Читать интересную книгу Замогильные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

— М-ръ Миллеръ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ своему старому знакомцу, черноволосому и краснощекому джентльмену, сидѣвшему подлѣ него, — м-ръ Миллеръ, рюмку вина съ вами, если позволите.

— Съ величайшимъ удовольствіемъ, м-ръ Пикквикъ, — отвѣчалъ краснощекій джентльменъ торжественнымъ тономъ.

— Включите и меня, господа, — сказалъ пасторъ.

— И меня, — перебила его жена.

— И меня, и меня, — закричали двѣ бѣдныхъ родственницы на противоположномъ концѣ стола, которыя кушали съ завиднымъ аппетитомъ и смѣялись при каждомъ остроумномъ словѣ.

М-ръ Пикквикъ выразилъ свое душевное удовольствіе, и глаза его заискрились лучезарнымъ восторгомъ.

— Милостивыя государыни и милостивые государи, — вдругъ заговорилъ ученый мужъ, быстро поднимаясь съ мѣста

— Слушайте, слушайте! слушайте, слушайте! слушайте, слушайте! — завопилъ м-ръ Уэллеръ, въ припадкѣ отчаяннаго энтузіазма.

— Позвать сюда всѣхъ слугъ и служанокъ! — закричалъ м-ръ Уардль, предотвращая такимъ образомъ публичный выговоръ, который, безъ сомнѣнія, Самуэль Уэллеръ неизбѣжно долженъ былъ получить отъ своего господина. — Пусть они выпьютъ по стакану вина за здоровье новобрачныхъ. Ну, Пикквикъ, продолжайте!

И среди торжественнаго молчанія, прерываемаго только шепотомъ служанокъ, ученый мужъ началъ такимъ образомъ:

— Милостивыя государыни и милостивые государи… нѣтъ, къ чему я стану обращаться къ вамъ съ этимъ церемоннымъ титуломъ? Я стану называть васъ лучше друзьями, мои милые друзья, если только дамы позволятъ мнѣ эту вольность…

Громкія рукоплесканія всѣхъ джентльменовъ и леди пріостановили на нѣсколько минутъ великолѣпную рѣчь ученаго мужа. Черноглазая дѣвица объявила, между прочимъ, что она готова расцѣловать краснорѣчиваго оратора, и, когда м-ръ Винкель вызвался напередъ самъ получить эти поцѣлуи для передачи ихъ м-ру Пикквику въ качествѣ депутата, ему отвѣчали: — "Ступайте прочь", но въ тоже время выразительные взоры черноглазой дѣвушки говорили очень ясно: — "Останься, сдѣлай милость…"

— Милые мои друзья, — началъ опять м-ръ Пикквикъ, — съ позволенія вашего, я намѣренъ въ настоящемъ случаѣ предложить общій тостъ за здоровье жениха и невѣсты!.. Благослови ихъ Богъ! (Рукоплесканія и слезы). Я убѣжденъ и даже, могу сказать, искренно увѣренъ, что юный другъ мой, м-ръ Трундель, отличается превосходнѣйшими качествами ума и сердца; Что-жъ касается до юной супруги, всѣмъ и каждому извѣстно, что эта очаровательная дѣвица владѣетъ всѣми средствами перенести въ новую сферу жизни то счастіе, которое въ продолженіе двадцати лѣтъ она безпрестанно распространяла вокругъ себя въ родительскомъ домѣ.

Здѣсь раздались оглушительно-громовые залпы и неистовый ревъ жирнаго парня. Для возстановленія порядка, м-ръ Уэллеръ принужденъ былъ вывести его за шиворотъ изъ залы. М-ръ Пикквикъ продолжалъ:

— О, какъ бы я желалъ возвратить назадъ истекшіе годы своей молодости, чтобы сдѣлаться супругомъ ея плѣнительно-очаровательной сестрицы! (Громкія рукоплесканія). Но что прошло, того не возвратитъ никакая человѣческая сила. Благодарю судьбу и за то, что мнѣ, по своимъ лѣтамъ, позволительно называть ее своею дочерью, и, конечно, теперь никто не станетъ обвинять меня въ пристрастіи, если скажу, что я люблю и уважаю обѣихъ дѣвицъ и равномѣрно удивляюсь ихъ талантамъ (Рукоплесканія, рыданія и вздохи). Отецъ невѣсты, добрый другъ нашъ, есть человѣкъ благородный въ тѣснѣйшемъ смыслѣ слова, и я горжусь тѣмъ, что имѣю счастье быть съ нимъ знакомымъ (оглушительный залпъ одобреній). Онъ великодушенъ, мягкосердъ, правдивъ и честенъ, какъ древній спартанецъ, гостепріименъ, какъ… какъ…

Но шумный восторгъ бѣдныхъ родственниковъ и рыданія двухъ пожилыхъ особъ не позволили оратору докончить свое счастливое сравненіе.

— Благослови его Всевышній, и пусть его совершеннѣйшая дочь наслаждается всѣми душевными и тѣлесными благами, какихъ онъ самъ желаетъ для нея, и да цвѣтетъ его собственное счастье на многая лѣта! (Оглушительный и дружный залпъ рукоплесканій). Итакъ, милые мои друзья, этотъ кубокъ за здравіе и благоденствіе добродѣтельнаго семейства!

