— Что за старуха?
— А, есть тут у нас одна. Бабка древняя, совсем из ума выжила. Не соображает, на каком она свете. Меня Каландой зовет, Герта за отца принимает. — Мораг потерла ключицы, покачала головой. — Ч-черт… Не люблю я ее.
— Почему?
— Болтает всякую …! Удавила бы, да что со старой перечницы возьмешь? Сама помрет… прежде чем карканье ее сбудется.
— Пряха из башни? Пророчица?
— Да какая она пророчица… Так, пальцем в небо. Но, случается, и в десятку попадает. Меня вот предупредила, когда в Нагоре этот урод с ножом отравленным полез. Я его в саду стерегла, а тут черт тебя понес…
— А что она сказала?
— Сказала, что за мной ходит смерть. И что придет она ко мне в ночь на Святую Невену.
— А про вчерашнее покушение она предупредила?
— Нет. И когда младший Вальревен копьем меня поцарапал, тоже нет. Зато каждый раз каркает про Герта. Мол, поспешите с наследником, а то старик уже одной ногой в могиле.
— Какой старик?
— Да она же его за отца нашего принимает, за Леогерта Морао! Змеюка! Каркает и каркает. Удавлю когда-нибудь.
А может, верно каркает-то? Вон и Ю говорит… Да и выглядит Нарваро как привидение.
Ну-ка, ну-ка. Нарваро Найгерт помрет сам, Мораг убьют, тогда… Кто сядет на трон, а? Может даже… беднягу короля кто-то потихоньку травит?
— Миледи, а скажи-ка мне вот что. Если у Найгерта не останется наследника, то кто займет его место?
— Таэ Змеиный Князь. А если он откажется, то Касель, его старший. Таэ уже за семьдесят, как-никак.
— Змеиный Князь? Он, если не ошибаюсь, дядя вам с Найгертом?
— Ну да. Он с сыновьями редко здесь бывает. — Принцесса хмыкнула и опустила глаза. — Западную границу стережет, вместе с Каленгами. Ваденжанскую.
— Но у Найгерта есть брат. Бастард, но признанный.
— Виген? Он Минор. Он наследует только после Таэ и всех его родственников.
— А ты — наследница?
— Смеешься? Я даже не дареная кровь. И мужа у меня нет. — Мораг потрогала шрам. — И не будет.
— Почему не будет?
— По кочану! Не твое дело.
— Я просто пытаюсь выяснить, кому выгодна твоя смерть.
— Никому не выгодна. Никому я не мешаю. Кроме того, не ты одна такая умная. Эта версия уже отработана.
Я озадачилась:
— Да… Не складывается. Значит, вернемся к колдунам.
Принцесса пнула осколки.
— Ну и что колдуны?
— С колдунами пока не ясно. У меня такая теория: Каланда не умерла, ее убили. Райнару тоже убили. Теперь хотят убить тебя. Каждая из вас — эхисера, только ты неинициированная.
— Какая я?
— Не посвященная, не прошедшая обряд. А! Э! Может быть, пройдя обряд, ты станешь могущественной чародейкой, и именно этого не хотят допустить? А? Невероятно могущественной, самой могущественной!
Пауза. Мораг тряхнула головой.
— В балаган бы тебя, истории разные рассказывать.
— А что? Все сходится! Ведь даже Гаэт сказал, что ты очень сильная. У тебя огромные возможности! Ты будешь… будешь… — В избытке чувств я прижала кубок к груди и, естественно, залила платье. Меня это не смутило, но и слов подходящих найти не помогло. Поэтому закончила, как могла: — У-у-ух, какой ты будешь!
Мораг не оценила:
— Куда уж больше. Я и так такой "Ух!", сама себе такой "Ух!", аж поджилки трясутся.
