– Он напросился к нам в Новороссийске. В порту неизвестные хулиганы пробили стюарду голову, и он оказался в больнице. Вот вакансия и открылась. А этот тип хвалился, что шеф-поваром работал в ресторации на Водах. – Капитан на секунду задумался и спросил: – Постойте, так выходит, что это он географа зарезал?
– Не думаю. Но чтобы окончательно в этом разувериться, следует выяснить, сходил ли этот субъект в Константинополе на берег или нет.
Тем временем преступник стал подавать признаки жизни, хлюпая разбитым в кровь носом. Глядя на него, Ардашев заметил:
– Не обессудьте, Александр Викентьевич, что я ковер вам запачкал. Вы уж распорядитесь, чтобы его хорошенько вымыли. А то вдова подумает, что эти пятна – следы крови ее незабвенного супруга. И хоть Вероника Альбертовна делает все возможное, чтобы успокоить Елену Николаевну, но кто знает, чем для нее закончатся эти переживания?
– Задушевная беседа – лучшее лекарство, – согласился капитан.
– Вы правы. Ну а мне, пока моя каюта занята, придется наслаждаться морской панорамой, – улыбнулся Клим Пантелеевич.
Присяжный поверенный достал коробочку любимого монпансье, выбрал красную конфетку и, отправив ее в рот, зашагал по коридору.
Глава 25
Награда
Минуло почти полгода с того времени, как Ламбро покинул остров. Добравшись до Херсона, он не упустил представившейся ему возможности поиздеваться над османами во время осады Очакова войсками Потемкина. На обычной шлюпке Качиони погнался за турецким купеческим кораблем и почти под самыми стенами крепости загнал его на мель. Будучи не в силах воспользоваться трофеем, отважный грек на глазах многочисленного неприятельского гарнизона поджог кирлангич. Вне себя от гнева, комендант Очакова поклялся Аллаху, что лично отрубит храбрецу голову.
Но главной задачей Ламбро оставалось формирование корсарской флотилии. Для этого ему предстояло проделать длинный путь через Вену в Триест, где на деньги, полученные от русского консула, он должен быть купить корабль. Вооружив его и набрав команду, надлежало отправиться на острова Греческого архипелага, с тем чтобы, захватывая фелюги, чектырме и шебеки противника, сформировать из трофейных судов боеспособное соединение, которое должно было парализовать гражданский флот султана. Теперь же, после вступления Австро-Венгрии в войну, следовать этому плану было намного легче. Даже нейтральная Венеция и та оказывала русским всяческую помощь, продавая пушки, ядра и порох.
Приближаясь к ставшему уже родным острову на новом 28-пушечном паруснике «Северная Минерва», Ламбро было невдомек, что часть поставленной ему князем Потемкиным задачи уже была выполнена. И все это благодаря новому помощнику. К концу марта 1788 года Капитон Русанов сумел увеличить общее количество корсарских кораблей до восьми единиц.
Вскоре друзья встретились, но уже не в горной пещере, а в кают-компании трехмачтового корабля. Довольный победами русского капитана, Ламбро тут же преподнес соратнику подарок – новый секстант с необходимыми для расчета таблицами. Но Капитон, заметив на приборе дарственную надпись, предназначавшуюся Качиони, растерялся:
– Послушай, Ламбро, я не могу принять данную тебе награду…
– Да, здесь и правда написано: «Секунд-майору русской армии Ламбро Качиони от генерал-фледмаршала, светлейшего князя Потемкина-Таврического», но ведь откуда они там, в Херсоне, могли знать, что сын казачьего старшины из далекого Ставрополиса воюет под Андреевским флагом на островах, издавна населенных греками? Кому известно, что ты уже захватил шесть турецких судов и сжег 40-пушечный фрегат? Кто знает, что всего за несколько месяцев берег острова превращен в неприступный форт, а лоцманом у тебя любимый всеми Мальчик?
– Я сам диву даюсь, как это Капитон сумел научить дельфина так безошибочно определять наши корабли и заводить их в бухту, – восхищенно проговорил Макфейн.
