Читать интересную книгу Собор без крестов - Владимир Шитов

Шмакова, к нему поступило ошеломляющее сообщение: так называемый русский промышленник ранее был четырежды судим, в том числе за вскрытие сейфа и похищение из него нескольких килограммов золота.

Сообщали и кличку Гончарова-Шмакова — Сарафан.

Информация была подробной, но частично устаревшей. Теперь у Сарафана была уже другая кличка — Лесник, но, как бы там ни было, Золтан Кройнер, отправляясь на своем «линкольне» на виллу Гончарова-

Шмакова, имел огромную заинтересованность в предстоящей беседе.

Глава 3

Супруги Гончаровы-Шмаковы прилетели в США на виллу не одни. Они прихватили с собой Федора Михайловича Камалетдинова по кличке Цыган, который должен быть телохранителем Альбины во время отсутствия дома Лесника. В разработанной операции Лесника и Бороды Цыгану отводилась второстепенная, но вместе с тем и необходимая роль. Больше всего Лесник нуждался в помощи Молоха, имевшего обширные связи как среди бизнесменов, так и в кругу многих мафиозных групп.

С помощью Молоха Лесник заключил договор на обслуживание его адвокатом Альфредом Скотом. Другой договор Лесник заключил с врачом Буно Почивано на оказание его семье медицинской помощи, если надобность в таковой возникнет. Договоры с указанными специалистами были заключены на тот срок, пока супруги Гончаровы-Шмаковы будут находиться в Штатах.

Каждый из этих специалистов был дока по своей специальности. Они сотрудничали с мафией, которая производила им оплату услуг тем щедрее, чем их услуга была сложнее и противозаконнее. Как Буно Почивано, так и Альфред Скот работали самостоятельно, не знали о существовании друг друга, но действовали в одном плане, лили воду на мельницу Лесника.

С помощью все того же Молоха Лесник достал и выправил себе заграничный паспорт на имя Феликса Ходли, где на фотографии он был изображен с бородой и усами. Грим Леснику тоже обошелся в кругленькую сумму.

Подготовив себе надежный тыл, «Феликс Ходли» выехал в Россию, где у него была хорошая наводка на коммерческий банк, из которого он намеревался похитить солидный куш, если наводка окажется клевой. Лесник отлично помнил, что ранее неоднократно зарекался завязать, не потрошить сейфы и заняться честным бизнесом, но каждый раз, пораскинув мозгами, приходил к выводу, что еще рано завязывать и надо провести хотя бы одно крупное дело. Только теперь, если все сложится хорошо по их плану, он окончательно намеревался завязать и бросить потрошить «лохматых».

Из-за предстоящего ограбления банка, согласно плану, супруги Гончаровы-Шмаковы не стали нанимать прислугу, а поэтому миллионерше Альбине пришлось самой управляться по хозяйству и на кухне. Альбине повезло, что она в медицинском институте изучала английский язык, который в учебе ей давался легко. Она могла читать газеты на английском языке, делать с них переводы, не обращаясь к помощи английского словаря.

В США ей здорово пригодилось знание английского языка. Она не очень быстро, но вполне сносно могла изъясняться с американцами на их родном языке, вызывая восхищение и удивление своими способностями у Цыгана.

Прошло уже четыре дня, как Лесник под чужой фамилией улетел из США в Россию. Размеренная, затворническая жизнь Альбины и Цыгана на вилле ничем и никем не нарушалась. Они уже строили с Цыганом планы, на какой день ожидать возвращения Лесника домой, ориентировочно предполагая, что если не произойдет никакого ЧП, он должен возвратиться или сегодня, или в крайнем случае завтра.

В половине одиннадцатого Цыган услышал электрический звонок. Выглянув в окно, он увидел на улице около их виллы темного цвета легковой автомобиль и стоящего около калитки мужчину, который с любопытством смотрел в его сторону. Не желая беспокоить Альбину, Цыган, выйдя из виллы, подошел к незнакомому мужчине, который что-то ему бормотал на непонятном ему языке, и грубо пробасил:

— Чего надо?

Медведеподобная фигура Цыгана возвышалась над Кройнером, а это был он, больше чем на голову. Если учесть, что Цыган постоянно занимался физическим трудом и не был полным, а накачан мышцами, то его внешний вид у собеседника вызвал уважение.

«Не дай Бог попасться ему когда-либо в темном месте», — подумал Кройнер, так и не сумев объяснить Цыгану цель своего визита.

Цыган из его слов понял только «мистер Гончаров-Шмаков». Показывая свои лингвистические способности, Цыган, выдав на-гора слово «Гут!», оставив Кройнера за забором, пошел на виллу, где на кухне нашел Альбину, готовившую обед.

