— Разорить меня хотите? Хорошо, плачу в семь раз больше… — Лайра уставился на Эсме горящими глазами. «С ума сойти!» — пробормотал магус еле слышно, но не сделал попытки вмешаться. Эрдану показалось, что в ожидании ответа целительницы он затаил дыхание.
— Нет, — уверенно ответила Эсме. — Я никуда не уйду. Но чувствую себя обязанной отблагодарить вас за любезность…
Лайра все еще удерживал ее руку и пристально смотрел в глаза, поэтому не успел ничего сделать, когда ладонь целительницы охватило золотистое сияние. Это длилось всего мгновение, после чего она сказала:
— Вот. Сделать как было я не смогу, но… не будет так сильно болеть.
Король недоверчиво взглянул на свою кисть, сжал кулак — и его лицо осветила внезапная радость, а Эрдан понял: вот теперь идея переманить целительницу к себе овладела им без остатка. Лайра тем временем снова перевел взгляд на Эсме и низко поклонился, чем сильно смутил девушку.
— Везучий сын кракена… — Это относилось уже к Крейну, который тщетно старался спрятать довольную улыбку. — Ничего, до нашей следующей встречи я что-нибудь придумаю.
— Заступница в помощь! — хмыкнул магус и вдруг хлопнул себя по лбу. — Ох, забыл! Нынче ночью перед штормом мы видели отряд мерров…
— Я тоже их видел, — перебил Лайра, вновь делаясь очень серьезным. — Думаешь, я попросил бы тебя остаться только из-за каких-то черных фрегатов? Кстати, заметь — я сейчас делаю это в третий раз за один день…
Крейн покачал головой:
— Прости, друг. Ты справишься без меня.
— Только твоих напутствий мне не хватало… — проворчал Арлини. — Хорошо. Счастливого пути, старый пират! И не забудь — ты обещал навестить меня!
— Не забуду, — вздохнул Крейн. — Удачи, величество! Фрегаты разошлись, и каждый пошел своей дорогой.
Крейн застыл на полуюте задумчивым изваянием, а Эрдан, заметив неподдельный интерес во взгляде, которым Эсме следила за удаляющейся «Луной», сказал:
— Кстати, Камэ — его сестра.
— Да? — удивилась девушка. — Не очень-то они похожи…
— Это с первого взгляда, — вздохнул корабел. — Если хочешь, могу рассказать тебе их историю — пока делать нечего.
— С удовольствием! — ответила она, улыбаясь. — Раз уж я, кажется, выдержала последнее испытание…
«Последнее ли?» — усомнился Эрдан, но вслух ничего не сказал. Не стоило тревожить Эсме, хотя нынче она повела себя и впрямь смело.
И он принялся рассказывать обещанную историю о Лайре и Камэ, ощущая пристальное внимание Крейна. Это забавляло и одновременно мешало, потому что корабелу хотелось поведать целительнице нечто совсем другое…
Эрдан каждое утро начинал с осмотра грот-мачты, убеждаясь, что растет она необычно быстро. Спалось ему плохо: для того чтобы воссоздать недостающую часть тела, «Невесте» нужно было усиленно питаться — и она пела, призывая корм, а ночью это слышалось особенно отчетливо. Мелкая и крупная рыба косяками шла в пасть фрегата, не сопротивляясь, и кораблю оставалось только переварить добычу. «Невеста» намеревалась съесть не больше, чем нужно, но аппетит у нее был отменный; поэтому в своих снах Эрдан то превращался в рыбу и тупо плыл в бездонную тьму огромной пасти, то сам становился фрегатом и поглощал несчастных рыб сотнями.
И то и другое было одинаково неприятно.
Зато они могли не заботиться о пропитании: оглушенную песней фрегата рыбу можно было ловить в любых количествах. Велин даже мрачно пошутил, что будь у тунца руки, он сам бы себя выпотрошил и уложил на сковороду. Дня через три Велин и Унаги начали изнывать от безделья и придумали себе занятие — осматривать пещеры вдоль берега в надежде найти там «что-нибудь интересное».
Эрдану было не до них.
Он с тревогой наблюдал за Кристобалем, который по-прежнему лежал без движения, уставившись перед собой пустым взглядом. Иногда магус начинал бредить, и, хоть корабел старался не слушать, он ненароком узнал, как десять лет назад последнему из рода Фейра удалось спастись. Это надолго лишило его сна, превратив бдение у постели больного в сущую муку.
«Зачем мне чужие тайны? Своих достаточно…»
И все-таки по сравнению с самым первым днем все было не так плохо.
…магусу хватило одного удара, чтобы обрубить остатки мачты; «Невеста» издала глухой рык, а сам он упал навзничь. Тут Эрдан вспомнил кое-что, и ему сразу сделалось холодно.
— Веревки, быстро! — заорал корабел. — Немедленно! Наверное, на миг к нему вернулся командный голос, потому что Унаги тотчас сиганул в трюм. Веревками, которые он принес, Эрдан связал магусу руки за спиной и ноги, а оторванным от собственной рубашки рукавом завязал глаза. Велин и Унаги оторопело за ним наблюдали, а потом целитель спросил неестественно спокойным голосом:
— Что ты делаешь, а?
— Смотри, и все поймешь сам, — коротко ответил Эрдан, у которого от страха все тряслось. Как же он сразу не понял? Случайно оброненная магусом фраза об огне, который иногда вырывается наружу, сияние, окружившее его после удара молнии… «Заступница, да мы сейчас куда ближе к смерти, чем ночью!»
Лежащая на палубе фигура вздрогнула. Казалось, Кристобаль пришел в себя, но Эрдан не двинулся с места и знаком приказал остальным не шевелиться. Магус несколько раз дернулся, проверяя на прочность веревки, потом изловчился и встал на колени; его голова была низко опущены, взъерошенные волосы закрыли лицо — и поэтому, когда раздался смех, они не сразу поняли, что это именно он смеется.
Тихо, хрипло и зловеще.
— Догадался все-таки, — послышался глухой голос, совсем не похожий на Кристобаля. Эрдан отступил назад. — Отпусти! Отпусти меня сейчас же!!
Убедившись, что никто его не слушает, магус — или то, что им овладело, — снова принялся терзать путы, но для Феникса они оказались достаточно крепки. Он зарычал, как волк, дернулся и упал; волны нестерпимого жара пошли во все стороны — а потом его тело окутало красноватое марево, в котором посверкивали искры.
— Веревка… — прошептал Унаги. Эрдан покачал головой.
— Он не может пережечь веревку. Его одежда тоже не горит, видишь? Сейчас… скоро все закончится…
И в самом деле, все закончилось. Но до этого магус успел пообещать сделать с ними много разных вещей и самыми интересными способами — от этого перечня даже невозмутимый Унаги побледнел, а на Велина и вовсе смотреть было страшно. Эрдан терпеливо ждал — и дождался. В горле магуса что-то заклокотало, он захрипел, несколько раз дернулся и затих. Огненное облако постепенно растворилось; мастер-корабел смог приблизиться к своему ученику и освободить его от пут, не боясь при этом сгореть заживо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});