Зазвонил телефон. Послышался голос Рокоссовского: „Вот это правильно! Вот это молодцы!”».
Там, на фронтах Курской дуги, было сосредоточено 2900 наших самолетов. Общую координацию действиями авиации всех фронтов Ставка поручила командующему ВВС и его заместителям Г. А. Ворожейкину и С. А. Худякову.
Воздушные операции с обеих сторон носили активный наступательный характер. Цифры потерь говорят о многом: 2100 немецких самолетов и более 1000 наших. «Крупнейшее танковое сражение на земле – и крупнейшее сражение в воздухе», – так позже определил Курское сражение маршал авиации С. И. Руденко.
Здесь, под Курском, получил свое боевое крещение ас «маршальского полка» младший лейтенант Иван Кожедуб, будущий трижды Герой. Здесь на самолетах Як-3 с климовскими моторами сражались и французские летчики истребительного полка «Нормандия – Неман». И тоже получали награды и несли потери. В ходе боев на Курской дуге советская авиация завоевала полное стратегическое господство в воздухе и удержала его до конца войны.
Не советские, а военные историки недавнего противника дадут объективную оценку действиям военной авиации СССР. Немецкий военный историк Курт Типпельскирх напишет: «…С 1943 года уже никакими способами невозможно было ликвидировать безраздельное господство авиации противника в воздушном пространстве над районами боевых действий».
Будут и другие оценки советской авиации в годы войны: что она игнорировала самостоятельность своих действий, чем славилась «Люфтваффе. Но именно один из асов «Люфтваффе» Адольф Галланд позже заметит: «Они („Люфтваффе”) против воли приняли концепцию противника. Советская авиация никогда не представляла собой независимого оружия: она являлась частью Красной Армии. И в этом смысле она была, быть может, лучше ориентирована и в особенности лучше использована, чем „Люфтваффе”».
А тогда, в трагические дни и месяцы войны, никто не думал об оценках своих действий. Каждый выкладывался из последних сил, будь то на фронте или в тылу, приближая долгожданную победу.
«На поток!»
Задача всех военных заводов оставалась неизменной – дать фронту как можно больше боевой техники. Пришло время не восстанавливать предприятия после их эвакуации, а находить более высокие формы организации производства.
На Уфимском моторостроительном по-прежнему выпускались М-105ПФ и одновременно внедрялись новые двигатели ВК-107А. Тридцать первого октября было завершено государственное испытание этого мотора на 100-часовой ресурс, а уже с декабря 43-го ВК-107А пошел в серию.
Многократное увеличение выпуска двигателей было осуществлено путем организации поточных линий, которых к 1943 году было уже более 60. На многих из них суточный график выполнялся за две смены по восемь часов вместо трехсменной работы до перевода на поток. Внедрение поточных линий позволило снизить трудоемкость при изготовлении одного двигателя на 150 часов, высвободив при этом более 400 рабочих и свыше 100 станков.
«„На поток!” – под таким девизом происходит сейчас на заводе перестройка производства, – писал в ноябре 1943 года в газете „Правда” директор завода Баландин. – Именно поток открывает нам путь к увеличению выпуска моторов без прибавления оборудования, позволяет повысить производительность рабочих. Мы уже перевели на поток несколько участков. В частности, по такому принципу теперь построено производство гильз, клапанов, поршней, направляющих втулок клапана. В результате на участке поршня производительность рабочих возросла на 17 процентов, ликвидированы простои, значительно сократились все другие потери рабочего времени. Сейчас на нашем заводе в самом разгаре работа по переводу на поток других участков».
Уфимскому заводу несказанно везло на кадры. Каждый из пяти первых лиц предприятия – директор Баландин, главный инженер Лаврентьев, главный конструктор Климов, главный технолог Мыздриков, главный металлург Ферин – уникальные в своей области личности, вместе же составляли мощный ударный кулак. Не было неразрешимых проблем, все поверялось одним словом «надо».
При освоении ВК-107А возникла, казалось, непреодолимая преграда – отсутствие кобальта, до войны поступавшего из Финляндии и Бельгийского Конго. В новом моторе клапаны испытывали еще более высокие температурные нагрузки и для их жаропрочности нужно было срочно найти замену кобальту. Металлурги создают новый никелевый сплав, способный выдерживать самые высокие температуры. Вскоре он стал широко применяться во всех родственных предприятиях страны. Авторам была присуждена Сталинская премия.
Военные жесточайшие условия работы выдвигали талантливую молодежь, недавних студентов на руководящие, знаковые для завода и ОКБ должности. Рыбинцы Сергей Люневич, Гурген Аванесов, Николай Костюк, Сергей Блохин и другие, ленинградец Сергей Изотов, начальник серийного конструкторского отдела Сергей Гаврилов начинают играть все более заметную роль.
По личному обращению Климова к Маленкову парторга ЦК Николая Дмитриевича Кузнецова назначают его первым заместителем. А в самый канун нового 1944 года ОКБ завода № 26 было награждено орденом Ленина. Указ Президиума Верховного Совета СССР уфимцы прочитали в передовицах всех центральных газет.
Главный конструктор Климов, в сентябре удостоенный звания члена-корреспондента Академии наук, а этим предновогодним указом награжденный третьим орденом Ленина, на собрании всего завода выступил перед ставшим уже родным коллективом:
«От имени Опытно-конструкторского бюро завода 26 приношу глубокую благодарность Партии, Правительству и товарищу Сталину за награждение нашего коллектива высокой правительственной наградой – орденом Ленина. Нам особенно дорога высокая правительственная оценка наших трудов в решительные дни победных боев нашей славной Красной Армии над фашистскими захватчиками. С момента вероломного нападения фашистских банд на нашу страну весь советский народ встал на защиту своей родины и всяк на своем месте, на фронте и в тылу, самоотверженно борется за создание условий, обеспечивающих нам победу над фашистами. В этой всенародной работе на защиту родины ОКБ завода 26 имело свою долю, свою часть, свое важнейшее задание. И вот, правительственное награждение ОКБ завода 26 орденом Ленина свидетельствует, что коллектив ОКБ успешно выполнил свое ответственное задание и свой долг перед родиной в историческое время Отечественной войны СССР против озверелого фашизма. Опытно-конструкторское бюро завода 26 есть детище первых пятилеток. Бюро начало развертывать свою работу в 1935 году, в памятную пору второй Сталинской пятилетки, когда вся наша страна, от мала до велика, работала над индустриализацией страны, над созданием новых видов промышленности, над изучением техники, над улучшением организации. Молодые инженеры и техники образовали в 1936–37 году костяк ОКБ завода 26, за счет молодых инженеров и техников Рыбинского авиационного института и техникума шло дальнейшее пополнение ОКБ завода 26».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});