Гевор работал сосредоточенно, мгновения летели, складываясь в минуты, и бесформенная кисть вновь обретала очертания.
— Я могу приказать, пожалуй, — медленно проговорил я, взвесив свое решение, — и ты сделаешь то, что будет велено, но я дам тебе право выбора, Гевор. Да, я сделаю тебе предложение.
В комнате повисла гробовая тишина, все замерли.
— И что же это?
— Ты можешь отплыть с нами на материк. Я подарю тебе знания, которых не ведает твоя цивилизация.
— Демиан? — с легким вопросом обратился ко мне Мастер.
— И кем же я буду там, в чужом городе? — с горечью спросил Гевор. — Твоим подмастерьем?
— Служкой ты будешь, — грубовато отозвалась Лааль.
— Тем же, кем являешься сейчас, — мягко поправил я. — Учеником одних и учителем других. Подумай, в твоем распоряжении есть немного времени. Это будет твой выбор, но предложение мое.
— Могу дать ответ прямо сейчас, — натянуто сказал Гевор, снова начав двигать в моей кисти кости. — Должно быть, это очень щедрое предложение, но у меня есть здесь долг перед Гуранатаном. Как я могу обречь все живое вокруг на его варварское прикосновение?
«Вот почему я выбрал тебя», — удовлетворенно подумал я, ощущая настоящую эйфорию, которую дарило мне прикосновение Лааль.
— Риффат справиться, — внезапно сказала женщина, наклонив голову. — С тех пор, как ты вскрыл нарыв вулкана, а потом расширил выход для лавы в его вершине, вряд ли Туру угрожает неминуемая гибель. К тому же Риффат давно говорил, что твое постоянное вмешательство мешает духу горы.
— Духу горы, — губы Гевора скривились.
— Тебя ничего не держит, — казалось, это их давний спор, и сейчас Лааль была особенно зла. — Ты не нужен на Туре, но разве ты не видишь, что ждет тебя впереди? Это месть, вот что это, — она удовлетворенно кивнула своим словам. — Он приведет тебя в свой город, чтобы заточить в подземелья и пытать и мучить так же, как ты пытал и истязал его. Ведь это так, Демиан?
— Несомненно так, — оглядывая женщину с любопытством, согласился я. — Ты разгадала мои темные умыслы и лишила возможности насладиться властью над несчастным…
— Зачем это? — Гевор нахмурился, руку обожгло будто огнем, даже несмотря на то, что пальцы Лааль по-прежнему касались моей кисти. На блеклой, кажущейся тонкой коже внезапно вспыхнули быстро тухнущие, превращающиеся в угольную черноту узоры. — Никогда не поверю в подобную глупость! — глядя, как я перевожу дыхание, покачал головой маг земли.
— Кто знает, — устало возразил я и пошевелил пальцами. Они двигались, сгибались, но напоминали мне плохо смазанное устройство, чьи шарниры движутся с натугой. И символы заклятья, они покрыли даже пальцы, уходили по плечу к шее, охватывая меня своими замысловатыми узорами. — Что это?
— Печать, закрывающая то, что я сделал. Моя печать, — Гевор облизнул губы. — Мне не дано дарить жизнь, я могу лишь то, что умею. Она мертва, Демиан, все в ней остановлено, но стоит снять печать, и вернется боль, а кости разойдутся вновь. Ее еще можно спасти, сделать живой и теплой, если только твои маги Форта столь искусны, как ты говорил. Но сейчас это все, что я могу, и это немало…
— Хитро, — сказал я глухо, пристально глядя на Гевора. — Думаешь, я сам не разрушу эти чары, когда захочу? Это те же самые структуры, что были наложены на браслет…
— Это новая загадка для тебя, Демиан. Как ты не раскроешь мне свои знания о заклятье отрицания, так и я не открою свой секрет. Думаю, тебе придется поломать голову.
— Так и знал, что без подвоха не обойдется, — проворчал Мастер, облокачиваясь на столешницу и отодвигая в сторону тарелку с рагу, к которому он так и не притронулся.
