Читать интересную книгу Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

— Заплачу? Конечно заплачу! Но только не тебе! Если мы выживем здесь, мой друг Аристократ, можешь избить меня и даже позвать своих очень благородных приятелей на помощь. Мне без разницы. Если мы не поляжем тут все этой ночью, защищая ваших драгоценных раненых, любая твоя месть меня только насмешит! Что может быть хуже этого?!

Драдо не ответил. Он вернулся к стрельбе, и Бростин с удовлетворением заметил, что теперь он делает поправку. Аристократ начал попадать в цели.

— Так-то лучше, фесов инвалид, — пробормотал гвардеец.

Внутри здания Дорден осматривал раненых. С помощью Леспа, Гатеса, Каффрана и Клейга им конвейером удалось перенести их в дальние комнаты, а потом в просторный подвал. Низкие сводчатые потолки здесь были высечены из крепкого камня. Это была лучшая защита, на которую они могли рассчитывать. Тут можно было переждать атаку. Если их не завалит, как крыс.

Дорден и Фоскин принялись обрабатывать рану Тремарда, и вскоре состояние гвардейца стабилизировалось, после чего военврач отправил всех Призраков обратно, на защиту периметра. При себе он оставил только Леспа. Во время переноски еще один вольпонец очнулся от забытья и теперь бился в конвульсиях.

Каффран, Фоскин, Гатес и Клейг поднялись наверх, по дороге собирая неисправное оружие Аристократов, оставленное в коридоре. С ним они присоединились к бою.

Очнувшийся вольпонец умер. На его теле не было никаких повреждений, кроме множества синяков, но Дорден сразу понял, что его внутренние органы превращены в кашу взрывной волной при артиллерийском обстреле. Лесп помог врачу вынести тело по лестнице, и они оставили его в опустевшей комнате наверху.

Они вернулись в сырой, полный резкого смрада подвал. Свет здесь исходил только от шипящих химических ламп, которые второпях разожгли Призраки. Под сводами слышались вздохи и стоны раненых. Некоторые спали, и их сложно было отличить от мертвецов. Мир вокруг сотрясали звуки битвы. С потолка сочились струйки жидкой грязи. Фундамент дома едва выдерживал натиск битвы.

— Мы ведь все погибнем здесь, да, сэр? — спросил Лесп твердым, ясным голосом.

Дорден застыл, силясь найти правильные слова. В отчаянии он размышлял, что бы сказал в таком случае Гаунт. Как бы обученный политический офицер ободрил людей, смотрящих в лицо смерти? Он не знал. Дорден был обделен этим даром. Он не умел быстро сочинять красивые фразы о «высшем благе для Имперской Гвардии» или «крови Императора». Вместо этого он сказал нечто личное.

— Я не умру, — произнес врач. — Если я умру, моя жена, внучка и правнучка умрут вместе со мной, с моей памятью. И ради них я не умру здесь, Лесп.

Санитар кивнул. Его крупный кадык шевельнулся на тонкой шее. В его голове промелькнули воспоминания о доме: мать, отец, братья, экипаж рыболовецкого судна на архипелаге.

— Тогда и я не умру, — выдавил он.

Дорден направился к лестнице.

— Куда вы? — окликнул его Лесп.

— Ты будь здесь, а я пойду взгляну, что там наверху. Судя по звукам, там может быть нужен врач.

Лесп достал свой лазерный пистолет и протянул его рукояткой вперед доктору. Дорден отрицательно покачал головой:

— Я не могу взять его.

В руинах наверху царила тишина. Словно и буря, и враг на мгновение отступили. Дорден осторожно вышел в длинный коридор и попробовал включить свой коммуникатор. Ничего. Лампы на потолке раскачивались, роняя мелкую каменную крошку, осыпавшуюся с потолка. Опустевшие койки, испачканные и зловонные, выглядели жалко. Дорден перешагивал лужи крови и обрывки одежды.

Доктор вошел в кухню. Лишь раз он взглянул на грязный обеденный стол, где он ампутировал часть ноги Регары. И впервые он обратил внимание на старый камин. Обрамленный вороненым железом, он очень походил на тот, перед которым Дорден когда-то сидел дома, на Танит. Он и его жена — вдвоем, на краю долгой ночи, с книгой и стаканчиком чего-нибудь согревающего. И перед ними — огонь, бьющийся за решеткой.

На каминной полке рядами лежали маленькие кубики, издалека похожие на мел. Военврач подошел ближе и взял в руки один из предметов. Зуб. Маленький выпавший зуб свиньи. Обитатели этого дома, кем бы они ни были, выращивали свиней и были достаточно привязаны к ним, чтобы хранить нечто, что напоминало бы о росте их питомцев. Свиные клыки, на каждом из которых было аккуратно выгравировано имя. Император, Владыка, Его Величество… И даты.

