очень разозлили его – кое-кто из наших разорил ваше островное поселение, – и после карательной кампании он бился со мной лично. Я был уверен, что выиграю. Но проиграл.
– Вы? Проиграли? – фыркнула Лусиль, не в силах скрыть удивление. – В бою один на один? У вас же есть… – она помахала руками, изображая куриный полет, – эти штуки.
– Если бы крылья решали исход любого поединка, – резонно, с неожиданной страстью отозвался командующий, – мы не влачили бы жалкое существование в горах! Я уже сидел бы, например, на троне Сивиллуса, а вы…
Он осекся. Лусиль с опаской покосилась на него и опять перехватила взгляд. Взгляд птицы… и птица завидела рядом хорошенькую аппетитную мышку. Боже, никогда она не привыкнет. Скорее бы закончить войну и спровадить гнездорнцев. «Жалкое», понимаете ли, существование… не жри ближнего своего – и будешь жить лучше.
– Дайте угадаю, – кисло предложила Лусиль, стараясь сохранить невозмутимость. – Я бы ублажала вас. Лежала либо под вами, либо на тарелке с яблоком во рту. Возможно, вы даже сожрали бы меня вместе с тем дивным белым платьем, в котором впервые увидели.
Такого она еще не добивалась: командующий вдруг потупился, заморгал. На его коже не выступило румянца, но можно было не сомневаться: стыдно за излишнюю прямоту ему стало. Даже скрыть ничего не смог, сразу ясно: гнезда вьет лучше, чем юлит! Мысленно Лусиль расхохоталась над этой почти невинностью, а вслух уточнила:
– Верно?
Цу заупрямился:
– Вообще-то я лишь хотел сказать, что вы были бы моей королевой. Но ваши варианты тоже недурные, я о них подумаю… на будущее.
Но глаза его сейчас смеялись, а угроза исчезла. Непривычное ощущение.
– Нет уж, для утех любовных берите лучше королевича, – хмыкнула Лусиль, решив его добить на свой манер. – Он куда притягательнее. И нежнее. А вот я бываю… – она задумалась, соображая, как помягче описать то, что иногда происходит в их с Влади спальне, – э-э-э, весьма груба. Вам точно не понравится.
Она дразнила его, дивясь собственной смелости. Впрочем, возможно, то, что сидело с ней рядом, просто больше не казалось и вполовину таким страшным, как то, что пряталось в храме. Цу с неприкрытым любопытством дернул крылом. Как бы чего не спросил… Понимая, что лучше вернуть разговор в прежнее русло, Лусиль выразительно кашлянула.
– Итак. Продолжим. Царь чуть не сделал из вас курицу на вертеле. И…
– И все же пощадил, назвав меня храбрым воином. – Цу отчетливо клацнул зубами. – Это было унижение, но мы не из тех, кто гордо отвергает милость врага. Мы ценим жизнь выше, чем честь. Бережем ее для мести.
Лусиль опять показалось, что она все поняла. Не без возмущения она уточнила:
– Так вы увязались за моей армией, лишь бы отомстить? Какая мелочность. А еще разводили пафос про общий путь…
Но командующий в этот раз не стал отходить от истории, словно и не услышал вопроса. Сцепив руки в замок, он продолжил нехотя, точно стыдился чего-то:
– У нашего народа, увы, есть важный обычай – за милосердие обязательно благодарить. Для этого существует древний ритуал. По нему я и дал Вайго кое-что, связавшее нас. Свое перо, обагренное его кровью. И принес клятву.
– Ого, как романтично, – опять не отказала себе в остроте Лусиль. – Но у вас не было шансов. Он же был женат, да вдобавок у него имелась всякие фаворитки и фавориты…
Все-таки она перестаралась, не учла культурную и возрастную разницу между собой и этим дикарем. Не мог он терпеть вечно, осадил ее, даже с некоторым раздражением:
– Если вы дорожите временем, не стоит меня постоянно перебивать.
Для порядка Лусиль буркнула: «Не хамите», двинула ему локтем в бок и опять ушиблась. Командующий, не поведя и ухом, вздохнул и продолжил:
– Вы ошибаетесь, я не колдун, среди нас вообще нет колдунов. Но Божественная Боль, Дева-Птица Камэш, дала нам крылья, и она же прокляла нас: тот, чья кровь попадет на перо и кому мы это перо отдадим, получит право единожды призвать нас на помощь.
– Напоминает одну нашу с королевичем любимую сказку! – некстати вспомнила Лусиль. – Там были, правда, летучие обезьяны…
Но пошутила она уже не чтобы его задеть, скорее бодрилась. Стало опять тревожно: звонницы все пели. Казалось, вот-вот распахнутся двери храма, и выйдет оттуда сама Тьма в облике мертвого красавца. Что сделает против него даже такая бешеная тварь, как Цу? Бешеная, но смертная. С другой стороны, раз он его тут запер… не ему ли отвечать?
– Заклятие таково, что по мановению ока, – продолжил Цу все так же мрачно, будто подумав о сходном, – мы окажемся рядом и исполним любое веление нашего спасителя. Вайго принял дар, хотя и сказал, что не воспользуется им. Он ошибся. Прошло всего несколько лет, и мы встретились.
Лусиль нервно заправила волосы за уши, покосилась на крупные серые перья раскинутого крыла. Ветер играл с ними, и от этого тоже шел тихий свистящий шелест, вливавшийся в сонные голоса колоколов. Бр-р… уютная выходит ночка.
– Когда он призвал меня, – Цу рассеянно глянул вдаль, – я попал в темный лес. Был вечер, бушевали гроза и снег, а Вайго сидел над человеком. Человек был, казалось, мертв, или, может, ему оставалась пара минут жизни. Царь приказал мне отнести тело сюда, точно описав место. – Цу кивнул на храм. – Его нужно было погрузить в омут, и быстрее.
– А вы?.. – выдохнула Лусиль, хотя ответ был очевиден. Дикарь есть дикарь.
– Я ни о чем не спросил, – равнодушно подтвердил он. – У меня была возможность отдать долг, и я отдал. Сделал все как велено, труп утонул. И в тот же миг я оказался дома.
Он замолчал. Рассказ явно был окончен. Лусиль все же уточнила:
– Но что, вам совсем не было интересно? Вас часто просят о таком?
Она не стала ворчать на тему «Почему вы мне сразу не доложили?». Пустое, она могла и не поверить. Главное, чтобы правда не оказалось каких последствий. Для солдат. Для нее и Влади. Да даже для этого крылатого недоумка, он еще пригодится.
– Царь не владел собой, – ответил командующий, снова посмотрев на нее. – Качался, требовал: «Верни его, верни». Может, у меня, может, у своего бога… не знаю. Но мой народ верит, что безумие – зараза, им можно надышаться. Я не хотел соприкасаться с этим.
– «Верни…» – повторила Лусиль. – Верни в воду? В храм?
Цу странно на нее посмотрел. Когтистые пальцы сжались в кулаки, брови сдвинулись.
– Не знаю, не уверен. Это-то мне и не понравилось.
Лусиль отчего-то вздрогнула. Поспешила подняться, отряхнуться и отойти, но все же