Читать интересную книгу Андрей Боголюбский - Алексей Карпов

Совсем ещё юному Юрию очень непросто пришлось в Новгороде. Разумеется, правил здесь не он сам, а от его имени Андреевы бояре и посадник Жирослав. И правили они так, что следующей зимой новгородскому архиепископу Илье пришлось ехать посольством во Владимир к князю Андрею «на всю правду», то есть для заключения нового договора. Ему удалось договориться с князем. Посадничество у Жирослава отобрали и вернули Иванку Захарьичу, что, вероятно, в большей степени устроило горожан.

В дальнейшем новгородцы под номинальным началом юного Андреева сына примут участие в новом большом походе на Киев. Ничем особым они там отличиться не сумеют, зато вернутся в Новгород все «здоровы», то есть без потерь, что и было для них главным. Ну а спустя несколько месяцев после трагической гибели Андрея Боголюбского от рук заговорщиков случится то, чего и следовало ожидать: «выведоша из Новагорода князя Гюргя Андреевича». Выведут не столько из-за молодости, сколько из-за нелюбви к его отцу, принесшему столько бед Великому городу.

Мы ещё будем говорить о судьбе князя, которому придётся скитаться по чужим землям и на время сделаться даже царём Грузии, мужем знаменитой царицы Тамары. После смерти отца он проживёт около двадцати лет и скончается после 1191 года (точный год его смерти неизвестен). Грузинские источники, крайне неодобрительно отзывающиеся о русском супруге своей царицы, характеризуют Юрия с самой невыигрышной стороны, особо отмечая его «омерзительное» пьянство и распутство{313}. Заметим, что это те самые пороки, которые не выносил и с которыми всю жизнь боролся отец Юрия, не бравший в рот спиртного и ведший жизнь почти аскетическую. Но такое случается и в обычных семьях, и у сильных мира сего: именно те отрицательные свойства натуры, которые преодолевает в себе родитель, порой дают пышные всходы в его детях. Впрочем, Юрий не испытал влияние отца в полной мере. Он оказался оторван от него ещё в отрочестве и в отрочестве же покинул Русь. А потому можно думать, что и «скифское» пьянство, и прочие пороки были приобретены им уже после того, как он оказался на чужбине, скорее всего, у половцев, среди которых ему пришлось провести несколько лет.

Последний из сыновей Андрея, князь Глеб, — фигура загадочная в русской истории. Как уже говорилось, ранние летописи не знают о таком сыне Андрея Боголюбского, называя по именам троих — Изяслава, Мстислава и Георгия. Его имя появляется в источниках лишь с XV века: впервые в княжеском родословце новгородского происхождения (восходящем, как считается, к Новгородско-Софийскому летописному своду 30-х годов XV века), где названы трое сыновей Андрея, но вместо Георгия значится Глеб{314}.[170] Причина этой замены ясна: Георгий (Юрий) был похоронен неведомо где, вдали от родной земли (скорее всего, в Грузии); остальные же его братья нашли последнее пристанище во владимирском Успенском соборе. Здесь, помимо прочих, обнаружилась и гробница князя Глеба, их брата. Впрочем, долгое время останки всех трёх Юрьевичей пребывали в одном саркофаге. «Да в той же соборной церкви Успения Пресвятыя Богородицы з братьями своими, з благоверными князи со Мъстиславом и Изяславом Андреевичи опочивает в одной гробнице третий сын благовернаго великого князя Андрея Георгиевича Боголюбского князь Глеб Андреевич», — говорилось об этом в так называемом «Летописце Владимирского собора» (по списку последней четверти XVII века). По указу царя Ивана Грозного, неоднократно посещавшего город Владимир, было поведено совершать панихиды по владимирским князьям, погребённым в Успенском соборе, в том числе и по Глебу:

«Великого князя Андрея Боголюбского по детям: по князе Изяславе Андреевиче пети в год одна понахида — сентября в 28 день; по князе Мстиславе Андреевиче пети в год одна понахида — марта в 28 день; по князе Глебе Андреевиче пети в год одна понахида — июля в 24 день»{315}.

Как видим, даты памяти двум старшим Андреевичам установлены в дни их кончины, известные из летописей. Память же Глеба Андреевича в XVI веке отмечалась в день памяти святых страстотерпцев Бориса и Глеба. А это значит, что в более ранних источниках никаких сведений о младшем сыне Боголюбского и дате его смерти успенские клирики найти не смогли.

Всеобщее внимание к себе мощи одного из трёх погребённых в соборе сыновей князя Андрея привлекли своим явным нетлением. «Един из них видим и покланяем всеми, погребальная ж не истле, но вся, аки нова», — читаем в Описи Владимирского собора середины XVII века{316}. Именно эти останки и были отождествлены как принадлежащие младшему сыну Боголюбского. Народное их почитание со временем приобрело официальный характер. Уже в Петровскую эпоху, 30 ноября 1702 или 1701 года (вслед за открытием в октябре того же года мощей самого Андрея Боголюбского), мощи князя Глеба Андреевича были открыты и переложены в серебряную раку в Георгиевском приделе собора. Тогда же князю было установлено празднование (20 июня) и составлены Житие и служба[171].

Кажется очевидным, что Житие, написанное более чем через полтысячелетия после кончины князя, не могло опираться на какие-либо древние предания и представляет собой, по словам выдающегося исследователя древнерусской агиографии Николая Ильича Серебрянского, «только условно-агиографическую характеристику святого, скорее литературную компиляцию из стороннего житийного материала, чем церковно-историческую биографию»{317}. Тем не менее лишь отсюда можно извлечь некоторые, весьма скудные биографические сведения о четвёртом сыне князя Андрея{318}.

Впрочем, почти сразу же мы сталкиваемся с недоумением, явным противоречием в предании о Глебе. Он назван младшим («юнейшим») сыном Боголюбского, но вместе с тем говорится, что он умер за несколько дней до смерти отца, 20 июня 1175 года (должно быть: 1174-го), в возрасте двадцати лет, то есть появился на свет в 1155 или 1154 году. Но мы уже говорили, что третий сын Андрея, Юрий, ко времени смерти отца был ещё ребёнком, не достигшим совершенных лет. Получается, что либо Глеб был намного старше его, а значит, отнюдь не был младшим в семье, либо он умер чуть ли не в младенческом возрасте[172] — что, впрочем, явно противоречит характеру его останков, принадлежащих взрослому, приблизительно двадцатилетнему человеку. Ошибочно и утверждение автора Жития, будто все братья Глеба, включая Юрия, ушли из жизни раньше его.

Житие рисует Глеба Андреевича неким совершенным человеком, воссоздавая недостижимый идеал князя и христианина. «Воспитанный отцом своим в духе глубокой религиозности, он был живым воплощением всех лучших черт высоконравственного характера самого Боголюбского, — писал о Глебе позднейший историк, распространяя и дополняя житийный источник. — Живые семена христианского учения, подкрепляемые наглядным примером благочестивой жизни отца его, глубоко запали в восприимчивую душу щедро одарённого от природы юного князя Глеба и принесли плод сторицею. Это был юноша не от мира сего: кроткий, благоговейный, милосердый к бедным, юный Глеб не терзался честолюбием, как все тогдашние князья, не добивался княжеского стола, не заботился о славе ратной и, живя всё время с отцом своим, не участвовал в воинских походах вместе с братьями своими, считая для себя счастьем посещать каждодневно великолепные храмы, построенные отцом его, и присутствовать при богослужении. За эти высокие душевные качества он и был особенно любим всеми и наиболее всех отцом своим Андреем Боголюбским»{319}.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});