– В этом, друзья, нет ничего удивительного, – потупил взгляд моряк, – просто во время прохождения фиордов я каждый раз бросал ему с палубы мелкую рыбешку. Вот он и привык ко мне… К тому же он уже совсем и не Мальчик…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Нешто кралю завел? – взмахнул руками Качиони.
Капитон посветлел лицом и поведал:
– Как-то вышел я к морю на зорьке поплавать. Не успел я и десяти саженей проплыть, как смотрю, Мальчик показался, да не один. Ну, покричал он, хвостом похлопал – это уж как водится – и подплыл ко мне. Глажу его по спинке, по мордочке, точно собачонку, а он от удовольствия покрякивает. А суженая его все поодаль держится. Оно и понятно – боится. Но скоро и она к нам присоединилась. Ой, что тут началось! Не поверите! Эта парочка вокруг меня такой хоровод завела! Словно дети малые резвились.
– А как звать ее?
Русанов пожал плечами и растерянно ответил:
– Девочка…
– Да, с фантазией, я вижу, у нас не богато, – Ламбро дружески потрепал Капитона по плечу. – А впрочем, пусть будет Девочка – какая разница? Главное – у нас есть лоцман, который никогда не ошибается! А чья в этом заслуга? Как думаешь, Джон? – Качиони весело подмигнул Макфейну.
– Знамо дело, – улыбнулся англичанин.
– Вот я и говорю, забирай секстант и не смей прекословить командиру, – грек шутливо погрозил пальцем.
– Спасибо, Ламбро. Да ведь только мне с этой штуковиной еще не приходилось справляться. Я все больше с астролябией привык…
– А это ничего. Я тебя научу. Здесь все много проще. Только вот ронять его нельзя – врать начнет. Ну, да об этом после… Перво-наперво надобно нам турок потрепать, а то у «Северной Минервы» пушки еще не обстрелянные, да и руки у меня уж больно чешутся!
– С девятью кораблями нам многое по плечу!
– Это уж точно, – Ламбро радостно потер ладони. – Самое время врагу серьезную баталию учинить.
– Уж не с эскадрой ли капудан-паши ты хочешь потягаться? – вопросительно вскинул брови Джон.
– А почему бы и нет? – весело ответил грек, разливая по стаканам вино. – Тем более что есть у меня одна любопытная идея…
Глава 26
Под тенью древнего чинара
Утром завиделся остров Лесбос. Покрытый снегом невысокий горный хребет тянулся по всему горизонту, а над ним – белая скалистая вершина, точно фельдмаршальская палатка, упиралась в небесный потолок. К полудню, как и обещал штурман Войцеховский, «Королева Ольга» подошла к заливу Смирны.
Пассажиры высыпали на палубу и с интересом рассматривали окрестности древнего города, жемчужины Востока, родины роз и красавиц. Вахтенный офицер перевел ручку телеграфа[31] в крайнее положение и застопорил ход. Почти сразу от берега отчалила лоцманская паровая шлюпка.
Елена Николаевна стояла поодаль от прочих и грустно всматривалась в неведомый край. Горячий южный ветер трепал ее темные локоны и обжигал лицо. Сегодня утром, уступив настойчивым уговорам Вероники Альбертовны, вдова отважилась подышать свежим воздухом. За спиной послышались шаги. Она обернулась. Это был Харитон.
– Здравствуй, милая! Я узнал, что ты решила пересесть на корабль, идущий в Россию, это правда?
– Да, – тихо ответила она.
– Я отправлюсь с тобой и сам обо всем позабочусь. Мы вместе вернемся домой, а когда все уляжется – поженимся.
Елена отрицательно покачала головой и проронила:
– Я многое передумала за эту ночь и поняла, что теперь уже не смогу жить как прежде. Я хотела вымолить у Господа прощения, но оказалось, что не помню ни одной молитвы. Но ничего, как только я похороню мужа, я уйду в монастырь отмаливать грехи. А пока Константин рядом, пусть даже и мертвый, я буду заботиться о нем как о живом и сама привезу его домой. Он будет лежать на Даниловском кладбище, рядом с женой и дочкой, у своей часовни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Свирский болезненно поморщился:
– Что за бред! Какой еще монастырь? О чем ты говоришь, Лена! А как же я?
– Встретишь другую – юную и неиспорченную. А про меня забудь.