— Погоди, послушай меня! Все, что с тобой творится, все, что тебя так мучает, знаешь что это может быть? Это сырая энергия, дикая, неукрощенная магия, которая требует выхода. Ее нужно ввести в русло, тогда все пойдет на лад. Ты овладеешь ею, понимаешь? Ты ее взнуздаешь, ты сядешь на нее верхом, и не она будет тебя пришпоривать, а ты ее! Ты понимаешь? Понимаешь?
— Да понимаю! Помолчи! Дай подумать.
Мораг обняла кувшин и прижала его к груди, как давеча я свой кубок. Правда, вина в нем было уже на донышке, и рубаха не пострадала. Зато кувшин заметно сплющился.
Меня распирала новая идея. Я не могла сидеть и заметалась по комнате. Обряд! Надо узнать, в чем состоит обряд! Надо вспомнить, черт возьми! И поскорее, а то неведомый убийца в конце концов совершит свое черное дело и лишит Мораг жизни. Ух! Ах! Как же мне раньше в голову не приходило! На поверхности же…
— Леста.
— А? — Я повернулась к ней. Положив подбородок на край горлышка, она покачивалась из стороны в сторону.
— Леста. Если я пройду обряд, меня перестанет так выворачивать?
— Перестанет! — гаркнула я самонадеянно. — Выворачивать перестанет, все на свои места встанет, ты получишь все, что захочешь!
— Все, что захочу?
— Да. Да!
— Луну с неба?
— Ну… луну с неба вряд ли… зачем тебе луна?
— Для красоты. — Она закрыла глаза. — Хочу луну. Хочу. Луну.
— Ты шутишь?
— Шучу. Конечно. Знала бы ты… — буркнула она в кувшин, — как мало я хочу.
— Желания — это то, что никогда не кончается.
— Нет… детка… желания-то как раз кончаются. Кончаются желания. Жизнь остается, а желания заканчиваются. Приходится заставлять себя желать. Через силу. Через не могу.
Я поморгала. Желание — оно ведь сродни осенению, желание — это сладкий восторг предвкушения, он даже лучше обладания, есть маленькие желания (выпить воды или молока, а не этой горько-соленой жути, от которой дерет горло), маленькие желания, чудесные близостью исполнения… И есть большие желания, чьи бездны и чей блеск непереносимы, от которых вспыхивает кожа и заходится сердце, а ноги теряют землю и идут по воздуху ( та сторона… Та сторона!)… Как они могут закончиться?
Мы с Мораг смотрели друг на друга. А ведь она старше меня. И не только внешне.
Она старше меня. Она знает что-то, чего не знаю я. Не успела узнать. За всю свою долгую и разнообразную жизнь. Ох, не обмануть бы мне тебя, принцесса!
— Ну? — спросила она наконец. — И что надо сделать, чтобы пройти этот обряд? И если не кровавая, то какая жертва требуется?
Я сникла.
— Не помню. Кто-то постарался, чтобы я все забыла. Может быть… осталась книга? Она называлась "Верхель кувьэрто", "Облачный сад" или "Скрытый сад", написал ее… написал ее… проклятье, не помню автора.
— Книга. Уже что-то. Она на андалате?
— На старом андалате.
— Ты прочтешь, если я ее отыщу?
— Постараюсь. Но надо искать не только книгу. Надо искать сразу в нескольких направлениях. Посмотреть, остались ли от Каланды какие-нибудь вещи. Расспросить старых слуг. Ю потрясти, в конце концов!
— В библиотеке я пороюсь. Вроде там были какие-то андаланские книги. Ютера сама потряси, он меня побаивается.
— Он меня, кажется, тоже побаивается.
— Тогда вместе потрясем. Со слугами можно прямо сейчас поговорить.
Тут она тяжело задумалась, баюкая кувшин. Я ждала.
— Вот что. — Мораг передернула плечами. — На худой конец у нас имеется Кадор Седой. У него точно найдется что-нибудь по этому поводу. В смысле, он должен точно знать, что там и с кем приключилось. Вот только…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});