Когда пришло время покидать стадион, я была так переполнена впечатлениями, что с удовольствием отправилась бы домой спать, а Нина, наоборот, была полна сил и энергии в предвкушении свидания с Джеем. Со мной такое случается в новогоднюю ночь, когда вместо шампанского и шумного веселья я предпочитаю остаться в тишине дома и поразмышлять о прошлом, гадая о будущем. Но за тем, вдохнув ароматный запах горячих вафель, исходящий от пекарни «Похудей!», я решила, что стоит еще побыть на улице какое-то время.
– Креветки в кокосе и манго просто великолепны! – посоветовала нам блондинка, пока мы изучали меню. Она была похожа на Урсулу Андресс и Мэрил Стрип одновременно. – А еще вам обязательно надо попробовать наши луковые колечки «Тобаско».
С ее внешностью она точно могла бы стать предметом зависти любой женщины, но она была такая милая и заботливая, что мы быстро прониклись к ней симпатией. Вскоре мы узнали, что ее зовут Александра, что она работает на турфирму, а живет здесь, в этом здании, на следующем этаже. Она практически считает этот бар своим личным домом. Через некоторое время к ней присоединился ее парень. Он был разведен и заключил сам с собой довольно странное пари – решил, что не женится, пока не встретится со ста женщинами.
– Ого! – мы поразились его запросам. – А на какой ты цифре сейчас?
– 61, – ответил он.
– А мы считаемся? – спросили мы.
– Ну да, ты можешь засчитать нас как 62 и 63? – подначивала его Нина. – И ты приблизишься к своей цели на два шага сразу!
– А почему нет? – он поднял тост за наше здоровье.
Мы перешли в кабинку, раскрашенную под зебру, и весело поболтали там с Александрой и Барри. Вдруг к нам подошел молодой человек и, обращаясь к Нине, сказал:
– Тебе надо или подтянуть грудь, или сменить бюстгальтер, иначе эта кофта на тебе не смотрится.
На какое-то мгновение наступила полная тишина. Потом, когда смысл сказанного дошел до меня, я пришла в ярость. Я не могу вам описать реакцию Нины, так как боялась взглянуть на нее. Да как он посмел?! Он даже не знаком с ней. Она не причинила ему никакого зла, она вообще ему ничего не сделала! Парень вернулся к столику, где сидели его друзья, но это уже не могло меня остановить. Мое сердце яростно билось от несправедливой обиды, которую он нанес Нине. Мне хотелось убить его, размозжить ему го лову. Я пробилась сквозь толпу и подлетела к нему.
– Забери свои слова обратно! – потребовала я.
Его лицо было совсем близко от меня, и мне хотелось исцарапать его.
– Что? – спросил он непонимающе.
– Я хочу, чтобы вы взяли свои слова обратно. Кстати, ваши гнойные угри просто отвратительны. Я повторяю, у вас жуткая кожа, и тьфу (я сплюнула) вы такой страшный!
– Ей надо сменить лифчик, – это все, что он выжал из себя в ответ.
– Может быть, но у нее красивое лицо. А вы в зеркало когда последний раз смотрелись?
Я всегда считала, что едкий сарказм – лучший способ уничтожить врага.
– Но я же не могу ходить с сумкой на голове, чтобы она закрывала мое лицо.
– Ну, так, может, вам вообще не стоит выходить из дома?
– Эй! – один из его друзей решил заступиться.
– Ну что?! – Я просто задыхалась от ярости. – Вы слышали, что он сказал моей подруге?
– Знаю, знаю. Но он пьяный. Извини его. Мы уже уходим. – И он увел своего друга из бара.
Хорошая компания смогла поддержать Нину, и она не выглядела подавленной, хотя периодически посматривала на свою грудь и спрашивала: «Она что, настолько страшная?»
– Ребята, он не южанин. Я вам голову даю на отсечение. – Барри все еще был под впечатлением.
– Это точно, он не может быть южанином, – подтвердила Александра. Ей было очень стыдно, что такой инцидент случился именно в ее баре, практически в ее доме.
– Я пойду закажу нам мартини, – сказала я, отходя к бару. Меня все еще трясло.
