Чей–то призрачный шёпот коснулся слуха.
Он замер, пытаясь уловить замиравшие звуки.
– Афо–о–оня, ми–и–илый, бу–у–удь осторо–о–ожней…
– Шехерезада?! – вскинулся он, веря и не веря в протянувшуюся за тысячи километров телепатическую струнку.
– Огляни–и–ись…
Он очнулся и отпрянул в сторону, спасаясь не от выстрела – от брошенного ножа!
Нож просвистел буквально в сантиметре от уха, исчез в темноте.
И тотчас же на него бросились с двух сторон.
Лиц нападавших Афанасий не видел, они были скрыты под чёрными масками, но злобную направленность атак почувствовал. Отбил один выпад, уклонился от второго, ударил в ответ.
Блеснуло лезвие ещё одного ножа, вспороло рукав куртки.
Боль заставила его отступать, вглядываться в полутьму и ловить мгновенные высверки клинков: оба противника были вооружены.
Неизвестно, чем закончилась бы эта схватка, не получи Афанасий странное ментальное послание от жены (она почуяла опасность, грозившую мужу, находясь в Москве!) и не вмешайся в схватку подоспевший на помощь Шаймиев.
К счастью, оба были неплохо тренированы, поэтому все попытки неизвестных применить ножи не принесли им успеха. Схватка парами продолжалась в молчании ещё какое–то время, пока их не заметили.
Откуда–то сверху послышался крик, по палубам побежали люди, зажёгся прожектор на носовой мачте, высветил сражавшихся.
В то же мгновение нападавшие отступили и, не раздумывая, бросились в воду с высоты палубы.
Раздался двойной плеск.
Афанасий и капитан подбежали к леерам, вглядываясь в поверхность озера, но под бортами теплохода было темно, редкие отблески расходящихся волн не позволяли рассмотреть пловцов. Скорее всего, они нырнули под воду и теперь бесшумно плыли где–то прочь от корабля.
Появился Михеев в сопровождении трёх крепких парней из его команды.
– Что тут у вас стряслось?
– Подрались, – коротко ответил Афанасий, вдруг подумав, что напасть на него могли только профессионалы, хорошо знающие приёмы ножевого боя, такие, как бойцы михеевской группы.
Полковник заглянул через борт, ничего не увидел.
– Кто?
– Они были в масках, – проворчал Шаймиев, разглядывая прореху на боку куртки. – Блин, чинить придётся!
Афанасий потрогал локоть в месте прореза рукава куртки. Локоть саднил, нож не только разрезал ткань, но и царапнул руку.
– Ранен? – Михеев увидел кровь.
– Царапина.
Полковник взял Афанасия под здоровый локоть, отвёл в сторону.
– Дмитрич, ты понимаешь, что происходит?
– Я–то понимаю, – усмехнулся он. – Кому–то очень не нравится экспедиция, возня с «Мирами», наше присутствие.
– Кому?
– Пришельцам.
Михеев поморщился.
– Оставь свои детские шутки. Боюсь, тебе со своими нюхачами придётся убираться отсюда.
– Это ещё почему?
– Я разговаривал с капитаном судна, он пожаловался, что вы мешаете людям спокойно работать.
– Не верь.
– Верь не верь, а Папа приказал мне обеспечить порядок на борту базы. Вы этот порядок нарушаете.
– И что же, ты меня высадишь силой? – заинтересовался Афанасий.
Михеев отпустил локоть.
– Завтра поговорим. – Он окликнул парней, и те двинулись за ним.
Прожектор погас.
Подошёл Шаймиев.
– Что он сказал?
– Плохо дело, – вздохнул Афанасий. – Нас выдавливают отсюда. – Он подумал, подмигнул помощнику. – И это хорошо!
6
Присутствие Юны, с одной стороны, окрыляло, так как Роман всё время чувствовал её благорасположение, с другой стороны, заставляло держать себя в постоянной готовности к проявлению скрытых негативных стихий, а этому Волков ещё не научился в полной мере. Хотя терпел.
Все эти дни они жили в гостинице, практически не выходя из неё, если не считать три похода к Байкалу. В ментал Роман тоже выходил лишь трижды, да и то пассивно – как особого рода «антенна», во время посещений озера, что стесняло и раздражало. Однако он понимал опасения Олега Харитоновича и всё время носил «шапку–невидимку» – полевой защитный экран, не позволяющий людям, обладающим сверхчувствительными способностями (да и не людям тоже), обнаружить его в ментальном поле.
А попытки такие предпринимались. Он несколько раз отбивал зависающие над гостиницей «щупальца» – потоки внимания в и д я щ и х, пытавшихся нащупать его ауру. Кто это был, так и осталось неизвестным, хотя он догадывался, что это были эмиссары Кочевника.
