не само выговорилось у меня.
- О, мы ещё только в девятом классе, - за Лену (лицо которой залила густая красная краска) спасительно ответила мама.
«3-4 года разницы, - быстро прикинул я. – Да! Лена – это именно то самое невозможное, но лично мне предназначенное счастье!..»
- А куда будете поступать? – словно бы сами нашлись слова.
- Наш папа – военный хирург, - не без некоторой гордости, опять же поведала мама. – И Лена тоже хочет на хирургический.
Я ужаснулся, представив, что моя грациозная, утончённая Лена будет ножовкой ампутировать чью-то загангрененную… ну, скажем, ногу. Но, имея какой-то смутный, но хитрый умысел, заговорил о том, где и рядом с какими достопримечательностями живу.
- А где вы живёте? – как бы в свою очередь поинтересовался я.
- Мы живём на 15-ой Парковой, - исчерпывающе отрезала мама, в то время как на розовом личике Лены промелькнуло какое-то странное, неопределённое выражение.
Однако, особенно миндальничать было некогда. Первый звонок уже прозвенел. И «Сильва» угрожающе приближалась…
- …А можно мы встретимся в антракте? – чистосердечно взмолился я.
- Ну что же, давайте встретимся, - должно быть, не без учёта моих чрезвычайных чувств, согласилась замечательная мамаша.
И… Лена с мамой вошли в залу партера. А я, познакомившийся даже не то чтобы с Леной, а с самим счастьем, как вихрь взлетел на свой бельэтаж.
И вот оттуда-то, со своих бельэтажных высот, кроме пиршества оперетты, я мог немножечко видеть и профиль своей несравненной Лены.
Лучше экзамена зная все перипетии «Сильвы», к месту встречи я полетел ещё до окончания акта. И правильно сделал. Потому что как только отзвучал последний аккорд, прямо ко мне направилась сама Лена. И одна! И заговорила! Вернее, мы заговорили! Трепетно! Взволнованно! Вдохновенно!.
В одном только нами испытываемом упоении, мы не спеша прошлись по театру. От избытка чувств я говорил, как хорош Бони! Как хороши прямо в сердце льющиеся мелодии! Как замечательно, что есть оперетта! И как замечательно всё… что только приходило мне в голову!..
Потом мы плавно остановились у большущего зеркала между партером и гардеробом. И тут я в полной мере разглядел необыкновенную красоту Лены. Изумительные черты лица. Белизну кожи. Чётко очерченные брови. Такие же чёрные длинненькие реснички. Короткую стрижку ухоженных чёрных волос. Идеальной конфигурации ало-красные губы. Пленительный носик… И всё – без единой косметики… И, что уж греха таить, стройненькие ножки. Изящненькую фигурку. И не по годам развитый бюст.