Читать интересную книгу Там, где меняют законы - Юлия Латынина

Бывшие отделы нижнего белья и галантереи, где когда-то скучающие продавщицы торговали засиженной мухами косметикой, превратились в сверкающие бутики с дверьми, украшенными названиями модных домов и с внушительным пасьянсом кредитных карточек, принимаемых к оплате.

Открывали универмаг семнадцатого октября. Начальственного народа было, по выражению Миши-кимоно, «больше, чем мух на куске дерьма». Церемония началась в семь, а Малюта обещал подъехать к восьми, и тогда же, к восьми, ожидался губернатор. Героями дня оказались Елена и генеральный директор торгового дома «Пассаж» Игорь Тахирмуратов.

Стол, установленный посереди центрального прохода, ломился от жратвы и выпивки, у водопада играл оркестр, и с третьего этажа специально нанятые люди осыпали гостей пригоршнями конфетти. Тахирмуратов напился чрезвычайно быстро. Он был невесел: на отделочных работах опять случилась финансовая неприятность. Несколько фирм, перечисливших «Пассажу» налоги, не получили обещанного возврата наличными, потому что фирма, на которую были переведены деньги, пропала.

Владельцы фирм пришли удивляться к Тахирмуратову, и Игорь попросил их подождать неделю от имени Малюты. Владельцы, разумеется, подождали, а потом Игорь все-таки выплатил им деньги, — снял с других мест и выплатил. Но не тридцать процентов отката, а десять.

Эта история, и предыдущая, с «Десницей», сильно подпортили настроение Тахирмуратова. Все раздражало его: невовремя подвезенная плитка, неправильно подключенное отопление и даже слишком дорогой проект с водопадом, против которого Тахирмуратов возражать не осмелился.

Да и то сказать, задержек было слишком много, словно против стройки работала какая-то злая воля. Вот и сейчас универмаг был открыт, по требованию Малюты, а работы еще не завершились. День и ночь рабочие на четвертом этаже отделывали помещения и варили трубы. Ночью с крыши здания бенгальским огнем летела электросварка, и Торговый Дом «Нарымский Пассаж» оставался должен подрядчикам еще около трехсот тысяч долларов.

Малюта прибыл в универмаг к восьми, когда праздник уже гремел вовсю. На сцене плясали девицы в красных и желтых тряпочках, перед ними метался конферансье во фраке, и между столов важно передвигался оператор с черным профессиональным «бетакамом», габаритами не уступающим ПЗРК «Игла».

Малюта поцеловал Елену и поздоровался с мэром, а потом отозвал своего двоюродного брата в сторону и сказал:

— Мне тут Рыбников пожаловался, что ты задержал ему деньги на две недели. А потом отдал не тридцать процентов, а десять. Это правда?

Рыбников был один из тех бизнесменов, что переводили налоги на реконструкцию универмага.

— Да, — кивнул Тахирмуратов.

— Я не коммерсант, — сказал Малюта, — Я в авторитете. Я за базар отвечаю. Если я сказал, что люди получат тридцать процентов отката, они должны получить тридцать процентов, а не десять. Что случилось с деньгами?

— Пропали.

— У кого?

— Фирма называлась «Синита». Мы переводили через нее деньги, за строительные материалы, а она взяла и пропала.

Малюта помолчал.

— Чья фирма?

— Не знаю, я пытался выяснить…

— Это не твоя тема. Сами выясним. Твоя доля в универмаге будет меньше на десять процентов.

— То есть как это? — захолонулся Игорь.

— Я за что тебе дал половину от доли? За то, что ты правильный бизнесмен. А какой же ты правильный бизнесмен, если у тебя каждый месяц пропадают деньги?

Малюта повернулся и тут же исчез в толпе. Игорь механически потянулся к бутылке и налил себе полстакана. Он выпил, зажмурился и снова выпил, а когда он открыл глаза, то он обнаружил, что сидит за столом не один: напротив восторженно улыбался один из коммерсантов Малюты. Кажется, его звали Шамраев.

— Потрясающе! — сказал Шамраев, — невероятно! В такие сроки и такую хреновину отгрохали, я в час домой еду, так каждую ночь видно было, как сварщики крышу варят..

Потом перегнулся через столик и зашептал:

— Слушай, а эта фирма, ну, которая с деньгами универмага… Малюта тебе много от них отломил?

— Какая фирма?

— «Синита».

Тахирмуратов непонимающе сморгнул, а Шамраев расхохотался и шлепнул его по плечу.

— Да брось, я никому не скажу. У меня же брат в банке работает, где у «Синиты» счет был, он видел, куда со счета деньги ушли: как раз на фирму Миши-кимоно…

Тахирмуратов налил в стакан водки, зажмурился и снова выпил.

