Да, освобождение рабочего класса есть трудное дело. В один день его не совершишь. А немцам ведь труднее, чем нам. И у них помещики, капиталисты, хищники, как и у нас, у них тоже притеснители и враги рабочего класса, но они не казнокрады, не пьяницы, не лодыри, как были наши помещики, а дельные мошенники, умелые эксплуататоры рабочего народа.
Поэтому они тверже сидят на своих местах. Но опыт истории, здравый смысл – все говорит нам, что рабочий класс в Англии, Франции, Германии сделает то же, что и мы. Что может дать война рабочему классу Англии и Германии, кроме новых налогов, новых жертв, тысяч и миллионов калек, сирот, вдов, стариков, отцов, оставленных без призора? И когда рабочие массы начнут выходить из траншей, оглянутся на свой дом и увидят, что у жены печные горшки пусты и нет для детей пищи, то можем ли мы сомневаться в том, что небывалое в истории возмущение охватит трудящиеся массы всей Европы, всего мира?
Да, революция движется слишком медленно, это верно. Нам хотелось бы, чтобы она разразилась сразу везде. Она движется медленно, но она подвигается; она прокладывает себе тайные ходы в царстве буржуазии, и она победит. Вот тут рассказывал нам один товарищ из Белоруссии, как там буржуазия закапывает хлеб в землю и ставит кресты над могилами, чтобы не нашли его. Такова буржуазия. А мы говорим, что революция восторжествует и даст хлеба трудящимся всего мира, а в могилу закопает буржуазию и поставит над ней не крест, а осиновый кол.
V. Первый вал контрреволюции
1. Лево-эсеровский мятеж
Л. Троцкий. ПЕРЕД МЯТЕЖОМ
(Внеочередное заявление на V Съезде Советов Р, С, К и Кр Д 4 июля 1918 г.)[277]
Я позволил себе ходатайствовать перед президиумом, а теперь и перед вами, о том, чтобы мне из вашего столь ценного времени было уделено несколько минут для внесения предложения, которое не было предусмотрено порядком дня, но которое вызывается сейчас самой жизнью.
На отдельных частях нашей прифронтовой полосы наблюдаются тревожные явления, значения которых я отнюдь не хочу преувеличивать, но которые, тем не менее, имеют принципиальный смысл. И если бы мы к ним отнеслись безучастно, они могли бы разрастись в такие факты, которые угрожали бы той политике, какую вы хотели и, думаю, хотите вести.
На Курской части украинского фронта, в зоне демаркационной линии с немцами, наблюдались несколько недель тому назад тревожные симптомы того, что какие-то элементы ведут агитацию среди отдельных частей нашей армии, призывая ее, независимо от команды и директив центральной Советской власти, переходить в наступление.
Я, товарищи, здесь, конечно, не намерен и не имею права поднимать вопроса о том, какая политика – войны или мира – правильна или неправильна, – этому вопросу у нас посвящен специальный пункт порядка дня, – но, во всяком случае, я не сомневаюсь, что в этом зале нет ни одного делегата и даже ни одного посетителя-гостя, если это не тайно пробравшийся сюда наш враг, который мог бы думать, что вопрос о войне и мире, о наступлении и перемирии может решаться отдельными частями и отрядами Красной Армии.
Я получил телеграмму от нашего курского военного комиссара Кривошеина – и, в скобках, здесь же скажу, – хотя этот вопрос для меня, как для Комиссара по военным делам, совершенно безразличен, – что товарищ Кривошеин, один из наших лучших и энергичных комиссаров, принадлежит к партии левых эсеров, – который сообщает, что, благодаря провокации, о которой я доносил, в настоящее время некоторые части потребовали наступления. Н-ский полк вынес резолюцию: «в наступление не идти без приказания центральных властей». Он же докладывал 15 числа телеграммой, которую я только что цитировал, о том, как пятая рота 3-го полка перешла в наступление. Это было вызвано, – говорит он, – причинами разного порядка.
Далее, на днях, третьего дня, в том же районе, в Льгове убит комиссар Быч и ранен начальник бригады Слувис, – опять замечу в скобках, что Слувис принадлежит к фракции левых эсеров, – причем Кривошеин, которого я назвал уже, докладывал, что при этом, по его соображениям, по тем данным, которые у него имеются, отдельные темные элементы натравливали части к прямому переходу в наступление, минуя распоряжения центральной и даже местной Советской власти. Он говорит, что это убийство – дело рук той же руководящей группы, которая производит демагогическую агитацию.
