Оттого, харайшины так и остались сторожами, но порой их использовали и для загона дичи. Главное было успеть оттащить зверюгу, до того, как от добычи оставалось кровавое месиво из разорванных жил и полупережёванных кусков. И даже свойство Гарлина не помогло бы: харайшин атаковал любого, на кого травил его хозяин.
–А харайшины в нашей слободке есть, – добавил, замедливший шаг Шича. – Правда, два всего, но и этого может для нас хватить.
Юллин отметила это словечко « нас», но решила пока ничего не говорить, а просто ускорила шаги, заставив Мингу сожалеюще посмотреть ей вслед. Девчушке явно хотелось поболтать, но подходящих собеседников не находилось. Можно было, конечно, якобы нечаянно разбудить Грошика, крепко спящего на дне повозки. Но Минга решила набраться терпения. Когда-никогда они остановиться – тогда уж от неё никто не сбежит: ни важный Кун, ни добрый Лохмоть, ни великан-огр, а самое главное, эта эльма, к которой её так тянуло и которая так пугала её порой.
Так, в молчании, они проехали несколько вёрст. Дорога становилась всё более каменистой. Вскоре Шича придержал анопу.
–Всё. Дальше ножками.
Они осмотрелись. По левую руку громоздилась россыпь разновеликих камней, торчащих группами и поодиночке из редкой травы. Справа тоже были камни, но за ними слышалось журчание воды.
–Нам сюда, – сказал Шича и, взяв из телеги один из плетенцов, шагнул в сторону. Разобрав вещи и растолкав Грошика, остальные направились к торчащим осколкам породы. Грайс тоже примкнул к своим: к воде он относился настороженно, а уж к постоянно убегающей от него куда-то, с наибольшим подозрением. Послышался голос Шичи, а затем поскрипывание тележных колёс, постепенно удаляющееся от них.
–Домой отправил, – Шича присоединился к остальным.– Не впервой ей, дорогу знает.
Он пошёл, пробираясь между камнями, поманив остальных за собой. Пройдя за камни, они вышли на берег небольшой речушки – притока Вечной Бели.
–Сейчас по воде пойдём, предупредил всех Шича.– Кот-то полезет в реку?
По вздыбившейся на загривке Гарлина шерсти, стало ясно, что нет, не полезет.
–Он меня понял, что-ли?– удивился Шича.
–Поменьше руками маши, – усмехнулась Юллин. – Все на берегу топчутся, а ты на реку показываешь – тут даже дурак бы догадался.
–И что делать?– растерялся парень. – Нам по притоке идти обязательно надо. Так и харайшин собьем,… да и нет другого пути!
–Гарлин, к Олбирану! – вдруг гаркнула эльма.– И не вздумай капризничать!
Грайс с сомнением посмотрел на молчащего огра и, медленно подошёл к нему. Наклонившись, Олбиран с видимой лёгкостью взвалил кота себе на плечи, ухватив его за свисающие лапы. Свой мешок он отдал Лохмотю, весьма недовольному таким раскладом. Шича уже стоял в реке, нетерпеливо глядя на остальных. Эльма смело шагнула за ним. Было неглубоко, вода еле доставала до колен, а высоченному огру и того ниже. Она осторожно сделала второй шаг. Дно было каменистым, идти было трудно, но можно. Тяжелее всего было Минге с Грошиком, но девчонка крепко уцепила руку последнего и так, помогая друг другу, они продвигались вперёд. Они шли между эльмой и Олбираном, что только усложняло Юллин задачу. Ей приходилось то успокаивать грайса, который выгибал голову, боясь потерять её из вида, то хватать за шиворот вот-вот готовых нырнуть ребятишек.
–Хорошо хоть течение не сильное,– бурчал сзади Лохмоть.– И вообще, я не понимаю, чего мы по реке-то ползём? Кун, дружище, ну неужели тебе сложно было нас на тот берег переправить? Не замочив, так скажем, ног?
–Отстань! – донеслось до эльмы. Кун шёл последним. Юллин намеренно определила ему эту позицию, опасаясь магических штучек, которые могли быть в запасе у мародёров. В виде какого-нибудь поселкового колдуна, которого они наверняка прихватили бы с собой, устремляясь в погоню. Но теперь, после слов Охотника, она вдруг засомневалась. Действительно, знахарь мог что-то придумать, но он почему-то этого не сделал. «А ведь наверняка мог!» – неожиданно подумала она, машинально в очередной раз, успокаивая Гарлина.– « Чего-то мы все не понимаем, не знаем, вернее. Эх, зря я в войсках магов сторонилась. Одной ведьмачке даже в глаз засветила, когда та просто Гарлина пыталась погладить. Шуму было….» Эльма невольно засмеялась, вспомнив ту суматоху, которую вызвал её поступок. Все эти колдунишки так и помчались к Лимею с криками, что его арлаи, их, несчастных, обижают. Властитель тогда успокоил чародеев, сказав, что грайс – живой оберег Юллин и трогать его посторонним без согласия хозяйки нельзя. Маги тут же успокоились – они ж сами всякие разные обереги среди ратоборов распихивали, а пострадавшая ведьмачка даже прощения просить у неё прибегала. Вся в слезах, соплях и здоровенным синяком, который ей впрочем, тут же свели эти же знахари. « – А ведь могло всё и иначе повернуться!»– пришла откуда-то внезапная мысль. «– Вспомни того колдуна, которого Кун уложил в Троедомье. А если бы та ведьмачка т а к сделала?!»
Запоздалое осознание промелькнувшей тогда смертельной опасности холодком проползло по коже. « Всё! При первой же возможности расспрошу Куна! А то влипнешь с этими магами…», продолжала думать она, не заметив, как Минга, ещё после того как эльма рассмеялась, удивлённо посмотрела на неё и тут же, подтянув за собой Грошика, крепко уцепила Юллин за руку. Ночной светляк проложил свою лучистую дорожку на воде и в этом свете, идущий сзади эльмы Лохмоть увидел такое, что даже встал и потряс головой, отгоняя наваждение.
–Ты чего? – остановился рядом с ним Кун. Лохмоть только вытянул руку вперёд и знахарь увидел то, что так поразило его товарища. Молодая женщина шла навстречу свету по тёмной воде, ведя за руку двух своих детишек. И это была мать-воительница. С её пояса свисал кладень, рассекая ножнами речные струи, как бы говоря, что эта женщина сделает всё, чтобы защитить и сберечь самое дорогое в её жизни.
–Великие небеса! – хрипло проговорил Кун, и так же как Охотник, потряс головой. – Чем больше узнаю я её, тем больше удивляюсь! Сама ведь никогда первой навстречу не пойдёт: жизнь так научила, её горькая жизнь выродка. А посмотри, как к ней тянутся! Грошик для неё готов горы свернуть, Олбиран мог тут же на берегу развернуться и уйти, а он за ней.… А в Заводи? Что Касам, что Арая.…Про Ивию и говорить нечего…
–Шкипера забыл, – сквозь зубы произнёс Лохмоть. – Я ж его знаю, он её где угодно отыщет и к матери приведёт. Теперь вот, дочка Зубаря…. Одно ты только из виду упускаешь, знахарь. Все мы, те, кто рядом с эльмой, такие же, как она – обездоленные, что