Как бы то ни было, а младенец, рожденный у пары человека и дракона, всегда будет драконом. А значит, у меня будет лишь два выхода — или отдать ребенка на воспитание драконам, или жить с Шемиттом.
Асы и ваны, благие боги, я не хочу так…
Пусть у нас не сложились отношения, пусть мне больно от одного воспоминания о моем бывшем любимом, но я не хочу возненавидеть его. А это непременно случится, если я буду привязана к нему против воли. Конечно, всегда можно сделать аборт. Но я отдавала себе отчет, что мне тридцать лет. И что означает первый аборт в таком возрасте, я тоже прекрасно понимала. Достаточно велика вероятность осложнений, невзирая на все достижения магии и медицины. А я все же хочу в будущем иметь детей.
И потому я со всей неизбежностью понимала, что на аборт я не пойду.
Оставалось лишь надеяться, что судьба не приготовила для меня столь тяжкое испытание. И молить Фрейю о снисхождении.
Ладно, что было видели, что будет увидим. Подбодрив себя этим немудреным тезисом, я отправилась завтракать.
В общем-то, я сделала все, что от меня зависело, чтобы уладить конфликт Мидгарда и Хельхейма. И мне оставалась лишь дожидаться результатов.
Шемитт позвонил на следующее утро и сообщил, что инцидент с драконами улажен, и что ледяные примут меры, чтобы молодая драконица больше не делала глупостей.
Оказывается, виновница скандала была обожаемой единственной дочерью весьма влиятельного дракона из Семьи Льда. Все прихоти юной драконицы беспрекословно исполнялись, и потому ее настолько взбесило пренебрежение Наортэля, что она даже не подумала о последствиях своей «мести».
Также он сказал, что подруга виновницы скандала испугалась и рассказала обо всем, стоило только на нее как следует надавить. Так что мое официальное свидетельство не требовалось, что меня очень радовало.
Я была совершенно счастлива, что эта история разрешилась благополучно.
Однако была еще одна вещь, вызывавшая у меня беспокойство — отношения сестры с ее мужем. Конечно, я мало что могу сделать, чтобы их помирить. В моих силах лишь попытаться прочистить мозги сестре, и я решила немедля этим заняться. И в самом деле, дальше тянуть было некуда — завтра я улетаю обратно в Мидгард.
Решительно поднявшись, я направилась к сестре. Я нашла Тони у нее в спальне, и было заметно, что недавно она вновь плакала — несомненно, от жалости к самой себе. Спрашивается, что плакать? У нее есть муж, за которого она так хотела выйти, есть положение в обществе и вскорости будет ребенок. И, несмотря на все ссоры, я видела, что Дмитрий любит Тони.
Быть может, реальность и не слишком совпала с ее идеалистическими представлениями о замужней жизни. Но, как гласит пословица «Видели, глаза, что брали? Теперь ешьте, пока не повылазите».
Так что я присела напротив сестры, намереваясь откровенно поговорить с ней.
Я прекрасно понимала, что жалея сестру и разговаривая с ней сочувствующе, я лишь подливаю масла в огонь ее обид. Тони пора бы уже хоть немного взрослеть. Так что я не собиралась больше с ней церемониться.
— Тони, мне надоели твои истерики! — жестко заговорила я. — Я понимаю, что ты беременна и тебе страшно. Но это не повод трепать нервы мужу и то и дело устраивать беспричинные истерики. Иначе ты рискуешь оставить своего будущего ребенка без семьи еще до его рождения.
От моих слов сестра вздрогнула и непонимающе посмотрела на меня.
— Неужели ты не понимаешь, что своими сценами и ревностью ты только заставляешь мужа от тебя отдаляться? — безжалостно договорила я. — Теперь ты взрослая женщина, и пора начинать понимать, что такое семья. А если тебе так уж хотелось романтики, нужно было оставаться в Альвхейме и бегать на свидания.
Тони расплакалась, что-то бессвязно бормоча о том, что я ничего не понимаю.
Я присела рядом, обняла сестру, невзирая на ее сопротивление, и мягко сказала. — Ну, не плачь, моя маленькая. Но тебе и в самом деле пора взрослеть. Поговори с Дмитрием о том, что тебя волнует. Он тебя любит, и я уверена, что вы что-нибудь придумаете. Но только спокойно, договорились?
Тони всхлипнула и судорожно кивнула.
— Ну, хватит, успокойся. — И я принялась гладить сестру по голове, как маленькую.
Нужно сказать, что моя отповедь повлияла на Тони самым благоприятным образом.
Этим же вечером у нее состоялся серьезный разговор с мужем.
Наутро, увидев, как сонно и умиротворенно выглядела сестра, я лишь улыбнулась. Примирение явно прошло успешно.
Ну что же, я рада, что у сестры все в порядке.
Слава Одину, на этом мои дела в Хельхейме были окончены и можно смело возвращаться в Мидгард.
Откровенно говоря, мне не терпелось вернуться домой, к моей привычной и уютной жизни, к работе и текущим делам. И это, безусловно, хороший признак. Путешествие выдалось насыщенным, и мне очень хотелось отдохнуть от этого отпуска, как это ни парадоксально.
Остаток времени я посвятила разговорам с сестрой и приобретению всяких сувениров для друзей и родственников. В частности, я купила своему домовому премилые валенки (вечно он жалуется, что в квартире холодно), и забавные на вид амулеты, позволяющие стеклам в машине не покрываться льдом при любой температуре — для отца и брата. В общем, все как в обычном путешествии — сувениры, фотографии и интересные воспоминания.
Провожало меня в аэропорт дружное семейство моей младшей сестренки. Полюбовавшись, как Тони и Дмитрий держатся за руки, словно подростки, я украдкой улыбнулась. Ну что ж, надеюсь, сестре хватит внушения до моего следующего визита.
Почувствовав себя до невозможности старой и мудрой, я попрощалась с молодыми и направилась на посадку.
А в Альвхейме тоже лежал снег, что бывало в столице весьма редко. Я очень удивилась, увидев пушистый снежный покров, укутывающий землю. Казалось, я вновь вернулась в Хельхейм, однако яркое солнце развенчивало эту иллюзию.
Забрав свои вещи, я направилась к стоянке такси, которая находилась чуть поодаль.
Знакомая тянущая боль внизу живота, вкупе с привычной слабостью, подсказали мне, что хоть одна из моих тревог оказалась ложной. С моей души как будто упал камень. Теперь я и в самом деле свободна.
И моя душевная рана тоже потихоньку исцеляется, пусть даже шрамы останутся навсегда.
Я не стану клясться, что больше такого не случится. Я ведь заранее знаю, что это не так. Пройдет время, боль утихнет, и быть может, я вновь научусь любить. И вновь стану делать ошибки — на то я и человек.
Глупо все время ходить в броне лишь оттого, что однажды тебя ударили в спину. Тот, кто закрывает свое сердце из-за обид и разочарований, не прав в корне. Настоящая сила — это не тогда, когда ты не падаешь, ведь для этого придется ползти. Сила — это когда ты находишь в себе волю подниматься, упав. Подниматься раз за разом, как бы больно ни было. А судьба великая шутница. И тебе вновь и вновь приходится падать, обдирая до крови колени и сердце.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});