«Этого следовало ожидать», — подумал он. И в общем-то это было очевидно. Не скажи это Шамраев, — через неделю ему сказал бы кто-то еще.

* * *

Малюту открытие универмага почему-то привело в необыкновенно веселое состояние духа. Он носился между столами, пел караоке и, с подначки конферанье, сплясал на столе в обнимку с женой губернатора. Фотографу, который заснял эту пляску, разбили камеру и выдали деньги на новую.

Он потащил Елену по всем этажам, заглядывая в каждый бутик и пробегая мимо стройных рядов новеньких женских сапожек, мужских костюмов и детских ползунков, словно породистый спаниэль, обнюхивающий новый дом. Арендаторы толпой скакали за ним. Представитель «Армани» осмелился ухватить Малюту за мягкий кашемировый свитер:

— Может быть, — сказал он, — вы осмотрите нашу новую коллекцию? Вам безусловно пойдет…

От пиджаков Малюта отмахнулся, но на следующем этаже между ним и Мишей-кимоно всунулся какой-то коммерсант. Малюта заинтересовался, щелкнул пальцами, — и коммерсант с Малютой и Корытовым скрылись в небольшом кафе на третьем этаже. Свита Малюты осталась у дверей.

Елена, скучая, оперлась о балюстраду и стала следить за тем, как падает вниз подсвеченная вода.

— Привет.

Елена обернулась.

Справа от нее, у зеркальной двери с надписью «Боско да Чильеджи» стоял Семин, и в руках у него был большой и, наверное, разноцветный букет. Он почти не изменился с тех пор, как они расстались, — разве только высокий покатый лоб цвета слоновой кости стал еще выше, отодвинув к ушам остатки волос, да от крыльев носа отошли две косые складки. Одет Семин был в безупречно скроенный темный костюм в полосочку, скадывавший его крепкую бульдожью стойку.

— Здравствуйте, Виктор Сергеевич, — сказала Елена.

Семин молча глядел на нее.

— Я слышал, у тебя проблемы… с глазами, — сказал он. — Если бы я мог как-то помочь…

Его твердая рука, с обручальным кольцом на безымянном пальце, нервно мяла стебли. Елена опустила глаза.

— А это что? — спросила Елена. — Вам где-то подарили цветы?

— Это, собственно, тебе, — сказал Семин, — по дороге купил.

Букет был безвкусный и дорогой: тринадцать или пятнадцать темно-красных роз, ирисы и желтые ветки.

Елена сначала не поняла, что произошло, а потом застыла, как вкопанная: она различала цвета. Видимо, ее лицо очень сильно изменилось, потому что Семин испуганно на нее посмотрел, потом взглянул на букет, кашлянул и добавил:

— Из машины вышел и купил.

— Что с вами, Виктор Сергеич, — спросила Елена. — Вы же никогда не покупали цветов. Или это вас жена приучила?

Семин хотел что-то сказать, но не успел. Двери кафе распахнулись, и из них вышел Малюта. За ним плелся криво улыбающийся коммерсант. Малюта и Семин преувеличенно вежливо поздоровались, а потом Малюта обнял ее за плечи и сказал:

— Поехали?

Елена кивнула. На Малюте были черная водолазка и черный пиджак, а часы на узком запястье сверкали желтым. Пиджак на конферанье был красный.

Спустя минуту они вышли на улицу. С крыш сочился холодный, предвещающий зиму дождь, и черные бока бандитских внедорожников ослепительно переливались отблесками вывесок.

Теперь Елена видела, что ступени, ведущие вниз от универмага, выложены бордовой плиткой, а японский ресторан напротив светится красным и синим. Машины Малюты остановились у самых дверей универмага, въехав на пандус, а на той стороне площади, через проезжую часть, стояли продавщицы с цветами, и Елена даже издалека видела, что цветы у них и желтые, и голубые, и фиолетовые. Елена шла машинально: зрение вернулось к ней, как внезапно возвращается цветная картинка в телевизоре, если пошевелить антенну, и теперь Елена боялась, что оно так же внезапно пропадет снова.

Стриженые мальчики распахнули дверцу джипа. По всем соображениям безопасности Малюте следовало сесть внутрь, но он вдруг мальчишески улыбнулся, сказал:

— Ща! — и сорвался с места.

Он перебежал улицу, увернувшись от остолбеневшего «Жигуленка», в две секунды оказался на углу и через минуту нырнул в машину с огромным букетом в руках.

— Держи!

Через мгновение вгляделся в ее лицо и озабоченно добавил:

— Лена, что с тобой?

— Ты знаешь, — проговорила Елена, — врач сказал правду. Я различаю цвета. Вот…. взглянула на букет и увидела….