— Именно. У Тура появилось сердце…
— И наследник. Из этого плавания она вернулась с младенцем на руках.
— С мальчиком? — задал я вопрос, который чуть было не произнес Ален, спохватившийся в самый последний момент.
— Да. Змей Терий. Этот мужчина принес много зла острову, превращая тех, кто не способен оплатить дань, в рабов. Он был тираном, отправлял людей на верную смерть добывать железную руду, но твой друг прав — он разрубил тупым мечом беспощадности все привычные устои, привнося что-то новое. И теперь у Тура было сердце водяного змея, реликвия, которая и по сей день ценится выше всего на этом острове. За даром понести потомство, прикоснуться к нему приходят сотни женщин, и он способен восстановить то, что было разрушено…
— Дракон? Тюдора? — напряженно спросил меня Мастер. Удивительным образом мы думали об одном и том же.
— Нужно попытаться, — согласился я.
— Ты не посмеешь коснуться нашей реликвии! — Лааль резко поднялась.
— Я — нет. Ты отдашь сердце Гевору, который поплывет со мной. Он вернется, когда придет срок, и вернет вашу реликвию обратно. А сейчас она нужна мне. Лучшего предложения я сделать не смогу. И не намерен.
Лааль молчала.
— Спроси его сама? — внезапно предложил маг земли. — Сердце всегда говорит с тобой…
— Сердце предало меня, зато обласкало тебя. Если бы я только знала, чем все закончится…
— Я не вижу ничего ужасного, что произошло, — отказался Гевор. — Наш крах обернулся ничем, и за это надо благодарить…
— Богиню Милосердия, я помню, — поморщилась Лааль.
Гевор покачал головой, но промолчал. И я промолчал, мне не нужна была их благодарность. Я ненавидел их всей душой! Каждый раз глядя на Лааль, я думал о том, что достаточно мне сказать Мастеру слово — одно лишь слово — и он уничтожит их всех, мне даже не придется участвовать в этом. Я могу отвернуться, и все закончиться. Могу отвернуться и попытаться поверить, что кто-то из них не придет следующей ночью во сне, чтобы снова и снова пытать меня. Но разве это будет не самообман? Разве это будет не еще одна слабость, которых в моей жизни было с избытком?
— Я решила, забирай сердце, и не забудь вернуться, — обратилась Лааль не ко мне, к Гевору. Маг земли лишь едва заметно пожал плечами, он не ощущал всей величины той ответственности, которую возлагала женщина на его плечи. Похоже, ему было все равно.
— Что, Демиан, есть что-то еще, что ты хочешь отобрать у нас? — Лааль облокотилась на край стола. — Ты забрал две наши самые большие ценности: материальную и ту, что нельзя потрогать. Гордость. Что еще тебе нужно? Зачем с самого начала вы плыли сюда?
— Зачем? — спросил я у Мастера.
— Это не важно, — он отмахнулся слишком легко, но, скорее всего, просто не желая высказываться вслух. Думаю, все дело и вправду в водяных змеях. Маги Форта считали, что это на Туре смогли отгадать тайну управления водяными тварями. — Думаю, пора покинуть сей гостеприимный чертог, если только у тебя не осталось каких-то дел… Сколько времени нужно на сборы?
— Какое-то время, — неопределенно пожал плечами Гевор.
— Мы не станем тебя задерживать, уж поверь, — желчно сообщила Лааль, глядя, как Мастер встает и уходит. — Ты у меня как кость в горле. Вы все! Я думала, что маги, это нечто особенное, но Мастер даже в постели оказался так себе!
Последнее она сказала громче, чем следовало. Думаю, ее услышали все, но это даже не было шпилькой — так, бессмысленный писк насекомого. Тем не менее, я запомню и всякий раз, когда захочу поддеть мага, буду вспоминать эти слова. Думаю, мне удастся позлить его…
Я ухмыльнулся.
Покинув дом Лааль, я вышел во двор и чуть не поскользнулся на влажных, покрытых изморосью камнях. Здесь все еще было прохладно, а на деревьях теперь висели крупные капли влаги.
— Ален, присмотри за Марикой, — попросил я, догоняя Мастера.
— Ты хочешь связать его с драконом Тюдора? — спросил Мастер сразу, как я поравнялся с ним. Магу не было нужды что-либо объяснять.
— Мне нужен запасной план, — неопределенно ответил я. — Ответь мне…
— Нет.
Он свернул и сел в полной темноте на одну из белокаменных скамеек. Я присел рядом, думая о том, что не хочу, чтобы он продолжал говорить.
— Мои связи с Ночным по-прежнему пусты, но неужели ты сам не чувствуешь…
— Вот, — я поднял закрытую заклятьем Гевора руку. — Она похожа на тот браслет отрицания, что удерживал меня все это время.
Маг покосился на мою кисть, потом кивнул.
— Он сковывает тебя, это точно. Думаю, когда взойдем на корабль, я немного поговорю с этим Гевором, и он уберет свои грязные письмена с твоей кожи.
— Пока не стоит, — будто бы отказался я, — вместе с ними разрушится то, что они сделали.
— Уже поздно, Мас, тебе пора спать…
Этот тихий голос заставил меня задохнуться, в нем было столько тепла и заботы, что в висках у меня застучала кровь. К нам подошел Ален, ведя Марику за руку.
— Помолчи, — резко, будто желая ударить девушку, отрезал маг, но вышло так, будто он ударил меня. Чтобы не свалиться со скамейки, я поставил локти на колени и облокотился на них.
— Они собирают лошадей и свитки для тебя. Гевору нужно взять свои вещи и травы, — сообщил юноша тихо, обращаясь ко мне.
И вправду суета нарастала. То тут, то там в саду зажигались плошки с огнем, и тьма медленно отступала. Мимо бегали мальчишки с лампами, поджигая уличные светильники, но я не хотел света.
— Тебе плохо? — встревожился Ален. Сегодня он было особенно невыносим. — Эта Лааль что-то сделала с тобой? Я же говорил, что им нельзя доверять!
Холодная, совершенно ледяная рука Мастера легла мне на шею, я дернулся от неожиданности.
— Спокойно, у тебя жар. Твое тело еще ничего не понимает, так что не требуй от него слишком многого. Думаю, это пройдет. Жар, истощение и усталость.
— Да-да, — вяло согласился я, отвернувшись, потому что Марика подсела к Мастеру, прижимаясь к его плечу. Маг получил то, в чем у него не было необходимости, и старался этого не замечать, сейчас отвергая саму мысль о том, что ему придется распорядиться этим неожиданным богатством. Уверен, он чувствовал себя так же неловко, как и я. Мы оба чувствовали себя дураками.
Из кустов выскочил запыхавшийся мальчик, упал на колени и наклонил голову.
— Что? — резко повернулся Ален.
— Ваши лошади готовы, — сообщил он и, подскочив, унесся к воротам.
— И нам пора восвояси, ни минуты лишней не проведу здесь, — сообщил я и поднялся.
Крайний срок мы пропустили, но Эстолла не ушла. Шива не бросил бы нас на произвол судьбы, и Мархар оказался его же породы. Лошадей пришлось оставить под скалами и продолжать дальнейший путь пешком в неверном свете маленьких огоньков, зажженных Мастером для тех, кто не способен был видеть в темноте. Дорогу указывал Ален и он же первым заметил наблюдателя, который затаился на склоне между камней и сейчас подавал на воду знаки, прикрывая ладонью горящий фонарь. Он зажег его только удостоверившись, что мы те, кто ему нужен. Я не знал этого человека, но Ален говорил с ним уверенно, и было видно, что они уже встречались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});