Прошло всего несколько секунд, и один из друзей того наглеца вернулся.
– Послушай, я хотел извиниться за своего друга, но надо быть объективными…
– ЧТО??? – заорала я так, что от моего дыхания у него зашевелились волосы. – Какая объективность? Он подошел и оскорбил ее. О чем здесь может идти речь? О какой-такой объективности? Он виноват!
– Я просто хотел извиниться…
– Очень хорошо, – оборвала я его. – Но скажи это не мне, а ей. – Я указала на Нину. Она, правда, не выглядела такой уж рассерженной.
Прежде чем парень ретировался, Барри грозно спросил:
– Ты откуда?
– Из Колорадо, сэр, – промямлил тот.
– А твой друг?
– Из Аризоны.
– Я же говорил, – радостно закричал Барри. – Я знал, что они не могут быть местными!
Я глубоко вздохнула. Меня все еще трясло, и я никак не могла успокоиться. Какие-то козлы посмели испортить нам настроение в наш прощальный вечер! Но Нина пыталась убедить меня, что все в порядке и что поход в бар «Альфред» поможет развеяться. Мы попрощались с Александрой и Барри и отправились на наше последнее рандеву на Беал-стрит.
По дороге зазвонил телефон. Это был Джей. Нина немного расстроилась, когда оказалось, что он хочет, чтобы она села на автобус, доехала до Туники (что-то вроде местного Лос-Анджелеса) и встретилась с ним в казино «Подкова». (Он стоял в пробке и не мог выехать. А это было то место, куда ему удалось добраться.)
– Подожди. Я тебе потом перезвоню.
Самое лучшее, что нам пришло в голову, это заказать лимузин туда и обратно за 300 долларов. Хорошо еще, что мы успели выяснить, что ребята уже на пути в Оксфорд. Бифф проиграл все, что мог, очень расстроился и попросил немедленно отвезти его домой.
– Ну что, а идея казалась очень даже неплохой. – Нина вздохнула.
– Как жаль, – посочувствовала я.
– Да, но я не позволю обстоятельствам испортить нам вечер!
– Правда? – честное слово, мне уже хватило развлечений на сегодня. А вид Беал-стрит меня просто добил. Я не видела такой толпы даже на Бурбон-стрит в День святого Валентина. Здесь повсюду стояли полицейские ограждения, девушки были все разнаряжены, и во все бары стояли очереди. Пока я размышляла, стоит ли идти в кафе, Нина присоединилась к очереди.
– Какая красота! – заверещала Нина, разглядывая кафе «У Альфреда».
Я могла только думать о том, что оно закрывается в 5 утра. В 4. 55 я уже стояла у выхода, чуть не плача. Музыка была такой громкой, что у меня звенело в ушах и раскалывалась голова, а о моих ногах и о том, сколько раз меня толкнули, лучше не спрашивать. Вначале здесь было очень даже ничего. На сцене выступал артист, один из лауреатов премии Элвиса Пресли. И хотя его почти было не видно, даже Нина вынуждена была признать, что у него чудесный голос. В какой-то момент, когда мы попытались найти местечко поудобнее, чтобы ничьи головы не загораживали нам обзор, мне удалось увидеть его отражение в окне. Он, действительно, был очень похож на Пресли. У меня на секунду создалось впечатление, что это и был сам Король или его дух. Когда певец закончил выступление, началась дискотека, и диджей поставил диск Джастина Тимберлейка. Если до этого на танцплощадке было просто много народу, то теперь стало совсем не протолкнуться. Тимберлейк – из местных. Я как-то видела интервью с ним: «Я любитель задниц и ничего не могу с этим поделать. Во мне говорит житель Мемфиса», – признался он. Обсудив это с Ниной, я успокоилась. А потом усталость взяла верх. Несмотря на то, что Нина пыталась вытащить меня на танцплощадку, я сказала, что не могу, так как у меня горят ноги. Она посмотрела на меня с отчаянием. Я и сама смотрела на себя с отчаянием. Я не могла толпу попросить прекратить веселье, но сама уже больше не могла в нем участвовать. Для меня этот вечер (вернее, ночь) закончился. Я пыталась уговорить Нину уйти. Но Нина не сдавалась: