Вечером приехал адмирал, и молодой человек рассказал ему о видениях и страданиях Тамары. Но при первых же словах о предполагаемой Магнусом причине болезни адмирал вскочил, как ужаленный змеей.
— И в таком серьезном случае, Магнус Оскарович, ты будешь дожидаться, чтобы духи лечили твою жену! — вскричал он, страшно покраснев. — Тамара больна, и ей необходима помощь хороших докторов. Ради Бога, оставим в покое спиритизм и обратимся к науке! Одна она компетентна в подобных вопросах.
— Успокойтесь, Сергей Иванович! Разумеется, мы посоветуемся с докторами. Но если мое предположение справедливо, они вряд ли в состоянии будут помочь нам!
На другой же день к больной были приглашены самые известные доктора. Составился консилиум, голоса разделились. Одни приписывали все галлюцинациям, другие — расстройству нервной системы. Последние находили даже признаки помешательства.
Предписанное лечение не принесло никакой пользы. Припадки все усиливались, слабость достигла такой степени, что больная с трудом ходила.
Наука оказалась бессильной. Она не могла понять таинственной болезни, хотя все доктора единогласно признавали, что Тамара находится, безусловно, в здравом уме.
Госпожа Рабен и адмирал были в отчаянии, что же касается Магнуса, то он был безутешен. Фанни и Шарлотта с самоотверженностью ухаживали за своей госпожой и заливались горькими слезами при мысли о возможной потере.
Однажды вечером барон был очень удивлен неожиданным приходом экономки. Добрая женщина в страшном замешательстве объявила ему, что слышала об одном замечательном человеке, излечившем многих больных, от которых уже отказывались все доктора.
— Говорят, он очень добр и лечит только молитвой и возложением рук. Не поможет ли он баронессе? Доктора же только вгоняют ее в гроб своими микстурами, — закончила Шарлотта, вытирая глаза кончиком передника.
— Конечно, я приму к сведению ваше сообщение, Шарлотта! В нашем отчаянном положении надо надеяться только на Бога!
На следующий день Магнус навел справки и с радостью узнал, что человек, о котором говорила экономка, был известный всему Петербургу медиум. Сердце молодого человека радостно забилось. Если что и могло помочь Тамаре, то, без сомнения, один магнетизм, эта могущественная сила, такая же таинственная, как и болезнь, которую он должен был победить.
Не теряя ни минуты, молодой человек отправился к Джузеппе Тани, и в тот же вечер великий медиум приехал к Лилиенштернам. Госпожа Рабен и адмирал пожелали присутствовать при этой последней попытке. Баронесса была полна надежд, Сергей же Иванович имел печальный и недоверчивый вид. Внешность Тани, красивого старика с длинной седой бородой, произвела на всех хорошее впечатление.
Поговорив о странных симптомах недуга, старый доктор пожелал видеть больную. Баронесса встала уже, чтобы провести его к ней, как вдруг прибежала Фанни и объявила, что с барыней сделался припадок. Все бросились в комнату Тамары. Первые же пассы произвели поразительное действие. У молодой женщины начались конвульсии, и затем она впала в совершенно бессознательное состояние. Магнус и его друзья находились в смертельной тревоге, но Тани сделал им знак не приближаться к больной. После сеанса Тамара заснула глубоким спокойным сном.
— Мне кажется, я с уверенностью могу сказать, что самое худшее уже миновало. Припадки и другие тревожные симптомы уже не повторятся. Только мне нужно еще несколько раз навестить больную, — объявил доктор, прощаясь с присутствующими. Это предсказание в точности исполнилось. Тамара проснулась на следующее утро с чувством полного спокойствия, какого уже давно не испытывала. Казалось, она совершенно забыла про мучившие ее видения, так как никогда не упоминала о них. С этого дня молодая женщина стала быстро поправляться. Магнус же собственноручно сжег в камине портрет Угарина, сделавшийся ненавистным его жене.
Во время выздоровления Тамары окружающие всячески старались баловать ее. Но по мере того как здоровье ее становилось крепче, какое-то стеснительное чувство вкралось в ее отношение к Магнусу. Молодая женщина чувствовала, что между ними что-то осталось невыясненным, что их ссора еще не разрешилась. Почему же Магнус не старается выяснить этот вопрос? Она не допускала мысли, чтобы Магнус мог желать развода. Тамара не была бы женщиной, если бы не видела, что он страстно влюблен в нее. Следовательно, он ждал, чтобы она сделала первый шаг и сказала ему:
— Я люблю тебя и не хочу расставаться с тобой!
Против подобного решения вопроса восставала гордость молодой женщины. Конечно, разводиться теперь, после смерти Арсения, было бы более чем странно! Но ведь во всем виноват Магнус!.. Ведь он оскорбил ее!.. Следовательно, он и должен просить прощения. Под влиянием таких мыслей Тамара чувствовала себя очень неловко в присутствии мужа, краснела под его взглядом и не знала, как ей принимать бесчисленные знаки его внимания. Магнус же, видя стеснение и озабоченность жены, никак не мог понять ее состояние. Если бы он знал, что Тамара желает полного примирения, то, ни минуты не колеблясь, попросил бы у нее прощения во всех своих действительных и воображаемых грехах. Но он опасался сделать ложный шаг и терпеливо выжидал, пока Тамара окончательно успокоится.
Прошел месяц со времени выздоровления Тамары. Однажды вечером адмирал пил чай у своей крестницы и решил провести с ней весь вечер, так как Магнус уехал в театр послушать одну известную певицу. Тамара же, не выносившая еще большого шума, предпочла остаться дома.
Было около половины одиннадцатого, когда в столовую вошел бледный и взволнованный Фредерик.
— Сударыня!.. — пробормотал он, — карета вернулась одна… без барона!.. Кучер говорит, что театр горит.
Тамара побледнела, как смерть.
— Что вы говорите, Фредерик?.. Это невозможно!
— Позовите сейчас же кучера!.. Я сам расспрошу его, — перебил адмирал. — А ты, дитя мое, не волнуйся так! Вероятно, кучер что-нибудь перепутал, — прибавил он, заставляя сесть на место расстроенную Тамару.
Кучер рассказал, что весь театр внутри объят пламенем и пожарные разогнали все экипажи. Испуганные шумом лошади начали беситься, и он, боясь раздавить кого-нибудь, уехал домой, не увидев барина.
— Крестный!.. Поедемте туда скорей!.. Может быть, его еще можно спасти! — бормотала Тамара, едва держась на ногах.
— Нет, дитя мое, тебе не следует ездить!.. Что будешь ты делать в этой адской суматохе и как найдешь мужа в такой толпе?
— Я не могу оставаться здесь! Может, он ранен… убит!.. Я должна все узнать!.. — с отчаянием вскричала она.