– Старый Иван очень виноват передо мной! – покачал головой ордынский хан. – Уже который год он сюда не приезжает! А подарки и «выход» привозят его слуги! Еще ладно, что стал присылать больше серебра…Иначе бы я понимал его дела, как непокорность! Может, послать на него большое войско? Такое, чтобы стереть его бесстыжий Смулэнэ с лица земли! Что ты на это скажешь?
– Этот престарелый Иван очень боится твоего гнева, государь, и поэтому скрывается за городскими стенами! – сказал в сердцах брянский князь. – И все из-за происков Ивана Московского! Тот Иван столько наговорил тебе страшных слов о старом смоленском князе! Однако тот до сих пор предан тебе и почтителен…Он любит тебя, как своего государя, но очень боится твоей кары! Он настолько стар, государь, что да простится ему этот грех!
– Он боится меня?! – засмеялся Узбек-хан. – Однако почему-то своевольничает! Разве он не знает о моей доброте? Пусть бы приехал сюда и склонил передо мной свою вздорную голову! А пока он только повторяет поступки того Алэсандэ из Тферы, который теперь сидит в Пэскэ-бузурге…Неужели и тот Алэсандэ боится моего гнева?
– Это так, могучий государь! – кивнул головой князь Дмитрий. – Все это связано с доносами того Ивана Московского! Он не только поссорил между собой всех князей, но еще напугал их твоей немилостью! И продолжает каждый раз кого-нибудь оговаривать! Да так хитро это делает, что мы все просто запутались и не знаем, кто прав, а кто виноват!
– В твоих словах есть правда, Дэмитрэ, – задумчиво сказал ордынский хан. – Надо бы поговорить на этот счет с моими людьми: дело становится опасным! Однако расскажи мне, Дэмитрэ, как ты покарал того самовольного купца? Отсек ему прилюдно башку? Или разрубил его по частям, толпе на потеху?
– Я отпустил его, государь, – пробормотал брянский князь, – в Москву, к его господину. Пусть живет теперь у князя Ивана, если не хочет служить мне!
– За что же такая милость? – насторожился Узбек-хан. – Зачем ты сохранил жизнь тому бесстыжему рабу? Неужели тот купец, в самом деле, отвез вражеское письмо Иванэ по твоей воле? И ты получил немалую мзду при посредничестве того купца? Сознавайся же, Дэмитрэ!
– Я никогда тебя не обманывал, государь! – возразил спокойным и решительным тоном князь Дмитрий. – А того купца я отпустил из-за любовных дел…Говорю тебе истинную правду: за того купца, своего батюшку, вступилась одна красивая женка! Она была моей любовницей и хорошо меня ночами развлекала…Вот она и добилась моего обещания на любовном ложе…А потом пришлось держать свое слово! Правда, я едва не забыл о нем! У меня много девок…И лишь через полгода вспомнил о своем обещании, но сразу же выпустил того бестолкового дурака из темницы! Я не бросаю своих слов на ветер, государь! Сегодня обманешь рабыню, а завтра – и важного человека! Ложь есть величайший грех, государь!
– Якши, Дэмитрэ! – улыбнулся Узбек-хан. – Я рад был услышать всю правду! Значит, ты не захотел обижать даже жалкую рабыню! Чудные вы, коназы Брэнэ! Ублажаете свои телесные слабости и любите житейские радости, но ложь не приемлите! Я не верю своим ушам: неужели вы, в самом деле, урусы? Но здесь нет ничего плохого…А вот Иванэ из Мосикэ мне совсем не нравится! Я уже не раз говорил, что нужно отнять у него ярлык на Уладэ-бузург! Но вот некому его передать! Я когда-то говорил с Иванэ из Смулэнэ, чтобы он уведомил коназа Алэсандэ, засевшего в Пэскэ, о моем желании его видеть! Пусть бы покаялся передо мной…В этом случае я простил бы глупца и передал бы ему ярлык на Уладэ-бузург! Уж лучше глупый, но прямодушный подданный, чем лживый и коварный коназ Мосикэ!
– Он этого Ивана, государь, идет одно горе! – поднял голову князь Дмитрий. – Я не хотел тебе жаловаться, но уже нет сил терпеть его зло! Он заманил к себе в Москву нашего славного пастыря, святителя-митрополита! В эту весну скончался мой владыка Арсений. И пришлось мне посылать в Москву на утверждение в брянские епископы нашего священника Нафанаила…Это обошлось недешево! И я до сих пор не знаю, прислушался ли митрополит к моей просьбе, потому как я вскоре уехал сюда, в Сарай…Неужели этот Иван теперь так усилился, что подмял под себя и нашу святую церковь?! Теперь нам навеки придется кланяться Москве по всем церковным делам! И Москва станет стольным городом всей Руси, как когда-то был Чернигов для нашей лесной земли!
– Значит, ты посылал в Москву подарки? – насторожился ордынский хан. – И много серебра?
– Да немного, государь! – вздрогнул, поняв свою оплошность, князь Дмитрий. – Но все-таки целую гривну! А это – почти две сотни твоих серебряных денег!
– Немалые деньги! – покачал головой хан Узбек. – И не в ущерб ли моей казне, коназ-урус? А я часто слышу от ваших коназов, что якобы ваши леса оскудели пушным зверем и не хватает серебра…Зачем же вы тогда раздаете так много серебра за какую-то мелочь? Всего-навсего за место вашего главного попа? Я тогда прикажу вашему пэскупу в Сарае, чтобы он передал тем Божьим людям из Мосикэ мой приказ – немедленно утвердить твоего человека без всякого серебра! Так, Дэмитрэ?
– Не делай этого, государь! – вскричал расстроенный брянский князь. – Люди нашей святой церкви не виноваты! Серебро им надо на дела Божьей службы! Здесь нет никаких поборов!
– Ну, тогда прибавь то серебро к своему «выходу»! – кивнул головой хан Узбек. – И сегодня же! И не раздавай больше денег по таким пустякам! А если у тебя появятся лишние серебро и меха, лучше отвези их сюда, в мою казну!
– Слушаюсь, государь! – склонил голову князь Дмитрий. – Я сегодня же передам твоему денежнику серебряную гривну! И в дальнейшем буду привозить на гривну больше!
– Ну, тогда иди в свою гостевую юрту, Дэмитрэ! – усмехнулся хан Узбек. – Я отпущу тебя домой немного позже!
– Ох, мой глупый язык! – ругал себя, выходя из ханского дворца, брянский князь. – Ладно, хоть гривной отделался! Теперь надо обдумывать каждое слово перед государем! Что ж, теперь серебра на выкуп пленников будет меньше на гривну! Охо-хо!
Когда брянский князь вернулся в свою гостевую юрту, там его уже ждали гости: мурза Сатай с приятелями – темником Чиричи, мурзами Нагачу и Мандулом.
– Что ты такой грустный и едва не льешь слезы? – сказал после взаимных приветствий веселый, располневший Сатай. – Ты не должен горевать-печалиться! У тебя немало кунаков! Если надо, мы доберемся до самого государя и замолвим за тебя слово!
– Да вот, славный Сатай, – ответил брянский князь, успокаиваясь. – Я только что побывал у государя и едва не вызвал на себя его гнев! Надеюсь, что обошлось… – И он рассказал про свою ошибку.
Выслушав русского князя, знатные татары дружно рассмеялись.