— Илларионовна, там на улице какой-то хмырь хочет видеть Гончарова-Шмакова, — сообщил он тревожно.

Альбина, посмотрев в окно, увидела стоящего на улице мужчину. Обеспокоенно размышляя о цели появления незваного гостя, она, сорвав с себя фартук, сопровождаемая Цыганом, подошла к калитке.

Кройнер, поздоровавшись с ней, вновь был вынужден представиться, показав ей свой значок ФБР. Однако этого Альбине оказалось недостаточным, и ему пришлось предъявить ей свое служебное удостоверение.

Ознакомившись с его содержанием, Альбина пригласила Кройнера на виллу, правда, дальше вестибюля его не провела, предложила ему стул, сев тоже напротив посетителя.

Вид русской женщины в домашней обстановке, да еще с такими внешними данными, какие были у Альбины, ошеломил Кройнера. Все в ней ему нравилось, а особенно бюст. Ее груди, которые не помещались в бюстгальтере, как бы последним пытались быть выдворены из своей темницы, но его усилий на это оказалось недостаточно, а поэтому, задавленный ими, смирился со своей участью.

Кройнер почувствовал, что женщина читает его тайные мысли, а поэтому, несколько смутившись, завел с ней беседу:

— Кто вы будете? — поинтересовался он у Альбины.

— Я — Гончарова-Шмакова Альбина Илларионовна, — услышал он приятный для своего слуха голос. — Чем мы обязаны вашему визиту? — поинтересовалась она, не спеша, старательно подбирая слова, говоря с приятным акцентом.

— Мне надо допросить вашего мужа, — наконец-то объяснил он причину своего визита.

От его просьбы у Альбины защемило сердце. Если бы она не была дочерью пахана преступной банды и не выросла на тревогах и волнениях, то просьба Кройнера ее «убила» бы, но Альбина давно научилась владеть своими чувствами и собой, а поэтому бурлящие в ней эмоции не получили внешнего проявления. Несмотря на то что Кройнеру было уже сорок лет и он не был новичком в своей работе, замешательства Альбины он так и не заметил. Тут могли быть причиной как трудности в языковом общении, так и то, что, смущаясь, Кройнер старался не смотреть в лицо понравившейся ему женщины, так как взгляд непроизвольно убегал в ложбинку ее грудей.

— К сожалению, ваше желание удовлетворить не могу, — по-прежнему не спеша, но жестко ответила Альбина инспектору.

— Почему? — вскинув брови, удивленно спросил он.

— Мне неудобно вам говорить, и, если можно, я бы хотела не отвечать на ваш вопрос.

— Я нахожусь здесь по служебным делам, а поэтому попросил бы вас ничего от меня не скрывать, — найдя себя наконец как представитель власти, жестко потребовал он ответа на свой вопрос.

— С моим мужем случилась беда. Как только мы прилетели в Штаты отдохнуть на своей вилле, у него была обнаружена дизентерия. Он сейчас находится в спальне. Так как он является инфекционным больным, то визиты гостей, не желающих заразиться, противопоказаны.

— Мне можно посмотреть на него? — удивленный неожиданным препятствием, ошалело спросил Кройнер.

— Нельзя! Я же вам пояснила, почему.

— Можно я поговорю с его сиделкой?

— У него нет сиделки. Я по специальности — врач, а поэтому решила сама ухаживать за мужем.

— Но как же тогда быть? — недовольный неудачно складывающейся беседой, поинтересовался он.

Не ответив на его вопрос, Альбина, обратившись к Цыгану, потребовала:

— Принеси мне из зала визитные карточки врача и адвоката нашей семьи.

Что сказала Альбина своему слуге, Кройнер не понял, но когда Цыган покинул их, то он на всякий случай опустил свою правую руку в карман куртки, где у него находился пистолет. Уезжая на виллу к Гончарову-

Шмакову, он не поставил в известность сослуживцев о своем намерении, но его опасения за свою жизнь оказались напрасными.

Возвратившийся в прихожую Цыган передал две визитки своей госпоже, которые она отдала Кройнеру со словами:

— Если вы договоритесь с доктором Буно Почивано и адвокатом Альфредом Скотом, что больного можно потревожить и допросить, то тогда я не буду возражать против вашего намерения.

Обложенному такими вескими козырями Кройнеру ничего не оставалось делать, как отказаться от своего намерения допросить Гончарова-Шмакова до более подходящего времени. Положив предоставленные ему Альбиной визитки себе во внутренний карман куртки, он, достав свою и отдавая ее Альбине, попросил: