В отличие от своего престарелого бездетного племянника, Василия Карачевского, козельские князья были достаточно плодовиты. У Тита Мстиславовича было четыре сына – Святослав, Василий, Федор и Иван, две дочери, а у Адриана Мстиславовича – два сына (Федор и Иван), но четыре дочери. Молодые князья, окруженные заботой матери и красавиц-жен, ни в чем не нуждались. Почти все доходы от Козельска и «деревенских волостей» шли на их содержание. Князь Василий Карачевский взыскивал с них лишь символическую мзду – всего-то четверть общих доходов «в серебре и мехах» – которую отправлял в Орду, как часть общего «выхода».
Тит и Адриан довольно весело проводили время: ходили на охоту, устраивали пиршества, прогулки в лес и на луга, ездили к родичам жены Тита в Тарусу да к соседним князьям.
Внезапная смерть княгини-вдовы, случившаяся в самом начале весны 1335 года, как бы пробудила их «от сладкой дремы», и козельские князья только теперь осознали, что они «уже не малые дети, но зрелые мужи»! Действительно, обоим давно перевалило за сорок лет!
– Пора бы самим управлять уделом! – сказал сразу же после похорон старший брат Тит. – Надо послать человека к Василию Пантелеичу! Пусть выделяет нам землю по своему усмотрению!
– Зачем по усмотрению? – возразил на это Адриан. – Разве мы не знаем, как богат карачевский удел! Не зря нам говорили московские бояре, что пора отделяться от Карачева! Пусть тебе достанется этот Козельск, а я завладею Ельцом и Звенигородом!
– Так-то оно так, – пробормотал Тит Мстиславович, – но я боюсь нашего племянника Василия! Он ведь разгневается! А зачем нам ссориться? Неужели ты не помнишь заветы нашей матушки: почитать этого грозного Василия и ни в коем случае не сердить его?! Пусть он еще в силе, но старость есть старость…Все мы ходим под Господом и надо бы потерпеть…Он же не вечный?
Но Адриан Мстиславович с этим не согласился. – Давай же, брат, пошлем наших бояр к племяннику Василию и уговорим его добрыми словами! Неужели он откажет?
Братья подумали, посоветовались с боярами и послали в Карачев своего верного человека с просьбой об уделах. Но князь Василий, выслушав их посланца, был страшно разгневан. – Еще не остыло тело вашей матушки, – возмутился он, – а вы уже хотите развалить мою землю! Этого не будет! Живите себе по-старому и не стройте козней! Сидите себе тихо, если хотите моего наследства! В противном случае я поеду к царю и выпрошу у него грамотку для другого наследника!
Получив такое послание, Тит Мстиславович сразу же успокоился. – Не надо злить нашего престарелого племянника! – сказал он брату. – Пусть все остается по-прежнему! Зачем нам кидаться вперед, очертя голову? Мы еще не старики и жизнь у каждого из нас одна!
Но его достаточно мудрый вывод не был воспринят князем Адрианом. – Нам нечего боятся этого вздорного Василия! – возразил он. – Надо обратиться за защитой к другим князьям, например, к Ивану Данилычу! А когда у нас будет союз с Москвой, мы уже не будем бояться этого злого Василия!
Князь Тит попытался отговорить брата от поездки в Москву, говорил, что лучше подождать и что даже если бы Василий отдал им просимые уделы, им пришлось бы самим возить дань в Орду!
На это Адриан Мстиславович возразил: – Можно владеть уделами и не ездить в Орду! Мы бы отдавали наше серебро не жадному Василию, а Ивану Данилычу! Как другие его удельные князья…И он бы отвозил это серебро в Сарай…
– Что ты, брат, опомнись! – вскричал тогда, услышав такие слова, Тит Мстиславович. – Неужели ты думаешь, что Иван Московский такой добрый? И примет твое жалкое серебро? И ты напрасно называешь жадным Василия Пантелеича! На деле, жаден этот Иван, прозванный Калитой! Ты лезешь в такую беду, из которой нет возврата! Еще и голову потеряешь! Помни мои слова и советы нашей матушки!
Однако Адриан Мстиславович не внял совету своего брата и вскоре выехал в Москву, к князю Ивану. И вот он сидел теперь напротив него и медленно, подробно, рассказывал об обстоятельствах своей жизни. Князь Иван внимательно его слушал, изредка щуря свои хитрые масляные глазки и покачивая головой. В думной палате стояла полная тишина. Московские бояре зевали, клевали носами, но не произнесли ни слова.
Наконец, козельский князь замолчал и, откашлявшись, успокоился, опустив голову и ожидая слов князя Ивана. Последний некоторое время молчал, раздумывая. – Ладно, брат, – осторожно сказал он и посмотрел на своих полусонных бояр. – Ты можешь положиться на мою помочь и защиту! Никто не осмелиться обидеть моего друга! И поверь моему слову: у того глумного Василия нет большой силы! Будь смел с этим слабым Карачевом! И если хочешь, смело требуй свой законный удел! И не бойся: у тебя больше прав, чем у Василия! А у твоего старшего брата Тита – больше, чем у тебя! Конечно, жаль, что этот Тит тебя не поддержал из-за страха перед Василием! Но без его согласия ты не сможешь добиться права на удел! Ты с ним серьезно поговори и убеди его приехать ко мне! Если бы он был моложе тебя, мы бы решили это дело сами…А сейчас уговаривай Тита! Так, мои славные бояре?
– Так, так, господин! – прогудели бояре.
– Ну, так что у нас еще? – вопросил князь Иван, глядя на бояр. – Пора бы мне пойти к молодой супруге: я ее еще не видел!
– Есть тут еще одно дело, – замялся боярин Феофан Бяконтов. – Сюда приехал тот бестолковый купец из Брянска, Мордас или Мордат…
– А, старый знакомец, – улыбнулся князь Иван, – Мордат…Нечаич! Я помню этого славного человека! С чем он пожаловал? Неужели доставил нам новое письмецо?
– Да ничего он не доставил, – пробормотал Феофан Бяконтов, – и сам едва жив…
– Где же этот Мордат? – нахмурился князь Иван. – Далеко ли?
– Да здесь: сидит в гостевой светлице, – сказал боярин Феофан. – Неужели примешь?
– Зови-ка его сюда, – распорядился князь Иван. – Так, ради любопытства. Я не думаю, что он пришел к нам с пустыми руками. Пусть хоть расскажет нам брянские новости…
Мордат Нечаевич вошел в думную светлицу и, быстро подойдя к княжескому креслу, свалился, как куль, у ног князя. – Я нынче, государь, в горе и бедности! – простонал он. – Князь Дмитрий прогнал меня из своего города!
– А зачем ты разболтал нашу тайну? – грозно вопросил московский князь. – Ты не должен был говорить своему князю о том письме!
– Я никому об этом письме не говорил! – прорыдал брянский купец. – Но князь сам обо всем дознался и прислал за мной своих приставов! А они притащили меня прямо на боярский совет!
– Откуда же князь узнал об этом? – прищурил глаза Иван Калита.
– Я понял, что ему рассказал о письме великий смоленский князь Иван еще тогда, во время смоленской войны! – отвечал, плача, купец Мордат. – Тот князь Иван узнал якобы от московских послов, что ты, славный князь, купил ту грамотку у Дмитрия Романыча за приличную мзду! И тот старый князь Иван сильно озлобился на Дмитрия Брянского…