Этот маленький эпизод человеческой жизни, хроника повседневной жизни фермы, глубоко тронули Дордена. И это была не простая сентиментальность — в этом было нечто важное. Почему свиньи? Кто жил здесь, выращивал свиней, трудился на торфяниках, создавал семью?

Звук, раздавшийся из холла, заставил его вынырнуть из размышлений. Дорден вышел навстречу группе солдат, ковыляющих к дверям госпиталя. Призраки и вольпонцы — все, кроме Корбека. Все они были оглушены и измотаны, едва держались на ногах.

В конце процессии Дорден обнаружил Маколла.

— Они отступили, — произнес разведчик. — Полная тишина. А это может значить только одно…

— Я не солдат, я врач, Маколл! Что это должно значить?

Маколл вздохнул. Дорден уже успел начать промывать раны на его лице.

— Взять нас приступом им не удалось. Поэтому они сейчас отойдут и подтянут артиллерию.

Врач кивнул:

— Все спускайтесь в подвал, сейчас же. Фоскин! Лесп поможет тебе приготовить еду. Выполняйте! Артиллерия там или нет, я хочу видеть всех сытыми…

Гвардейцы направились к спуску в подвал, оставив Дордена одного.

Наконец появился Корбек, с ног до головы покрытый кровью и копотью. Он бросил пустой огнемет Бростина на одну койку, а на другую — лазган Тремарда.

— Время истекает, док, — сказал он. — Мы сдержали их… Да, фес возьми, мы их сдержали! Но теперь они раздавят нас. Я заметил движение вдалеке на торфяниках. Они разворачивают тяжелые орудия. У нас осталось не больше часа перед тем, как они смешают нас с землей.

— Колм… я благодарю тебя и твоих людей за все, что вы сделали сегодня. Надеюсь, все это было не напрасно.

— Ничто не напрасно, док.

— Что нам делать теперь? Засесть в подвале?

— Это не спасет от снарядов, — пожал плечами Корбек. — Не знаю, как вы, док, но я собираюсь заняться единственным делом, которое остается в таких ситуациях.

— А именно?

— Буду молиться Императору. Маколл говорил, что в глубине дома есть старая часовня. Это все, что нам теперь осталось.

Вдвоем Корбек и Дорден пробрались через груды мусора, обломков и разбитой мебели вглубь дома, где скрывалась маленькая комнатка. У нее уже не было крыши, и над головами гвардейцев мерцали звезды.

Корбек принес фонарь. Он пошарил лучом света по стенам, пока не наткнулся на осыпающуюся роспись на резной ширме, о которой говорил Маколл. Фреска изображала Святого Императора и три маленькие фигурки — мужчина, женщина и ребенок, — воздающие хвалу Богу-Императору Человечества.

— Здесь что-то написано, — произнес Дорден, стирая грязь зажатой в кулаке манжетой рукава. — Тут свинья! Что это должно означать?

Корбек поднял фонарь и прочитал текст.

— Вот вам и ирония, док. Это был трофейный мир. Новая Танит. Хозяином этого поместья был Фаренс Клокер, бывший имперский гвардеец из полка Кабаньих Черепов. Они покорили этот мир одну тысячу и девятнадцать лет назад, во время первого наступления на миры Саббаты. Им было пожаловано право поселения. Клокер был капралом Гвардии, и он был рад этой возможности. Здесь он и поселился, обзавелся семьей и выращивал свиней в честь прежнего талисмана своего полка. Эта традиция передавалась в его роду. — Корбек замолчал, в его глазах мелькнула грусть. — Фес! Добраться сюда, победить, заслужить трофейный мир… И вот чем все заканчивается?

— Не всегда. Сколько еще в Империуме трофейных миров, где ушедшие в отставку солдаты Гвардии мирно доживают свои дни?

— Не знаю. Но то, что здесь, — это неприглядная реальность. Сражаться всю жизнь, получить такую желанную награду — и все ради этого?

Корбек и Дорден вдвоем сели на грязный пол часовни.

— Вы спрашивали меня, почему я решил остаться с вами, док. Теперь я расскажу вам, раз уж мы оба считай мертвы и нам больше нечего терять, — произнес полковник и махнул рукой в сторону алтарной перегородки.

— Итак?

— Двадцать лет вы были врачом в графстве Прайз.

— Двадцать семь. И еще в Белдейне.

Корбек кивнул:

— Я вырос в Прайе, в семье столяров. Я родился вне брака, поэтому получил фамилию отца только тогда, когда узнал ее. А моя мать… рожать меня было тяжело.

Дорден напрягся, будто зная, что он услышит дальше.

— Она бы умерла при родах, если бы не молодой врач, который примчался к ней среди ночи и помог. Ланда Мерок. Помните ее?