Что касалось найденного на дне Байкала объекта, то у Романа сомнений в его древности и назначении не было. По его мнению, окольцованная пирамида на дне озера представляла собой древний энергоинформационный центр или базу, законсервированную не менее нескольких миллионов лет назад лемурийцами, но ещё способную восстановиться и работать на полную мощность.
Понимали это и координаторы «Триэн» – Олег Харитонович Малахов и Захария Салахутдинович Юсупов, а также аналитики, обратившие внимание на возню агентуры АПГ вокруг Байкала. Всем было понятно, что находка представляет интерес для Поводырей, иначе они не рискнули бы затеять игры со свёрткой исследовательской экспедиции и даже попытаться повредить глубоководные аппараты.
Двадцать третьего августа Роману позвонил Олег Харитонович:
– Собирайся, Роман Евлампиевич, пора действовать активно.
– Когда? – спросил он, отрываясь от экрана телевизора; они с Юной сидели в номере гостиницы и смотрели неплохой спортивный фильм под названием «Волейбол–3000».
– Через полчаса заедет Алтын. До «Метрополии» вас отвезут на катере, снабжающем экспедицию овощами и фруктами. А вслед за вами подойдёт другой катер, с делегацией. Будь осторожен, на борту теплохода есть кодиранты Кочевника. Двое из них напали на Вьюгина.
– Он жив?!
– Отбился, парень ушлый.
– Слава богу!
– Вьюгин тебя и встретит, как эксперта своей группы, расскажет, что и как.
– Понял. Вы там будете?
– Всё будет зависеть от обстоятельств. На этом радиосвязь прекращаем, в случае необходимости позовёшь меня по «неслуху».
Голос координатора пропал.
– Что, пора? – спросила Юна, всё поняв по репликам Романа.
– Да, мне пора ехать.
– С тобой нельзя?
– Сегодня – нет!
– Я поняла. Можно, я буду молиться за тебя?
– Можно, – улыбнулся он. – Не ходи без меня никуда. Вечером пойдем в театр. Или в ресторан.
– И то, и другое.
Роман засмеялся, чмокнул девушку в щеку, вышел.
Ылтыын ждал его, не выходя из машины.
– Я думал, ты появишься с Варсонофьевной.
Роман сдвинул брови.
– Ты что–то имеешь против неё?
– Извини, если я дал повод так думать, – огорчился эскимос.
– Нет, но говоришь как–то… уж слишком язвительно.
– Просто у меня противный голос. Она мне очень нравится, честно. Про тебя вообще не говорю, ты прямо светишься, когда смотришь на неё. Но всему своё время, любви – тем более, а рисковать такой женщиной нельзя. Она – твоя д а р и н я, цени.
– Ценю, – остыл Роман.
Машина выехала на автостраду, за двадцать минут пересекла полгорода и съехала на узкую асфальтовую ленту, петлявшую среди сплошных бетонных стен. Вскоре показалась вышка, блеснувшая металлом крыши, впереди развернулось небольшое бетонное поле в окружении всё тех же стен, и машина свернула к одиноко стоящему вертолёту с вращавшимися винтами.
– «Ка–32», – определил Роман со знанием дела. – Снова полетим?
– До берега, – сказал Ылтыын. – Скоро ты будешь знать все типы «вертушек». На чём мы только не летали!
– На военных.
– Упаси боже!
Они вылезли из машины, подбежали к вертолёту, взобрались по трапу в кабину.
Винты «Ка–32» завертелись быстрей, вертолёт взмыл в небо.
Уплыли вниз стены, площадка, вышка, мотки колючей проволоки, какие–то пакгаузы, стал виден город.
В кабине уже сидели трое мужчин, среди них – знакомый по имени Алексей. По–видимому, он снова получил приказ сопровождать Романа.
Вертолёт поднялся выше, увеличил скорость.
Ылтыын заметил взгляд экстрасенса, брошенный на проплывающий под винтокрылой машиной ландшафт, наклонился к уху.
– Я вижу на твоём лице сомнения. О чём задумался?
– Так… ни о чём.
– Не ври без надобности.
Роман криво усмехнулся.
– Впереди такая крутая операция, а никакой подготовки я не заметил.
– И правильно, – кивнул Ылтыын. – Никто и не должен это видеть. Не суди о таких вещах по американским боевикам.
– Но ведь я должен знать, кто нас прикроет, кто отвечает за охрану, за снабжение, связь, экипировку?
– Какая экипировка тебе нужна? Спецкомбез с броником? Оружие? Твоё оружие – тут. – Эскимос постучал пальцем себе по лбу. – Да, ты основной опер, спору нет, но, могу тебя заверить, – не единственный. Вся подготовка – основание пирамиды, ты же находишься на вершине как исполнитель. Тебя выведут на цель как последнюю ступень ракеты. В операции участвуют сотни людей, и если работа механизма подготовки не видна, это прекрасно. Суета в этом деле вредна. Ты никогда этим не занимался, вот у тебя и создаётся ложное впечатление о простоте дела и об отсутствии какого–то движения.