Такъ великій человѣкъ окончилъ свою рѣчь среди бури и грома одобрительныхъ залповъ. Послѣдовали тостъ за тостомъ. Старикъ Уардль пилъ здоровье м-ра Пикквика; м-ръ Пикквикъ пилъ здоровье старика Уардля, и затѣмъ оба они выпили еще по бокалу за долгоденствіе достопочтенной праматери семейства. М-ръ Снодграсъ въ поэтическихъ выраженіяхъ предложилъ тостъ въ честь м-ра Уардля, на что м-ръ Уардль учтиво отвѣчалъ тостомъ въ честь поэта Снодграса. Одинъ изъ бѣдныхъ родственниковъ, быстро поднявшись съ мѣста, провозгласилъ здоровье м-ра Топмана, и примѣру его немедленно послѣдовали два другіе родственника, предложившіе тостъ въ честь и славу м-ра Винкеля. Все веселилось, пило и кричало напропалую, до тѣхъ поръ, пока бѣдные родственники, нагруженные черезъ-чурь избытками заздравнаго нектара, внезапно очутились подъ столомъ, откуда, не безъ нѣкоторыхъ усилій, вытащилъ ихъ м-ръ Уэллеръ. Это было сигналомъ къ окончанію веселаго утренняго пира.

Чтобы освободиться отъ вліянія винныхъ паровъ, всѣ гости мужескаго пола, по предложенію м-ра Уардля, предприняли веселую прогулку миль на двадцать отъ Дингли-Делль. Это произвело ожидаемый эффектъ, и къ обѣду всѣ желудки приготовились снова для воспринятія заздравныхъ тостовъ. Но бѣдные родственники не могли уже никакими судьбами участвовать ни въ прогулкѣ, ни въ обѣдѣ: ихъ уложили на цѣлыя сутки въ мягкія постели, и они покоились безпробуднымъ сномъ. Слуги и служанки продолжали веселиться подъ непосредственной командой м-ра Уэллера; жирный парень ѣлъ, пилъ и спалъ, сколько его душѣ было угодно.

За обѣдомъ опять веселились всѣ и каждый; но уже никто не проливалъ радостныхъ слезъ. Было шумно, игриво и даже поэтически буйно. Затѣмъ наступилъ десертъ, a за десертомъ чай и кофе. Скоро наступилъ балъ — свадебный балъ.

Парадною залою на Меноръ-Фармѣ была длинная, обитая черными панелями комната съ двумя огромными мраморными каминами, украшенными затѣйливой рѣзьбою въ старинномъ вкусѣ. На верхнемъ концѣ залы, въ тѣнистой бесѣдкѣ, прикрытой со всѣхъ сторонъ остролистникомъ и елкой, засѣдали два скрипача и одинъ арфистъ, ангажированные изъ Моггльтона къ этому торжественному дню. На окнахъ, маленькихъ столахъ передъ зеркалами и каминныхъ полкахъ стояли серебряные массивные канделябры, каждый о четырехъ ручкахъ. Свѣчи горѣли ярко на потолочной люстрѣ и стѣнныхъ кенкетахь, огонь привѣтливо пылалъ въ каминахъ, и веселые голоса, сопровождаемые беззаботнымъ смѣхомъ, раздавались изъ конца въ конецъ. Все было великолѣпно.

Но особенно содѣйствовалъ къ украшенію этой торжественной сцены — опять и опять м-ръ Пикквикъ, явившійся въ собраніе безъ своихъ штиблетъ, почти въ первый разъ, какъ могли запомнить его почтенные друзья.

— Ты ужъ не хочешь ли танцовать, любезный другъ, спросилъ Уардль.

— A что? разумѣется, хочу! — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Я, какъ видишь, и нарядился для танцевъ.

И ученый мужъ обратилъ вниманіе пріятеля на свои блестящіе шелковые чулки и узенькіе башмачки щегольского фасона.

— Какъ! Вы въ шелковыхъ чулкахъ? — возгласилъ м-ръ Топманъ шутливо-любезнымъ тономъ.

— Почему-же нѣтъ, сэръ, почему-же нѣтъ? — возразилъ м-ръ Пикквикъ, круто поворачиваясь къ своему сочлену.

— Ну, конечно, я не вижу причины, почему вамъ не носить шелковыхъ чулокъ, — отвѣчалъ м-ръ Топманъ.

— И не увидите, сэръ, надѣюсь, что не увидите, — сказалъ м-ръ Пикквикъ полусуровымъ тономъ.

М-ръ Топманъ хотѣлъ засмѣяться; но разсудилъ, что дѣло можетъ принять серьезный оборотъ; поэтому онъ принялъ степенный видъ и проговорилъ:

— Хорошіе узоры!

— Надѣюсь, что не дурны, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ, устремивъ на него проницательный взглядъ. — Смѣю думать, сэръ, вы ничего не находите экстраординарнаго въ этихъ чулкахъ, разсматриваемыхъ съ джентльменской точки зрѣнія?

— О, разумѣется, ничего, какъ честный человѣкъ, будьте въ этомъ увѣрены! — отвѣчалъ м-ръ Топманъ.

Съ этими словами онъ поспѣшилъ отойдти прочь, и физіономія м-ра Пикквика мгновенно озарилась лучомъ радостной улыбки.

— Ну, все ли готово? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

Онъ рисовался впереди съ праматерью семейства, и волнуемый нетерпѣливымъ ожиданіемъ, уже сдѣлалъ четыре фальшивыхъ прыжка.

— Все, дружище, — сказалъ Уардль. — Начинай.

Скрипки запилили, арфа расходилась, и м-ръ Пикквикъ принялся выдѣлывать замысловатую филуру; но вдругъ вся танцующая компанія захлопала руками, и нѣсколько особъ закричали въ одинъ голосъ:

— Остановитесь, остановитесь!

— Что это значитъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ, продолжая вертѣться подъ мелодическіе звуки музыкальныхъ инструментовъ. Въ эту минуту, казалось, не могла остановить его никакая земная сила.