— Но я поеду с тобой, — продолжал Гевор, отступая в сторону. Так получилось, что он будто выпускал меня из своих владений, отошел в сторону, давая проход. — Чтобы снять печать, когда это потребуется.
Я улыбался. Я был доволен. Маг земли выбрал свой путь, дающий ему гарантию неприкосновенности. Что же, браво! И необычайно умно. Я не стану превращать в пыль собственную руку, чтобы освободиться, мне придется, как он выразился, вновь «поломать голову». Теперь его поступок кажется мне особенно изящным — я устал иметь дело с дураками. Такой союзник мне пригодится, особенно, если я обучу его и заставлю испытывать благодарность.
«Высшие, я рассуждаю как Мастер», — притворно ужаснулся я, сам потешаясь над собой.
— Не питай иллюзий, — пригрозил Мастер, приняв поступок Гевора как личное оскорбление, — мы расплетем твое чародейство раньше или позже и тогда…
— Это не будет иметь значения, — отозвался маг земли. — Важно лишь то, что происходит сейчас, а грядущее еще сотню раз изменится.
Я ощупал кисть. Сложно передать мое недоверие тому, что боль, наконец, отступила, не оставив и следа. Меня обуревало желание сжимать и разжимать пальцы, что-то взять в них. Но ощущения мои были будто приглушенными, я чувствовал, что прикасаюсь к поверхности стола, но не так, как будто это моя рука. Очень странное, тревожащее чувство.
Я поднялся, давая понять, что времени почти не осталось.
— Мы можем послать на судно гонца, чтобы задержать отплытие, — предложил Гаян, тоже вставая.
— Не стоит, — отмахнулся я. — Тот, кто помогает нам, не должен рисковать собой. Но вы можете послать гонцов и сов с вестями о том, что нет больше нужды патрулировать прибрежные воды. Я настаиваю.
— Сделай это? — спросила Лааль, поглядев на Гаяна.
— С легкостью, — мужчина кивнул мне, вроде даже прощаясь, и быстро вышел из комнаты.
Глава 10. Ночные кошмары
Сон для меня отличается от яви тем, что во сне я никогда и ни в чем не сомневаюсь.
— Ну что же, — занятый своей новой рукой, тем не менее, я вспомнил о делах насущных. — Теперь поговорим.
— Это первое, чем мы могли быть полезны, но, как я понимаю, этого мало, — Лааль поджала губы.
— Мало. Всегда будет мало, — я ей подмигнул.
— Ты уж постарайся умерить свои аппетиты, — предложила женщина бесстрашно. Нет, она совсем не боялся меня, хотя и была вынуждена идти на поводу моих прихотей.
— Посмотрим, — я потянулся через стол, взял из вазы кисть винограда. Упругие матовые ягоды лопались во рту, взрываясь кислотой и сочной сладостью. Я был на волосок от смерти, но остался цел. И теперь невредим. Каждая клетка моего тела кричала от удовольствия, впитывала в себя то, что раньше считала обыденным и привычным. Запахи, вкусы, ощущения.
— Расскажи про сердце водяного змея, — предложил я и жестом указал Гевору на стул, так как он нервировал меня тем, что стоял рядом. Его големы тоже вызывали во мне напряжение, два каменных истукана все также стояли поодаль, там, где маг земли забыл их. Мне иногда начинало казаться, что они подобны марионеткам и движутся только тогда, когда хозяин ими непосредственно управляет, но проверить это у меня так и не хватило мужество. Даже тогда, когда Гевор ушел, оставив меня в подвале один на один с открытой решеткой, я не решился выйти, чтобы удостовериться в своих предположениях. Что же, теперь это останется тайной. Возможно, на какое-то время. Но мне необычайно стыдно будет узнать, что это — именно так. Что в ту ночь я мог уйти из узилища и все исправить. Уже тогда! И нет нужды уговаривать себя, что был не готов, что тогда я бы не ушел далеко и не получил от фантома подсказку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});