Такого же рода сообщения получаются и из других мест. Я должен только добавить еще, что я отправил на Курск и Льгов комиссию для расследования дела, и что эта комиссия была обстреляна той же самой бандой, причем двое товарищей ранено.
Из Невеля один из наших комиссаров сообщает о том, что и там ведется бесчестная демагогическая агитация, смысл которой сводится к тому, что Советская власть предает украинских братьев. Там рассказывают гнусные легенды о том, что мы скупаем все ткани и передаем их немцам, что мы посылаем в Германию хлеб и т. д., – словом, те легенды развратной и бесчестной буржуазной демагогии, которые вам всем прекрасно известны.
Я вполне понимаю, что отдельные темные крестьяне могут быть сбиты с толку такого рода легендами, и когда я говорю, я имею в виду не их, а тех лиц, которые стремятся вовлечь отдельные части в борьбу, помимо воли Всероссийского Съезда Советов. Кроме того, мне было сообщено из Жалобовки, что там, на пропускном пункте, несколько человек осмелились грозить бомбой председателю нашей мирной делегации т. Раковскому. Они, к сожалению, еще не задержаны и не расстреляны.
Вы понимаете, товарищи, что с такого рода вещами шутить нельзя, что я, как лицо ответственное в настоящий момент за поведение красноармейских частей (Камков: «Керенский!» Крики: «долой закричавшего!»)… Керенский! Керенский оберегал волю буржуазных классов, я же здесь отвечаю перед вами, представителями русских рабочих и крестьян, и если здесь вы вынесете мне порицание и примете другое решение, – решение, с которым я могу соглашаться или нет, – то я, как солдат революции, ему подчинюсь и буду его выполнять.
Прошлый, IV Всероссийский Съезд Советов,[278] принявший политику мира с Германией, и избранные им ЦИК и Сов. Нар. Ком. проводили определенную политику, которая выражала – верную или неверную, это особый вопрос – точку зрения той партии, которая представляет волю подавляющего большинства классов, не эксплуатирующих чужого труда. Я являюсь обязанным вести ту часть этой политики, которая проходит через военное ведомство, и когда мне говорят, что отдельные части Красной Армии убивают, как это было, например, комиссара Быча, или ранят командира бригады, левого эсера Слувиса, и комиссар Кривошеин доносит, что банды спаивают войска, а когда мы посылаем 5–6 человек для расследования, их обстреливают, – то я не знаю, будем ли мы рекомендовать политику снисходительности или же мы поспешим беспощадно призвать кого следует к порядку.
Я думаю, товарищи, если вы спросите меня, кто эти темные агитаторы, я этого точно сказать не смогу, но если вы спросите: «нет ли там правых с.-р., которые толкают нас этим путем к войне?», я скажу: «наверное, есть». Если спросите меня: «нет ли между этими делегатами представителей той партии, которая не удовлетворяется даже Брестским миром и хочет провоцировать нас к войне, чтобы были взяты Москва и Петроград?», – я скажу: «наверное, есть». Если вы спросите меня: «нет ли там агентов англо-французской биржи, которые учинили десант на Белом море?», – я скажу: «наверное, есть». И они все работают в дружном единении путем провокаций, лжи и подкупа и навязывают нам то решение, которое только вы, вашей свободной волей, вашим голосованием можете принять или не принять.
Чтобы положить предел явлениям, о которых я сообщал, мной вчера отдан следующий телеграфный приказ, санкцию которого я хочу просить у вас:
"Две партии хотят немедленно вовлечь Россию в войну с Германией. Первая – это крайние немецкие захватчики и насильники, которые не удовлетворены даже Брест-Литовским миром и стремятся нас провоцировать, чтобы захватить Москву и Петроград. Другая партия – это англо-французские империалисты, которые хотят снова вовлечь Россию в империалистическую бойню.
Среди красноармейцев работают наемные агитаторы наших врагов, которые стремятся вовлечь нас в войну.
Приказываю: всех агитаторов, которые после объявления настоящего приказа будут призывать к неподчинению Советской власти, арестовывать и препровождать в Москву на суд Чрезвычайного Трибунала. Всех агентов иностранного империализма, которые будут призывать к наступлению и оказывать сопротивление Советским властям с оружием в руках, расстреливать на месте.
Всероссийский Съезд Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов сегодня открывается в Москве. Я доложу ему о работе негодяев и наемных агентов германской и англо-французской буржуазии. Я предложу Съезду беспощадную расправу с провокаторами, хулиганами и шкурниками. Горе тому, кто ослушается воли Всероссийского Съезда Советов!