Домик тетушки Литсы показался через два часа после рассвета. Мы не успели как следует разогнаться и были намерены еще шагать и шагать, как вдруг оказалось, что мы неожиданно пришли. Дим застыл удивленно. Признаться, было отчего — умеют же ведуньи выбирать место для своего поселения. А чего бы им, спрашивается, не выбирать? Весь лес в их распоряжении. В том числе и такие вот уголки, поражающие своей красотой. Сам же дом был разительно не похож на все, что мне доводилось видеть прежде в области домостроения. Из чего он сделан? Я бы сказал — из дерева. Именно из дерева, а не из деревьев — дом был монолитным. По крайней мере, он выглядел таким. Как такое возможно? Не спрашивайте. Я видел, как заливают монолитные дома из бетона. Но монолитный дом из дерева — это что-то для меня непостижимое. Был ли он выращен, или построен? Судя по тому, что крышу его украшала вполне цветущая зелень, первое очень даже возможно. И при этом он совершенно не был мал, имел окна и двери. В общем, все как полагается. Все, что положено иметь обыкновенному дому. Необыкновенному, как оказалось, тоже. Но это еще не все. Около дома на лавочке, если можно так назвать изогнувшуюся горизонтально могучую ветвь векового дуба, сидела… Нет-нет, совсем не баба-яга, как вы могли бы подумать. Женщина была симпатичной и совсем не старой — на вид лет сорока. Чуть полноватой (самую малость), румяной и пышущей здоровьем. Как, собственно, ведунье и положено — вот оно, влияние экологии и правильного образа жизни. Ведунья заразительно смеялась, а вокруг нее отплясывал, выкидывая порой весьма замысловатые коленца, невысокий светловолосый мужичок, одетый в простую широкую рубаху с поясом и обутый в добротные сапоги.
Мы с Димом стояли и смотрели на эту картину, открыв рты. Ничего себе, совсем не так я представлял себе жизнь в глуши.
Женщина засмеялась в очередной раз над коленцем, которое выкинул танцор, обернулась и увидела нас.
Ни смущение, ни удивление не коснулись ее румяного лица. Она приветливо помахала нам рукой. Танцор же был слегка недоволен. Видимо, танец его предназначался персонально ведунье, а не был предназначен для всех желающих его посмотреть. Зря. Очень даже зря. Так душевно плясать может далеко не каждый.
— Здравствуйте, хозяюшка, — не зная, как лучше приветствовать ведунью, я слегка поклонился.
Дим же спрятался за моей спиной. Точнее, попытался спрятаться, с его габаритами выполнить такое было весьма затруднительно.
— Здравствуй, гость дорогой. А ты, лохматый, не прячься. Или говорить разучился?
Мужичок немного недовольно хмыкнул и решил распрощаться:
— Пойду я, Литса. И так задержался.
Ведунья кивнула и улыбнулась ему на прощание:
— Ты заходи. Ты у меня всегда желанный гость.
Я глянул вслед уходящему, желая рассмотреть его ауру. Вот это да! Такой мощи и яркости цветов мне видеть раньше не приходилось. Преобладали желтый, оранжевый и зеленый.
Я стоял с открытым ртом, глядя вслед уходящему.
— Что, удивлен? — Литса улыбнулась и подмигнула мне. — Друг-то твой, похоже, сразу сообразил. Непрост Лодиус, совсем непрост.
— Здравствуйте, любезная хозяйка, — осмелевший Дим показался из-за моей спины. То-то он расхрабрился. А пока Лодиус был здесь, боялся и выглянуть.
— Подождите немного, а я на стол соберу. Домашней-то пищи, поди, давно не ели.
Хозяйка скрылась в доме, я же повернулся к Диму:
— Признавайся, отчего ты спрятался? Я знаю, что ты совсем не робкого десятка. За Саори чуть на дерево не полез, а здесь вдруг засмущался.
— Не знаю, — Дим поежился. — Он взглянул так…
— Как? Недоброжелательно?
— Да нет, не недоброжелательно. Может, лишь слегка — плясать-то мы ему помешали. В общем, у него был такой взгляд, как будто меня шлепнули по носу гигантской мухобойкой.
— Этот может, — согласился я. — Непростой гость был у нашей хозяйки. Чувствую я, Баралор-то против него слабоват будет.
— Тогда, может, зря мы его рассердили?
— Не бери в голову, лохматый, — хозяйка уже стояла на крыльце, быстро она обернулась. — Лодиус не злой. Если немного и огорчился, то через день-другой забудет, зла держать не станет, не водится за ним такого.
— Хорошо бы, — с тревогой сказал Дим. — А то…
— Вижу, ты уже повздорил с кем-то менее покладистым из колдовской братии.
Дим печально вздохнул.
— Ну-ну, не печалься, не все так плохо. Надо бы Лодиуса насчет тебя порасспросить.
— Так что же мы? Надо бежать за ним!
— Эх ты. Молодо-зелено. Не надо никуда бежать. Не захочет он сейчас разговаривать. Вот пройдет денек-другой — сам заявится. А может, и я чего присоветую, совсем-то со счетов старушку не сбрасывай.
— Какая ж вы старушка? — удивился Дим. — В столице писаные красавицы хуже выглядят.
— Ух, подхалим, — улыбнулась ведунья. — Даром что лохматый.
— А почему вы, тетушка Литса, совсем не удивились, когда нас увидели? — спросил я.
— С чего бы мне удивляться? В лесу для меня нет секретов. Я вас еще вчера поджидала. Или задержало что?
— Задержало. Неожиданная встреча с Саори.
— О как. То-то лесной народец растрезвонил о чудище ростом невеликом, но злобном и невиданном. Откуда ж его в наши края занесло?
— Откуда — не знаю, вот только больше не бродить ему по лесу.
— Неужто справился? Молодец.
— Вместе сражались. Дим на него первым бросился. Да и если бы не помощь вашей племянницы, не вышло бы у нас ничего.
— Заходите в дом, — предложила Литса.
…Когда мы с Димом почти управились с кашей, хозяйка посмотрела на меня:
— А племяннице моей ты и в самом деле, видно, приглянулся.
Я чуть не подавился:
— С чего вы взяли?
— Непростой рисунок у тебя на куртке. Такие кому попало не дарят. Да ты не смущайся, девушка она хорошая. Счастлив будет тот, кто с ней судьбу свяжет.
— Да я вроде как и не против. Вот только не все так просто.
— Все проще, чем тебе кажется.
— Видите ли, Литса, этот мир мне не родной.
— То-то я смотрю, необычный ты. Способности есть, а невежда невеждой.
— Ну, не так уж я и безграмотен.
— А я разве о грамотности? Не ведаешь своих способностей.
— Какие у меня способности? — удивился я. — Так, выучил пару фокусов из арсенала операторов первого уровня.
— Сколько лет учил? Под чьим руководством? — Литса смотрела с лукавым прищуром.
О чем это она? Личный опыт да книжка Баралора, которую я смог почитать лишь отрывочно. Вот и все обучение.
— Что вы, каких там лет! Не было у меня столько времени, а о наставнике и говорить не приходится.
— Вот я и говорю, способности у тебя, белый.
— Почему белый? — удивился я. Я ведь совсем не блондин.
— Чувствую я так. Все в тебе уравновешено, и способности у тебя к использованию энергии любого цвета. Всего поровну.
Вот так так, а я и не подозревал. Рассматривая свою ауру, я видел, что ни один цвет не имеет явного преимущества, но что это значит, не знал. Оказывается, я белый…
— Приятно слышать. А почему именно белый?
— Так получается. Белый свет, он когда появляется? Когда каждого другого поровну.
Откуда она знает о спектре? Ох, непрост этот мир, ох, непрост. И совсем он не отсталый. Просто другой. Не удивлюсь, если цвета спектра Литса чувствует, а не использует призму.
— Я всегда думал, что белый — это… — я замялся.
Выходило так: то, что я считал белым цветом, на самом деле зеленый. Ха, забавно, фраза «зеленый еще» приобретает совсем другой смысл. А что же тогда белый?
— Ну-ну, не смущайся, — подбодрила меня Литса. — Сколько лет живу на свете, а по-настоящему белых доводилось мне видеть нечасто. Тяготеют люди. К разным вещам тяготеют. Кто-то неравнодушен к славе, кто-то к корысти. Кто-то к поискам и доброте. Да-да, — добавила она, увидев мой удивленный взгляд, — доброта хороша. Вот только из-за своей излишней доброты Лодиус сидит в глуши как сыч. А он ведь маг не из последних.